Поможет Санта-Клаус

У того на душе сразу стало легче. Его мучило опасение, что он был с ней слишком резок, позволил себе лишнее в выражениях. Улыбка Джулии успокоила его, пробудила в нем желание погладить ее по щеке, поцеловать соблазнительно близкие губы.

Вместо этого он, недовольный направлением своих мыслей, чуть ускорил бег лошадей: сейчас, когда он правит санями, полными детей, не время предаваться греховным помыслам, столь не соответствующим положению Санта-Клауса.

До «Школы для детей» было около получаса езды. Разговаривать Крис и Джулия почти не могли: их голоса тонули в детском смехе и песнях. Только уже на обратном пути Джулия первой нарушила молчание.

– Знаете, вы были правы, – мягко произнесла она, поплотнее стягивая воротник пальто вокруг шеи.

– Прав? В чем же? – с любопытством откликнулся Крис.

– А в том, что вы мне говорили: Ливви хочет, чтобы я продолжала получать радость от жизни и была счастлива.

Крис пожал плечами и перевел лошадей на более тихий бег.

– Да, я в это верю.

– И я хочу в это поверить. Мне просто необходимо верить, что моя дочурка откуда-то сверху взирает на меня. – Она улыбнулась Крису. – Впервые за весь этот ужасный год я без содрогания думаю о том, что моя жизнь не окончилась, что она может найти продолжение, и за это мне следует благодарить вас.

– Я тут ни при чем, – горячо возразил он. – Вы сильная женщина, Джулия, это видно по вашим глазам. В конце концов вы бы и без меня справились. – На этот раз он не стал бороться со своими желаниями, а, повинуясь им, положил руку ей на плечо. И Джулия в ответ не напряглась всем телом, как бывало, а, наоборот, прильнула к его теплому плечу.

– Хотя при мысли, что я буду продолжать жить без Ливви, меня по-прежнему охватывает боль.

– Боль никогда не пройдет окончательно, – сказал Крис, крепче прижимая ее к себе. – Ливви навсегда останется в вашей памяти, в вашем сердце.

При воспоминании о ее лице, при упоминании ее имени у вас всегда будет сжиматься сердце – горько и сладостно одновременно. Но вы научитесь жить с этой болью. И радоваться жизни ради Ливви.

Джулия опять посмотрела на Криса своими карими глазами, в которых алмазами блестели слезы.

– Как вам удалось стать таким мудрым, Крис Крингл? – спросила она.

– Даже не знаю, просто, думаю, повезло, – ответил он легкомысленным тоном.

Джулия устало вздохнула, утомленная переживаниями, выпавшими на ее долю в последние несколько часов. Как-то само собой получилось, что она положила голову на плечо Крису, и тут он понял, что, сам того не желая, за пару дней, которые Джулия провела в «Северном полюсе», влюбился в нее по уши.

А между тем пройдет день-другой, и она укатит обратно в свой Денвер, чтобы начать там новую жизнь. Сердце ее стало по чуть-чуть оттаивать, и он не сомневался, что в дальнейшем у нее все наладится. Не сомневался он равно и в том, что поступил невероятно глупо для мудрого человека, столь безнадежно влюбившись в эту женщину.

Лучшее, что он способен сделать, – это дать ей возможность уехать отсюда поскорее.

В день спектакля погода выдалась пасмурная, хмурое небо грозило снегопадом. Но такой пустяк, как ненастье, не мог испортить настроение обитателям «Северного полюса».

– До представления снега не будет! – воскликнул Крис с уверенностью человека, имеющего личные контакты с великим метеорологом на небесах.

Джулия улыбнулась, почему-то сразу уверовав, что, если Крис сказал, что снега не будет, значит, его и не будет.

Почти все утро они провели в сарае, наводя там окончательный лоск перед приездом зрителей.

К краям всех скамеек привязали веточки вечнозеленых растений и остролиста, а столы покрыли яркими парадными скатертями – позднее на них выставят пирожные, конфеты, гоголь-моголь и пунш для гостей. Сцена была подготовлена, декорации расставлены.

Остальную часть дня Джулия помогала Мейбл печь пирожные. И все это время ее не покидало умиротворенное настроение, снизошедшее на нее, когда она лежала на снежном сугробе. Правда, она то и дело вспоминала о Ливви и не раз испытывала страстное желание видеть ее рядом с собой, но это не мешало ей спокойно воспринимать окружающую жизнь и без дочки.

На ужин были поданы холодные сандвичи.

– Ешьте быстрее, – торопила Мейбл, – гости появятся с минуты на минуту.

– Кусок в горло не лезет, – объявил Крис, отодвигая от себя тарелку.

– Он всегда так, – пояснила Джулии Мейбл. Словно он волнуется перед выступлением за всех детей сразу.

– Я просто знаю, какую важную роль играет спектакль в жизни детей, и хочу, чтобы все получилось хорошо.

Джулия перегнулась через весь стол и взяла руку Криса в свою, желая его успокоить.

– Я уверена, что все пройдет замечательно. Дети выступят как нельзя лучше, и зрители будут в восторге. – От ее дружеского пожатия глаза Криса вспыхнули таким горячим огнем, что она поспешила убрать руку. Его взгляд напомнил ей, как приятно было целовать Криса и чувствовать его сильное мужское тело.

Смущенная овладевшими ею эмоциями, Джулия впилась зубами в свой сандвич. Крис и Мейбл продолжали обсуждать предстоящий праздник, но она пропустила весь разговор мимо ушей. Ей было не до того – она пыталась разобраться в своих чувствах к Крису.

Он проявил к ней доброту, когда она в ней крайне нуждалась. Лед ее скорби Крис растопил своим теплом. Он покорил ее поцелуями, его незабываемые ласки преследовали ее во сне и наяву. Он вдохнул в нее заново жизнь и научил примириться с постигшим ее горем.

Она навсегда сохранит в душе благодарность Крису за все, что он для нее сделал, но ограничиваются ли ее чувства к нему только благодарностью?

Она боялась присмотреться к ним повнимательнее.

– По-моему, у меня наверху лежит длинная юбка с красной блузкой, которые вы сможете надеть сегодня вечером, – сказала Мейбл, выведя Джулию из задумчивости. – Их оставила девушка, работавшая у нас месяца два назад. У нее примерно ваша комплекция.

– С удовольствием, – ответила Джулия, припомнив, что у нее в чемодане нет ни одного подходящего туалета. А ведь Ливви захочет вечером видеть ее нарядной!

После еды она примерила одежду – и осталась довольна: блузка оказалась точно впору, а на юбке пришлось слегка сузить пояс, но для этого было достаточно прибегнуть к помощи английских булавок.

При полном параде она спустилась вниз и вошла в кухню в тот самый момент, когда Крис заканчивал разговор по телефону.

– Звонили из «Школы». Дженнифер Бейкер не сможет сегодня выступать. Она в карантине по поводу ветрянки.

– Какая неприятность! А у нее большая роль? спросила Джулия.

– Да нет, – покачал головой Крис. – Она изображала ангела, который сидит на верхней ступеньке лестницы. Слов у нее никаких, и мы-то без нее обойдемся, но она, бедняжка, страшно расстроится, что лишится такого удовольствия. – Он с огорчением провел рукой по волосам. – Надо будет что-нибудь придумать ей в утешение.

Джулия кивнула, растроганная тем, что первая его мысль была о маленькой девочке, которая не сможет играть в спектакле.

– Может, когда ей станет лучше, мы устроим специально для нее вечер «Веселая ветрянка»? предложила Джулия, но тут же, спохватившись, покраснела: ведь к тому времени она уже уедет отсюда. – Таким образом вы с Доком и Мейбл вознаградите ее сторицей за неучастие в сегодняшнем празднике, – поправилась она.

Со двора донесся гудок автомобиля.

– Дети! Лучше мне пойти в сарай, а не то они съедят все пирожные еще до приезда остальных гостей! – воскликнул Крис.

– Хотите, я пойду с вами? С детьми я умею обращаться.

– Конечно, хочу! Если вы согласитесь встречать гостей, это будет замечательно, я тогда смогу заняться с детьми за кулисами, – улыбнулся Крис, обнимая ее за плечи.

– Помочь Санта-Клаусу – большая честь для меня, – ответила Джулия.

– Санта-Клаусу необходимо иметь в своем распоряжении как можно больше волшебниц, а вы самая красивая волшебница из всех, которых я видел в своей жизни.