Аксиома любви (В огне любви)

У него приподнялся уголок рта.

— Так оно и есть. Мои родители тоже ликвидировали чрезвычайные ситуации.

Фиона взяла с подноса картонку с жареным рисом.

— Они должны гордиться тобой и твоими братьями.

— Надеюсь, — с отсутствующим видом ответил Сэм и принялся за крылышко. Его деланно бесстрастный тон заставил Фиону насторожиться.

— Надеешься? — переспросила она.

— Мама умерла, когда мне было десять лет. — Плечи Сэма напряглись. — А мой старик последовал за ней два года спустя.

— Мне очень жаль, — тихо сказала она. Родители Фионы сводили ее с ума, но с ними можно было поговорить. Иногда.

— Это было давно, — не глядя на нее, ответил Сэм.

Лежа есть рис палочками было неудобно, поэтому Фиона взялась за креветок.

— Тебе пришлось нелегко, — деланно небрежно сказала она. — И твоим братьям тоже.

— Малышка, хитрость не относится к числу твоих достоинств, — усмехнулся Сэм. — Если хочешь знать, как это случилось, спроси прямо.

Не в бровь, а в глаз...

— Расскажи мне о родителях, — сказала она и сунула в рот креветку.

Сэм потянулся и ткнул вилкой в ее коробочку.

— Только в обмен.

Она хихикнула и покачала головой.

— Зато ты такой хитрец, что дальше некуда.

— Начинай.

— Это нечестно! Я спросила первая.

— Ну и что? — Сэм сунул креветку в рот.

Если так пойдет и дальше, она опоздает на самолет. В пять утра ей следует быть в аэропорту. Сначала Фиона решила, что сразу по окончании семинара вернется в Мельбурн, но день выдался такой тяжелый, что она передумала и решила понежиться на белом песочке.

— Мои родители разошлись, когда я училась в девятом классе, — сказала она. — Но отец часто ездил в командировки, дома почти не бывал, так что развод родителей стал для меня не травмой, а скорее облегчением.

— Почему? — с любопытством спросил Сэм.

— Они часто ссорились.

— Из-за его работы?

Фиона подцепила еще одну креветку и задумалась.

— Да нет... — Она тяжело вздохнула. — Чаще всего это случалось, когда до матери доходила весть о его очередном романе. Верность не входила в число его достоинств. Все. Теперь твоя очередь.

— Угу. — Сэм протянул руку и отнял у нее коробочку. — Рассказывай дальше, иначе не получишь креветок.

Фиона засучила рукава рубашки и сделала вид, что ужасно разозлилась.

— Ты слишком много себе позволяешь. Неужели никогда не слышал, что отнимать у женщины креветки запрещено?

Сэм провел картонкой перед ее носом.

— Вкусно пахнет, правда?

Фиона тяжело вздохнула.

— Мой отец снимает документальные фильмы. Работа значила для него больше, чем семья, и это вызывало трудности.

Горечь, прозвучавшая в голосе Фионы, заставила Сэма поднять бровь.

— А теперь отдай мои креветки.

Он улыбнулся.

— Еще один вопрос.

Фиона покачала головой и протянула руку.

— Теперь твоя очередь.

Сэм неохотно отдал коробку. Нет, он не боялся ее вопросов. Просто не любил вспоминать детство. Редко говорил о прошлом с братьями и никогда не делился воспоминаниями с женщинами. После смерти отца тетка водила мальчиков к лучшим детским психологам, но все усилия были тщетны. Просто Сэм не видел смысла в том, чтобы ворошить прошлое.

— Моя мать была спасателем, — сказал он так, словно речь шла о погоде. — И погибла на боевом посту. Отец не перенес этого, начал пить и пару лет спустя, умер от инсульта.

Фиона уставилась на него во все глаза.

— Боже, какая трагедия... А ты говоришь о ней совершенно спокойно.

Сэм положил вилку на поднос и пожал плечами.

— Трагедии случаются сплошь и рядом. В этом случае у человека два выхода: либо пережить утрату, либо умереть с горя. Отец предпочел умереть. Но я не он.

— Ты пережил утрату? — спросила Фиона, складывая картонки на поднос. — Или просто избегаешь разговоров на эту тему?

Сэм взял поднос и поставил его на пол.

— Пережил, — решительно ответил он. Братья нуждались в нем, так что у него не было другого выхода. Сэм лег и привлек ее к себе. Не потому ли, что нуждался в утешении? — Я не говорю, что это было легко, — признался он. — Морган и Бакстер и не догадываются о скандалах между моими стариками. Отец сердился на мать за то, что она пошла в спасатели. Начальство не хотело, чтобы мать выезжала на места происшествий, но она боролась и победила. После чего обстановка в доме стала попросту невыносимой.

Фиона прижалась к Сэму и положила голову на его плечо.

О Боже, я начинаю к этому привыкать, подумал он. Тем хуже для меня. Когда Фиона узнает, что я могу быть таким же ублюдком, как мой старик, ее чувство тут же превратится в дым.

— После смерти матери отца начало грызть чувство вины. Он стал заглядывать в бутылку, но это не помогало. Старик либо впадал в гнев, либо лежал пластом. Однажды он сказал мне, что Господь прибрал мать, потому что она предпочла работу своим детям.

Фиона громко ахнула и обвила рукой его талию.

— Разве можно говорить такие вещи ребенку? Мои родители ссорились, но никогда не посвящали нас в свои дела. Не могу представить...

— Что он был на это способен? — Когда она кивнула, Сэм продолжил: — Не стану отрицать, нам всем приходилось нелегко. Но я пытался принимать огонь на себя. Особенно когда отец начал пить не просыхая.

Фиона подняла голову и заглянула ему в лицо.

— Тебе было всего десять лет. — У нее увлажнились глаза. — Что ты мог сделать?

Больше, чем она думала. Ради того, чтобы защитить Моргана и Бакстера, он шел на все. Сэм давно не практиковался, но был уверен, что еще и сейчас сумеет безукоризненно скопировать подпись старика. Он подделывал чеки, чтобы компания не отключила электричество, и получал платежи по материнской страховке. Подделывал подписи в табеле и на разрешениях принять участие в турпоездках для себя и братьев. Иными словами, он делал все, что было необходимо для их выживания.

— Я защищал братьев, — сказал он и поторопился сменить тему: — Зачем говорить о делах давно минувших дней, если на свете есть масса куда более интересных вещей?

На дороге памяти слишком много ухабов. Одно неверное движение — и результат будет таким же неутешительным, как сознание того, что он по собственной воле завел Фиону туда, куда не ступала нога другой женщины...

Фиона посмотрела на него и обольстительно улыбнулась.

— Ты на что намекаешь?

Сэм обрадовался предлогу, привлек Фиону к себе, и она тут же оседлала его. Он отреагировал без промедления.

— Кажется, ты что-то говорила насчет десерта.

Ее смех сделал чудо: скелет тут же вернулся в шкаф, из которого вылез. Нет, поправился он. Никакого скелета не было. Он сразил своего дракона много лет назад. Или нет?

— Извини, — сказала она, — но этот десерт мы уже съели. И попросили добавки.

Сэм потянул ее за волосы и заставил закинуть голову.

— Это был не десерт, а аперитив, — сказал он, затем опустил голову и прильнул губами к ее атласной коже. Фиона прерывисто вздохнула, и по венам Сэма заструилось пламя. Неужели он когда-нибудь насытится этой женщиной? Может быть. Лет через сто.

Ее страстный стон прозвучал одновременно с телефонным звонком. Сэм чертыхнулся, потянулся к тумбочке, где стоял аппарат, и поднял трубку. Звонил дежурный по его 5-му участку. Множественное столкновение автомобилей с опрокидыванием и пожаром.

Сэм снял с себя Фиону.

— Мне нужно ехать. — Он включил настольную лампу и начал искать трусы.

— Прямо сейчас?

Он надел трусы, не обращая внимания на ее разочарование. Потом рывком натянул джинсы и устремился к шкафу за рубашкой.

Пружины скрипнули, и Фиона очутилась рядом.

— Разве у тебя не выходной?

Сэм схватил первую попавшуюся рубашку и надел ее через голову.

— Меня требуют. Я должен ехать. — Он застегнул джинсы и выдвинул ящик с носками. — Останься и немного поспи.

Фиона взяла ботинки и протянула их Сэму.

— Когда ты вернешься, меня уже не будет.