Опасное увлечение

Реджина стояла неподвижно, пока не почувствовала, что колени подчиняются ей. Но голос все еще дрожал.

— Да, теперь он годится только на компост, и все из-за прямых солнечных лучей. Но перец, — она жестом указала на растение с пышной листвой и красными плодами, — прекрасно себя чувствует в тех же самых условиях. — Ее ресницы лукаво взметнулись. — Очень острый перец. Ты любишь острый соус?

— Люблю.

Его руки скользнули ей под мышки. Он притянул ее к себе и крепко обнял. Реджина глубоко вздохнула.

— А в этом горшке, — храбро продолжала она, — растут те травы, которые я использую чаще всего. Вот мята, вот петрушка, вот базилик… О!

Остальные слова потерялись в долгом, глубоком поцелуе.

— Уже поздно, — сказал Клинт, глядя на потемневшие окна своей спальни. — Принести тебе поесть? Я почему-то помираю с голоду!

Он хитро улыбнулся.

— Мне тоже хочется есть, но я-то знаю, почему. Прекрати! — Она шлепнула его по руке, скользнувшей под одеяло. — Я сейчас приготовлю что-нибудь легкое. Ты же не захочешь плотную пищу так поздно? — Она поймала его шаловливую руку и поднесла ее к щеке. — Как насчет яичницы-болтуньи и печенья? Еще есть мое замечательное черничное варенье.

— Ты хочешь сказать, что сварила варенье из черники, которую сама собрала? — спросил он, проводя пальцем по ее подбородку.

— Да, сварила. В один прекрасный летний вечер я пошла на ферму и набрала ягод, которых хватило на три литра варенья. Я не без талантов, Клинт.

— Нисколько не сомневаюсь, — пробормотал он, снова скользнув рукой под одеяло.

Реджина покраснела.

— Клинт, ты пытаешься начать все сначала?

— Хотелось бы! — Он вздохнул. — К сожалению, мне нужен небольшой перерыв для восстановления сил.

Реджина рассмеялась, и ее серебристый смех сократил время восстановления его сил почти вдвое. Клинт потянул ее так, что она оказалась на нем.

— Не желаешь развлечься? — хрипло сказал он. — Хочешь приятно провести время?

— Приятно провести время? Я думала, что мы и так приятно проводим время. — Она приподнялась, опираясь на руки. — Что ты имеешь в виду?

— Ммм… не знаю… хочешь сыграть в покер? — предложил он, и его глаза замерцали.

— Покер? — эхом отозвалась она.

— Ты не умеешь?

— Конечно, умею, но… Сейчас?

— Почему бы и не сейчас? Мы будем заняты, пока силы не вернутся ко мне.

Ее глаза сузились.

— Играем на деньги?

— Разве можно играть иначе?

Он выпрыгнул из кровати и принес чипсы и карты. К изумлению Реджины, скоро они сидели на кровати, скрестив ноги, и играли в покер!

Игра была веселой. Она могла бы поклясться, что Клинт жульничает, а он делал свирепое лицо и обещал поискать у нее спрятанные тузы. Как замечательно вот так смеяться и играть, думала Реджина, бросая в рот последний кусочек.

— Сколько я проиграла?

— Ужасно много. Но я готов рассмотреть и другие способы оплаты — натурой.

— Хитрец! — пробормотала Реджина, но ее глаза сияли.

Слушая смех Клинта, она хотела, чтобы он всегда смеялся вот так, от всего сердца, открыто и радостно. Но когда он поцеловал ее, она забыла обо всех своих желаниях.

В конце концов, одетая в свое любимое шелковое кимоно, Реджина отправилась на кухню. Клинт, босой, в синих джинсах, бродил как встревоженная пума в клетке, поднимая журналы и кладя их на место, рассматривая жалкое собрание видеокассет Реджины.

— Где-то в тех коробках лежит более шестисот видеокассет, — сообщил он.

Реджина достала из холодильника яйца, а из морозильной камеры — замороженные полуфабрикаты для печенья.

— Ну, а где лежат мои кассеты, я знаю точно.

— Ха. — Клинт сел у бара. — Расскажи мне, как ты провела выходные.

— Сначала ты. Твоя поездка домой прошла хорошо?

— Хорошо, — ответил он с легким оттенком удивления и снова начал кружить по комнате. — Я думаю, мама и папа уже свыклись с мыслью, что я не буду жить с ними. И что я не женюсь снова, и что не будет оравы внуков. Хотя мама все еще надеется.

— А ты не понимаешь, как женщина может так долго надеяться? — спросила Реджина, разбивая яйца так умело, что он засмотрелся на ее движения и замолк.

Да он и не знал, что ответить.

— Мне бы хотелось поехать в Сан-Франциско, повидаться с братом.

Реджина взбивала яйца.

— О, твой брат. Я и забыла! Ты упомянул однажды, что рос не один, но я забыла. Когда ты едешь?

— Думаю, завтра. Я останусь там на несколько дней, попробую восстановить наше братство, так сказать. Пусть он знает, что у меня нет предубеждения против альтернативных образов жизни. Мама тоже не против, но папа…

Поняв, что он имеет в виду, Реджина ответила:

— Для отцов это, наверное, тяжелее.

— Да. Но думаю, что папа постепенно привыкает. — Клинт с удовольствием потянулся. — Так как прошли выходные с Кэйти?

— Замечательно. — Реджина оживилась. Она почувствовала, как что-то теплое и трепетное связало ее и Клинта. — Сначала мы, правда, попали в какую-то ужасную пиццерию, но потом приехали сюда и пошли купаться в бассейне. Да, кстати, я же подогрела воду. — Она включила плиту. — Потом приехала Кэтрин Брандт, и мы прекрасно провели время.

— Что? — резко спросил Клинт. — Кэтрин приезжала сюда? И осталась, хотя меня не было? Почему?

— Я и сама задаю себе этот вопрос. Очевидно, у нее нашлось свободное время, и она зашла поговорить.

— И о чем же вы говорили?

Ощутив его раздражение, Реджина замешкалась с ответом.

— Она посидела с Кэйти, выпила стакан лимонада, ответила на несколько моих вопросов.

— Каких вопросов? — Он снова сел у стойки.

— А как ты думаешь? — Реджина распластала тесто на противне и поместила его в духовку. — Я хотела узнать о твоем браке — были ли вы счастливы и почему ты бросил этот прекрасный дом так надолго.

— Я же сказал тебе, почему.

— Ты мне очень нравишься, Клинт, и мне хочется больше знать о твоей жизни. В отличие от тебя, — добавила она, выливая взбитые яйца в сковороду.

Клинт откинулся назад.

— Что значат твои слова?

Ты пригласил Кэролайн в Найроби? Нет, не спрашивай, осадила она себя. Тебе не следует вмешиваться в их отношения.

— Значат, что я тебе безразлична. Ты не интересуешься, чем я живу. Да мне почти нечем заинтересовать тебя.

— О боже! — взорвался Клинт. — Я не знаю никого, кто мог бы сравниться с тобой. Ты берешь на себя огромную ответственность за ребенка-инвалида. Ты одна растишь сестру и заботишься о ней, и она становится прекрасным человеком, ты борешься за место в интернате для нее, твой дом сгорает, и ты теряешь все… — Он вздохнул. — И тогда ты просто въезжаешь в мой дом. Такой поступок тоже требует твердости характера. Ведь я мог оказаться кем угодно… да хоть насильником, а не почти святым. — Смех Реджины ласкал его слух. Клинт поймал и поцеловал обе ее ладони. — Жаль, что ты думаешь, будто неинтересна мне. Просто мне еще трудно стать ближе к тебе, а от слов душевная близость возникает гораздо большая, чем от секса. Я думаю, ты это знаешь.

Реджина не сразу смогла ответить. Его нежные поцелуи отозвались в ее сердце.

— Да, я знаю. Но меня удивляет, что это знаешь ты. Мужчины обычно сдерживают свои чувства, не хотят рисковать. Хотя я не понимаю, почему вы так поступаете.

— Потому что это облегчает нам отношения, — честно признался он. — Близость, возникшая от слов, делает тебя беззащитным. Женщины иногда приходят от слов к таким выводам, что… Неправильные выводы. И хочешь верь, хочешь не верь, но большинство мужчин не желают причинять боль своим женщинам.

— Понятно. Обещаю сегодня вечером не делать неправильных выводов. Достань из духовки печенье, и давай поедим, — бодро произнесла Реджина. — А потом немного поиграем в покер, чтобы я смогла отыграться.

Одна его бровь приподнялась.

— Покер с раздеванием?

— Конечно, — заметила она беззаботно.

После еды они вышли в сад и долго гуляли. Счастливая уже оттого только, что шла рядом с ним, Реджина время от времени брала Клинта за руку, и их пальцы сплетались. Мысли беспорядочно бродили у нее в голове, но все время возвращались к одному и тому же вопросу. Где он будет проводить День благодарения? И с кем?