Секрет успеха

— Что-то не так? — Взгляд Чанса буквально обжигал.

— Что? — Каждый вдох давался ей с трудом, принося с собой терпкий запах мужского тела.

— Ты вся дрожишь.

— Разве?

Он пододвинулся ближе, упираясь грудью в ее колени.

— Ты же не боишься меня, правда?

— Нет, но…

— Я просто хочу быть ближе к тебе.

— Я… ах, Чанс, мне кажется, я не…

— Я знаю, ты скажешь, что ничего не хочешь. — Его губы ласкали ее щеку, и Элли становилось так тепло и приятно. — Но ты до сих пор уверена… — Чанс поцеловал ее лоб, — что ты действительно предпочитаешь… — губы водили по ладони, — спать в одиночестве… — его рука обхватила ее талию и прижала так, что Элли ясно ощутила всю силу мужского желания, — всего в полутора метрах от меня?

— М-м, — вырвалось у Элли, когда он настойчиво пытался проникнуть языком в ее рот.

— Элли, ты и вправду этого хочешь?

— Нет, — прошептала она.

Тогда Чанс взял ее на руки и осторожно положил на кровать, Их губы соединились, ноги переплелись, пальцы рук сомкнулись. Элли легко рассталась со своим халатиком, и Чанс вздрогнул, с жадностью голодного хищника прикоснувшись к необыкновенно гладкой коже под футболкой, ощутив крутой изгиб ее бедер, легкую выпуклость живота, округлость мягких ягодиц. Кончик его языка исследовал все новые и новые пространства, покоряя их себе. Никогда в жизни Чанс не хотел обладать женщиной с такой силой. Маниакальное желание исследовать каждый уголок ее тела еще более усилилось, когда ее губы прошептали его имя.

Прижимаясь к Чансу, Элли чувствовала, как его желание с каждой секундой становится все сильнее, отказываясь подчиняться воле разума. Горячая влажность языка, завладевшего ее ртом, сочетала осторожную любознательность с необыкновенной нежностью. Ощущение больших теплых ладоней на коже заставляло ее исторгать безудержные стоны. Руки Элли безжалостно расправились с застежкой его рубашки и обхватили его обнаженное тело. Спина Чанса была гладкой как мрамор, грудь, покрытая золотом курчавящихся волосков, — по-мужски крепкой, ягодицы — упругими.

Руки Чанса стремительно лишили ее футболки, легко соскользнувшей по плечам через голову, и с силой обхватили ее бедра.

— Элли, Элли… — шептал он, опуская губы все ниже, — я хочу… хочу всю тебя… каждый кусочек твоего тела.

Ее соски так остро реагировали на ласку, что одно только близкое дыхание Чанса заставило их затвердеть. Элли с силой прижалась к его телу и опустила обессилевшие руки. Влажный и шершавый язык Чанса заставлял Элли испытывать необыкновенно острые ощущения. Наконец она освободила одну руку и забралась в гущу его волос, притягивая Чанса все ближе и предоставляя полный простор его действиям. Никогда еще в своей жизни она не отдавалась так легко во власть желания и тайно молила Бога, чтобы ничто не помешало Чансу.

Когда ей удалось освободить другую руку и нащупать его затвердевшую плоть, Чанс буквально задрожал от вожделения. Его руки переплелись с ее, губы судорожно схватили твердый розовый сосок. Элли не сопротивлялась. Она словно зазывала его насладиться собой, опустошить ее до последней капли.

— Да, — произнес он, когда она покрывала поцелуями его грудь. — О Боже, да, да! — Чанс застонал, изнемогая под действием ее острых зубок, нежно покусывающих его маленькие соски. — Пожалуйста… я не могу, Элли! — Казалось, он больше не выдержит неистовых движений ее пальцев, гладящих его поясницу.

Он сказал что-то невнятное, поворачивая ее на спину, и настойчиво раздвинул ее ноги.

— Ох! — только и смогла выдохнуть Элли, выгибаясь навстречу ему и закрывая глаза.

— Чанс, прошу тебя, — умоляла она, зная, что он не разочарует ее, — пожалуйста, Чанс.

Он обхватил ее бедра, прошептал ее имя и… вдруг замер.

— Чанс!

— Подожди! — Его легкие раздувались, словно мехи.

— Что? — Она продолжала нежно поглаживать его мускулистые плечи.

— Презерватив.

— Презерватив?.. — Теперь настала очередь Элли застыть.

— Кажется, у меня было несколько. — Он приподнялся и нахмурил брови. — Черт, куда я их подевал?

Элли изнемогала от желания.

— Подожди, я сейчас. — Чанс чмокнул ее в щеку и проскользнул в ванную, чтобы покопаться в коробке с принадлежностями для бритья. Он вернулся через несколько минут, швырнув на прикроватную тумбочку несколько запечатанных пакетиков.

— Извини.

— Все в порядке.

— Я мог бы достать один, не открывая упаковки, — засмеялся он, — только для этого понадобились бы предварительные приготовления.

— Нет, все в порядке. Просто я не ожидала… — Элли вздохнула.

— Я хотел быть одним из тех парней, которые достают эту штуку и надевают так, что женщина не успевает ничего заметить.

Элли заморгала:

— Разве парни любят делать это?

Он усмехнулся:

— Не знаю. Но я отвернусь.

— Я тоже.

Он взъерошил ее волосы.

— Ты не хочешь?..

Что касалось Чанса, то его желание было очевидно: есть некоторые вещи, которые мужчины не могут скрывать.

— Да, но я… э-э… м-м…

Он посмотрел на нее из-под золотистых ресниц:

— У тебя есть время на размышления.

Элли кивнула.

— Я не из-за этого. — Она показала в сторону тумбочки. — С женской точки зрения все твои действия правильны. Многие мужчины пренебрегают важностью защиты.

Он улыбнулся:

— Может, мне не стоило этого делать?

— Сам факт, что ты думаешь об этом, доказывает, что…

— Что?

— Что я могу доверять тебе. Что ты… я не знаю, взрослый, что ли. Ответственный. Внимательный. Ну, ты понимаешь.

— Но?

— Но я не думаю, что доверяю тебе настолько, чтобы сейчас лечь с тобой в постель, — вырвалось у нее.

— Ох…

Чанс молча переваривал ее слова. Наконец Элли решила нарушить неприятную тишину.

— Ты взял их с собой, потому что рассчитывал на что-то? Или всегда берешь в свои поездки?

Он неуверенно перевел глаза с блестящих пакетиков на Элли.

— Я не думал, что так получится, если ты это имеешь в виду. — Он помолчал. — Ну хорошо, допустим, рассчитывал, но это не имеет отношения к… Никто из нас не имеет права на беззаботность.

— Ты прав. — Элли положила голову на его плечо.

— Почему же ты не доверяешь мне?

— Это не потому, что я не доверяю. А потому, что… — Она вздохнула. — Я считаю, что расплачиваюсь за прошлые ошибки. И хотя это несправедливо, тебе тоже приходится платить.

Он уткнулся щекой в ее волосы.

— Какие еще ошибки?

— Если быть краткой, мой отец называл меня магнитом, притягивающим неприятности.

— Звучит нелестно, — сказал он сухо.

— Каждый мужчина, с которым я имела дело, отличался эгоизмом, бескомпромиссностью и недоверчивостью. Последний объединял в себе все три качества.

— Да уж…

— Вот почему я почти уже два года живу как затворница.

— Два года — слишком большой промежуток между двумя глотками. Можно умереть от жажды.

— Да, но я не хочу пить из того же колодца.

— Есть и другие, — возразил он.

— Мне говорили, — она вздрогнула и потерлась лицом о его плечо, — но я не внимала советам. Слишком сильно обожглась. — Элли помолчала. — Пока ты вновь не растопил во мне лед.

— Так ты предпочитаешь тлеть и дальше, или мы разожжем пламя прямо сейчас?

— Не знаю, — смутилась она. — Я не доверяю даже собственным ощущениям, Чанс. У меня не было никого, похожего на тебя.

Он слегка отстранил ее и заглянул ей в глаза.

— Может быть, так было, Элли. Но я не отношусь к парням, о которых ты говоришь.

Элли нервно ломала руки, чувствуя неудовлетворенность и не зная, как выйти из положения.

— Я едва знакома с тобой. Нам вообще не следовало останавливаться в одной комнате.

— Я…

— Все получилось слишком быстро, и я должна спокойно подумать в одиночестве. И что будет завтра, когда все закончится? — пробормотала она.

— Я говорю не о связи на одну ночь.

— А я… я ненавижу эту комнату! Ненавижу эту пагоду! И не хочу просыпаться с тобой в одной постели, когда все эти невоспитанные горничные, харвеи или шоферы Уилсона ворвутся в наш номер, не обращая внимания на табличку «Не беспокоить!». — Элли не заметила, как ее речь переходит в истерический крик.