Пока сияют звезды

— Забавно. А я бы сказала, что ты страдала от любви к Перри Хилтону.

Флафф слишком быстро подошла к запретной черте.

— Перри? Почему? Нет… это все газета… — пыталась оправдаться Косима.

Но подруга уловила предательский блеск от настойчиво скрываемых слез. Все поняв, она быстро отставила свою тарелку на сервировочный столик, прежде чем Косима рухнула на скамеечку для ног и вся съежилась. Флафф подошла к ней, обняла, и Косима не смогла сдержать слез. Она зарыдала.

— А ты говоришь, ложная тревога! Неправильный диагноз, Арнольд! — Флафф пробормотала что-то еще, что, казалось, совсем не имело смысла. — Вот это я и пришла выяснить!

Среда оказалась еще одним звеном в длинной цепочке смены промежутков времени, которые, уже утратили свои значения дня и ночи. В госпитале Косима справлялась с рутинной работой автоматически.

Ее руки благодаря великолепным навыкам делали свое дело, хотя ее мысли находились далеко. Она помогла собраться поправившейся миссис Кахеке домой и проводила ее к ожидающим детям; подбодрила юного Менендеза, который уже был в состоянии сесть на стул; рассортировала еженедельные дозы лекарств; провела инструктаж с прибывшей из секретарской школы претенденткой на тему привычек и предпочтений Тима Неирна.

Будь Косима не так расстроена, то Полли Уилсон определенно бы ей понравилась. Школа рекомендовала девушку как одну из лучших выпускниц. Но Полли прежде никогда не работала. Хотя сразу бросились в глаза энергичность, разум, и глаза горели энтузиазмом. И что самое интересное и приятное — девушка не была блондинкой. У нее был мягкий натуральный коричневый цвет коротко постриженных и завитых волос.

Полли широко раскрыла глаза, узнав, что работа будет связана с рекламными кампаниями Перри Хилтона, ставшим чем-то вроде идола у местных тинейджеров.

— Вот это да, Косима! Я, наверное, в обморок упаду, если он сюда войдет!

Итак, подумала Косима, состроив кислую мину, вот тебе еще один сотрудник-поклонник.

А Перри вряд ли здесь появится. Во всяком случае, не в третьем отделении. Если, конечно, не решится накинуться на некую медсестру, написавшую ему записку. Ох, как он должен ее ненавидеть! Косима горела желанием поскорее уехать, чтобы не стоять у него на дороге.

Госпиталь «Алоха» навевал печальные воспоминания. Здесь она впервые узнала о внезапной женитьбе Дейла. Здесь она познакомилась с Перри и — это все еще казалось ей невероятным! — безоглядно влюбилась в него.

Надо было уезжать. И далеко. И даже несмотря на то, что ему удастся совершить «бросок» в мире шоу-бизнеса, что, собственно, предрешено судьбой. И тогда не останется места на земле, во всем цивилизованном мире, где бы она смогла спрятаться от его сильного, одинокого голоса и от воспоминаний, которые этот голос в себе таил.

Глава 14

Уже недели две, стоило Косиме войти в свою квартиру, как тут же начинались неприятности. Вот и в четверг вечером, открывая дверь, она услышала настойчивые трели телефона, но трубку снимать не собиралась.

Звонки не прекращались. Что-то в их звуке показалось Косиме тревожным. Проходя через комнату, она взглянула на настенные часы и подумала, что для обычного звонка время слишком позднее. После рабочего дня в госпитале Косима поужинала в веселой и шумной кофейне в международном торговом центре, а потом отправилась в кино в Уаикики, сюжет которого она толком вспомнить не могла. Часы показывали почти одиннадцать. Сними трубку! — пронзительно звенел телефон.

— Алло?

— Простите, это мисс Косима Арнольд?

— Да… — Услышав голос, Косима остолбенела. Конечно же она узнала этот отрывистый британский акцент с оттенком дублинского. Но с какой стати жене Дейла звонить ей?

— Это Пиджин Бэннинг. — Косима услышала, что девушка на том конце линии плачет. Плачет негромко, но беспрерывно, так, что даже едва уловимые всхлипывания вылетают вместе со словами. — Наверное, это непростительная наглость с моей стороны беспокоить вас в такой поздний час.

— Вовсе нет, — пробормотала Косима, соблюдая элементарные приличия. — Но…

— Понимаете, я больше никого не знаю в Гонолулу. Только служащих отеля. Я звоню насчет Дейла. Я знаю, что вы с ним друзья. Мисс Арнольд, Дейл в беде. Боюсь, в большой беде.

По крайней мере, две блондинки из совета директоров «Перри Хилтон, инкорпорейтед» попятились бы назад, услышав о беде, особенно если бы меньше чем неделю назад их имена публично смешали с грязью. Но Косима не была ни так холодно расчетлива, как Марго Амброс, ни так бескровно нежна, как Джуэл Ли. Она действовала без всяких колебаний и рассуждений.

— Где вы находитесь? Я сейчас приеду.

— Боюсь, это местечко не из шикарных. От центра Гонолулу находится далеко, где-то в районе порта. Видела пришвартованное грузовое судно. Дейл сказал, что оно японское, название не помню, что-то там… Мару… и еще мы проезжали небольшой парк. Там на железных скамьях сидели люди с Востока, в основном пожилые. Последняя улица, по которой мы проехали, называлась Ривер-стрит. Это… это все, что я могу вам сказать.

— Это бар, да? — На фоне разговора Косима уловила звуки, исходившие от патефона-автомата.

— Ой, разве я не сказала? Он называется… «Имперский дракон». — Пиджин зарыдала. — Если бы вы могли приехать! Понимаете, тут мужчина в тяжелом состоянии. Тот, на кого был зол Дейл. Возникла драка и…

— Дайте мне десять минут, — сказала Косима и повесила трубку.

Спеша через кварталы к главному шоссе и автобусной остановке, она понимала, что только мольба Пиджин заставила куда-то улетучиться ее усталость и апатичность. Мысль о том, что это хрупкое, маленькое создание, которое легко обмануть, сбить с толку, находится в «Имперском драконе» — любимом местечке бродяг, подгоняла девушку.

Пиджин, похоже, была очень напугана. Ривер-стрит в полночь — не то место, где могла бы укрыться племянница богача Тамуса О'Хары. Сама Косима, такая независимая и полагающаяся только на себя, этот звонок восприняла как сообщение о пожаре.

Она почти добежала до шоссе и уже начала высматривать такси, как вдруг рядом остановилась маленькая спортивная машина. Косима так бы и не повернулась, если бы не…

— Кос. А я как раз хотел зайти к тебе.

Перри вышел из автомобиля и встал так, что наполовину оказался в тени растущего сзади бананового дерева. Лица его не было видно. Ожившая на мгновение электрическая вывеска озарила его и тут же погасла. У девушки не было возможности разглядеть дорогие сердцу черты. Но голос Перри звучал несчастно и неуверенно.

— Я около часа крутил возле твоего дома. Ждал, когда ты придешь домой. Я видел, как несколько минут назад ты входила в подъезд, но находился слишком далеко, чтобы окликнуть тебя. Мне пришлось еще прокатиться кружок, чтобы набраться смелости. Боялся, что ты можешь меня не впустить.

Косима стояла перед ним, онемевшая от шока.

— Но… но как же променад-кафе? Твое шоу?

— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. Гаас прервал сегодня утром свой отпуск и вылетел в Калифорнию. До отъезда он, как говорят в бизнесе, урегулировал дела с мистером Дженсеном. С сегодняшнего дня я больше не выступаю в «Цветочной комнате». На мое место пригласили танцора с саблями из Самоана и девушку из Мауи, которая играет на бамбуковом органе. А я должен успеть на утренний самолет.

— Так… скоро? — Ее сердце заныло. — Я… я желаю тебе удачи, Перри.

Он импульсивно взял ее безвольную руку и крепко сжал ее.

— Косима, я бы не пришел сюда, даже не попрощался бы, если бы у меня не было повода… поверить…

Он замолчал. Может, потому, что на словах это звучало бы нереально, тем более что каждый ощущал преграду между ними. Однако Косима не сомневалась в том, что хотел сказать Перри: «… поверить в то, что ты любишь меня».

— Вчера вечером на мое шоу пришла Флафф Дэвис. — Девушка почувствовала, несмотря на темноту, что он пытается разглядеть выражение ее лица. — Флафф сказала, что ты плакала, Косима.