Сюрприз Купидона

— Ты устал, иди поспи. — И снова погрузилась в целительный сон.

Согретая теплом и вниманием окружающих, Джудит быстро поправлялась.

Миссис Уилтон оказалась прекрасной сиделкой, заботливой и умелой. Друзья — и старые, и новые — постоянно присылали цветы. Посетители к Джудит не допускались — она была еще слишком слаба, но это ее только радовало: не нужно никому объяснять, почему она отправилась на прогулку ни свет ни заря в снежную бурю.

На четвертый день, когда Джудит стало получше, Луиз с матерью пришли навестить ее. Луиз первым делом протянула сестре жемчужное ожерелье, а мать газету, развернутую на страничке «Светские новости». Джудит прочитала:

«Жена финансового и промышленного магната Роберта Хилла явила себя великолепной хозяйкой перед сотней гостей на ежегодном новогоднем балу в «Розен-хаусе». Однако на следующее утро ее супругу пришлось садиться в вертолет, чтобы отыскать любимую на заснеженных просторах, куда рыжеволосая Джудит умчалась на лошади одна в сильнейшую бурю. Интересно бы знать: может, это новейший способ борьбы с похмельем? И лошадь, и Джудит, к счастью, были обнаружены, лошадь не пострадала, хозяйка отделалась тяжелой простудой и вывихнутой лодыжкой».

Когда Роберт вернулся домой и Джудит показала ему газету, он рассмеялся. Но Джудит всякое напоминание о ее безрассудстве было неприятно.

На пятый день объявилась Эмери Лейн со своим неизменным портфелем, как всегда холодная и сдержанная. Она осведомилась о здоровье Джудит и пробормотала что-то вежливое о безрассудных поступках, на которые иногда способен и самый спокойный человек.

Последние два дня Джудит чувствовала себя вполне сносно, но после часа общения с Эмери голова вновь разболелась, и Джудит сказала:

— Извините, но на сегодня хватит. Вы не возражаете?

— Нисколько. Вы ведь лучше знаете свои возможности.

Эмери сложила бумаги в портфель и, простившись с Джудит коротким кивком, удалилась.

Сегодня Роберта не было, а Джудит теперь всегда скучала по нему, когда не видела рядом. Она поняла, что ее отношение к Роберту изменилось, — к ней пришла любовь. Никто лучше Джудит не знал, как может ранить и унизить это чувство — у нее перед глазами постоянный пример сестры и матери. И все же… И все же как бы она была счастлива, если бы могла сказать ему: «Я люблю тебя», — и услышать в ответ те же слова.

Вернал больше не волновала Джудит. Она заперла ее в глубинах подсознания, как дурной сон. Несчастный случай чудесным образом все перевернул: Джудит увидела, каким нежным и заботливым может быть Роберт. И не к кому-нибудь — к ней.

Однако в этот день все шло через пень-колоду. Едва ушла Эмери, появилась Луиз с близнецами. Это был первый визит племянников после болезни Джудит, и миссис Уилтон провела их к Джудит в спальню. Луиз несла одну лошадку, миссис Уилтон другую, а довольные близнецы — белокурые эльфы — прыгали перед ними.

— Моя Блэки хочет поздороваться с Блэки тети Джудит, — заявила Рейчел и уселась на лошадку с черной гривой.

— Осторожнее, — предупредила миссис Уилтон, — здесь много хрупких вещей.

— Никаких скачек в доме! — поддержала ее Джудит. — После чая мы все вместе сходим на конюшню.

Они пили чай с вкуснейшим бисквитным печеньем в маленькой гостиной — кухарка, как всегда, превзошла себя. Потом, захватив несколько кусочков сахару, отправились на конюшню навестить Блэки.

— Знаешь, я все еще не могу поверить, что ты хозяйка всего этого, — сказала Луиз, когда они вернулись в дом. — И что у нас все идет так хорошо: Эрбан работает, кстати, он передает тебе привет, а ты, слава Богу, поправилась.

Джудит и сама радовалась, что уже на ногах, что может пройтись по дому — своему дому! — и полюбоваться его прекрасным интерьером.

Они вошли в зал, который в новогоднюю ночь сверкал огнями и полнился гостями. Теперь он был пуст. Блестели натертые полы, стояли в нишах мраморные статуи и всевозможные фарфоровые вазы на подставках.

Сестры остановились у окна и любовались снежной белизной большого сада, к которому уже подступал вечер.

— Знаешь, — испуганно зашептала Луиз, — я до сих пор вздрагиваю, когда вижу снег. Так и представляю, как ты лежишь там, среди холмов, и тихо замерзаешь.

— Не думай об этом, — отмахнулась Джудит. — Ведь все кончилось хорошо.

Они еще постояли, глядя на сгущающиеся сумерки. И вдруг Луиз, случайно взглянув через плечо, закричала:

— Прекратите сейчас же!

Близнецы оседлали своих лошадок и, отталкиваясь ногами, стали гоняться друг за другом.

— Прекратите! — вскрикнула и Джудит, но было уже поздно.

Дети с ходу врезались в чиппендейловский столик, и две великолепные ворчестерские вазы полетели на пол.

— О нет, нет! — закричала Джудит со слезами в голосе. Прекрасно понимая, что уже ничего нельзя исправить — на полу, у опрокинутого столика лежали розовато-золотистые черепки, — она опустилась на колени и взмолилась: — О нет, пожалуйста, нет…

Близнецы дружно заревели, Луиз испуганно ойкнула и зажала рот рукой. Джудит показалось, что вторая ваза не пострадала. Она осторожно подняла ее и повертела в руках — всю поверхность вазы покрывала паутина едва заметных трещин.

— Они… они очень ценные? — прошептала Луиз.

— Им двести лет. И во всем мире, вероятно, нет другой такой пары.

Лучше бы она этого не говорила! Луиз подняла крик погромче близнецов.

— Я знала, что это случится, знала… — рыдала она. — Я всегда говорила, их нельзя сюда пускать…

— Ради Бога, заткнись, — не выдержала Джудит, которая сама находилась на грани истерики. — Отправляйтесь домой. Я подберу осколки и все улажу.

— Что ты можешь уладить? — сквозь слезы спросила Луиз.

— Скажу, что это сделала я. Скажу, что у меня закружилась голова и подвернулась лодыжка. А ты постарайся, чтобы Роберт подольше не узнал, как все произошло.

— И ты думаешь, тебе это удастся? — Луиз предпочла бы голодного тигра разгневанному Роберту.

— Посмотрим.

Джудит подхватила лошадок и проводила Луиз и детей к машине. Рейчел, усевшись на заднее сиденье, гладила свою лошадку и приговаривала:

— Не бойся, Блэки, ты не виновата, не виновата…

— Ты в состоянии вести машину? — спросила Джудит сестру.

— О да! — Луиз ухватилась за руль, включила зажигание и помчалась по длинному подъездному пути, как будто за ней и в самом деле гнался тигр.

Джудит не стала ждать, пока они скроются из виду, она торопилась вернуться в зал. Разбитую вазу могут найти в любую минуту, и тогда все откроется. Миссис Уилтон уже бросала на лошадок подозрительные взгляды, так пусть думает, что вазы разбились после отъезда скакунов.

В зале никого не было. Джудит подошла к столу, опустилась на колени и стала собирать осколки. Острый осколок впился ей в кончик пальца, и она завороженно смотрела, как набухает на нем капля крови. Последняя капля, переполнившая чашу ее терпения. Джудит трясло, ей хотелось кричать и биться в истерике.

Она не могла даже представить, как отреагирует Роберт, узнав, что уникальная ваза разбита. Конечно, ее можно склеить, если за дело возьмутся мастера. Но ваза потеряет свою красоту и не будет стоить малой толики того, что было за нее заплачено. Джудит не понимала, каким образом уцелела вторая ваза. Она бы ничуть не удивилась, если бы та рассыпалась в ее руках.

Джудит положила осколки в ящик стола и стояла, тяжело дыша, словно только что совершила забег на длинную дистанцию. Сегодня вечером она собиралась встретить Роберта внизу, но сейчас ей опять стало нехорошо. Джудит поднялась в спальню и легла на кровать. Прошлой ночью Роберт спал в маленькой комнате, примыкающей к кабинету, однако она надеялась, что на этот раз он разделит с ней ложе.

Считается, что постель самое подходящее место для всяких разговоров на взрывоопасные темы, но Джудит не могла себе представить, как после упоительной близости с Робертом она бы сказала, например: «Ах да, дорогой, я разбила вазу. С другой вазой почти все в порядке, но, знаешь ли, они уже никогда не составят пару». Раздался стук в дверь.