Греховный напиток

— И ты не стала отстаивать свое право писать?

— Нет. Наверное, сейчас это может показаться странным, но мне хотелось угодить ему. Ты готов идти?

Дэн подтянул к себе костыли и с их помощью поднялся на ноги.

— У меня сложилось впечатление, что ты вообще редко спорила с мужем, — сказал он, когда они начали подниматься вверх по склону.

— Почти никогда.

— Но зато иногда ты ничего другого не делала, как только до одурения сражалась со мной, — напомнил он.

— Это другое дело.

— Почему? Потому что мы не муж и жена? Значит, если бы я надел тебе кольцо на палец, ты повиновалась бы мне без разговоров?

Бетси по-кошачьи подобралась.

— Вряд ли.

Он искоса взглянул на нее.

— Я так и думал.

— В наших спорах сразу все выплескивается наружу. Разрядимся и успокоимся. А Брюс никогда не позволял себе грубого слова. Понимаешь? Он обижался. Был способен дуться на меня целыми днями, а иногда и неделями. Когда я отказалась продать виллу, он так до конца и не простил меня за это.

— Но ведь ему наверняка нравилось отдыхать на Капри! — удивился Дэн. Они вышли из рощи на открытый участок и увидели раскинувшиеся внизу цветущие зеленые поля и ослепительно синее море. — Кто же может отказаться от такого рая?

Бетси печально улыбнулась.

— Вот и нет. Брюс был равнодушен к красотам Италии. Он считал, что народ здесь чересчур распущенный и безответственный, и вообще все в этой стране слишком неопределенное, неряшливое. А от дома его просто коробило.

— Почему же? — возмутился Дэн.

— Потому, что нет двойных рам и центрального отопления; потому, что такая недвижимость — он был уверен в этом как специалист — вообще не котируется. И еще миллионы этих «потому»!

Дэн почувствовал, что Бетси уже на грани нервного срыва, и ласково обнял ее за плечи. Уткнувшись лицом в рубашку Дэна, впитавшую его изысканный одеколон и одновременно запах моря, Бетси моментально успокоилась.

— Сколько же у тебя терпения, малышка, — произнес Дэн, когда они снова продолжили свой путь. — И как ты не озверела…

— Мы никогда не ссорились всерьез. Точнее сказать, до той ночи, когда он погиб. — Ее глаза потемнели от боли. — Если бы я не спорила тогда, Брюс не вышел бы на дорогу, он услышал бы приближавшийся автомобиль и…

Бетси замолчала. Как всегда воспоминания о роковом вечере спазмом сдавили грудь, не давая вздохнуть.

— Ты обвиняешь себя и мучаешься. — Дэн остановился и взял ее за руку. — Не стоит, котенок. Ты не должна. Такие вещи…

— Лучше не будем продолжать этот разговор. — Бетси отстранилась и пошла дальше. — Тебе, наверное, хотелось бы посмотреть виллу Святого Михаила, дом Акселя Мунта? — спросила она. — Это такой прелестный дом, полный статуй, а из сада открывается восхитительный вид.

Дэн задумчиво посмотрел на нее.

— Я читал книгу об этой вилле. И вообще экскурсия с таким гидом будет обалденно интересной!

Подсчитав количество черепицы, которую надлежало заменить, Антонио и его подручный занялись плиткой на балконе. Покончили они с этим около пяти. Прошествовав мимо «синьора», который вместе с «женой» наслаждался послеобеденным чаем на веранде, они укатили в неизвестном направлении.

Черепицу можно было приобрести в находившемся по соседству магазине стройматериалов, но рабочие отсутствовали добрых два часа. Вернувшись, они рассыпались в извинениях по поводу своего опоздания.

— Будем заделывать крышу! — самодовольно объявили итальянцы и забрались по лестнице наверх.

— Телефон! — вскинул голову Дэн. Бетси стремглав помчалась в гостиную.

— Твой сын! — крикнула она минуту спустя. И, дождавшись появления сияющего родителя, передала ему трубку.

— Куда ты запропастился, поганец? — От радости Дэн сейчас явно забыл обо всем на свете.

— Я пойду приму душ, — шепнула Бетси, чувствуя, что она здесь лишняя. — А потом спущусь вниз.

Сколько прошло времени? Минут двадцать, не больше, но когда Бетси выпорхнула из ванной, ее встретила гробовая тишина. Из гостиной — ни звука. Деревянной лестницы не видно. Значит, суетливые итальянцы наконец уехали.

Она подошла к перилам и заглянула вниз, на террасу, но Дэна не было и здесь. Возможно, пошел в кухню налить себе еще немного бренди.

Бетси загляделась на закат. Оранжевый шар повис над самым горизонтом, и все небо окрасилось золотом. Лимонно-золотое вверху, приближаясь к морю, оно меняло оттенки: из прозрачно-желтого становилось жасминовым, потом шафранным, а над самой водой было уже густо-горчичным. И весь мир вокруг тоже преобразился: отливали позолотой деревья в саду, и холмистые долины, и поднимавшийся из моря утес.

Сегодня она слишком раскрылась перед Дэном, заговорив о жизни с Брюсом. Это лишнее. Впрочем, к счастью, она так и не раскрыла ему всего.

Дэниел… Мысли Бетси устремились в другом направлении. Слова о кольце, которое он мог бы надеть ей на палец, привели ее в смятение. Почему? Дэн бросил эту реплику вскользь, ничего не имея в виду, и, кроме того, кольцо на пальце означало любовь, а между ними не могло быть и речи ни о какой любви. В основе их отношений было одно лишь физическое влечение…

А что касается деловой стороны… Что ей делать, если Дэн отвергнет черновой вариант, над которым она сейчас работает, и начнет опять настаивать на интриге дамы с молодым любовником? Бетси гладко зачесала волосы. Она заявила ему тогда, что откажется продолжать работу. Но помимо потери будущего крупного денежного вознаграждения это означало бы и конец ее писательской карьеры. Слух об ее упрямстве и ненадежности, конечно, дойдет до других телекомпаний, и никто не захочет иметь с ней дело.

Совсем рядом раздался стук костылей, и Бетси моментально выпрямилась.

— Ты разве не умеешь соблюдать элементарные приличия? — резко спросила она, оглядываясь и сердито сверкая глазами на «маэстро», который мог вскоре оказаться ее врагом. — Это делается просто — складываешь пальцы в кулак и слегка ударяешь по двери костяшками, а потом ждешь, пока тебя пригласят.

— Ты слишком горячишься, — упрекнул ее Дэн.

— Ничуть не горячусь!

— Я стучал, но, наверное, ты была слишком погружена в свои мысли и поэтому не услышала.

— О! Извини, — патетически произнесла Бетси, кладя расческу на перила. Волосы ее уже наполовину высохли. — Зачем ты сюда пришел? — спросила она, снова устремляя взгляд на море. Если повернуться к нему сейчас, когда на ней нет ничего, кроме трусиков, чувственность снова возьмет над ними верх, а все прочее отступит на второй план. Этого допускать нельзя!

— Я пришел доложить «синьоре», что рабочие полностью закончили ремонт. — Дэн прислонил костыли к перилам, одной рукой обвил ее талию, а другой обнял спереди за плечи, умудряясь сохранять равновесие. — И еще я хотел сказать, что передал Джейку твое приглашение. Он приедет сюда послезавтра и поживет три дня. Надеюсь, ты не против?

— Разумеется, нет. — Бетси вся подобралась. — Как он?

— Ни разу не столкнулся с террористами и прекрасно проводит время. Он сейчас на севере Италии, с датчанами расстался — они отправились куда-то еще, но зато по пути повстречал другую компанию туристов.

— Я приготовлю постель в комнате для гостей. — Бетси продолжала смотреть вдаль. Стайка птиц стремительно прочертила золотое, уже темнеющее небо, улетая куда-то на ночлег.

Его рука соскользнула с ее талии и медленно-медленно двинулась вниз. Внешне Бетси оставалась невозмутимой, но в душе ее была буря. Два голоса неистово спорили между собой: один приказывал немедленно бежать, другой убеждал, что без его прикосновений она не сможет дальше жить.

— И еще мне надо… — она затаила дыхание.

— Ты все-таки нервничаешь, — грустно сказал Дэн. — Все приходит и уходит… Ты нервничаешь из-за того, что произошло между нами? Я понимаю, писательница поглощена своей работой и не хочет отвлекаться, поэтому… — Он помедлил. — Почему бы нам не взглянуть на это, как на курортный роман. А когда мы приедем домой…