Мираж в пустыне

— Нет!

Он смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся от возбуждения грудь, на розовые твердые соски, затем наклонил голову и коснулся одного из них языком, и она застонала от наслаждения, почти потеряв способность мыслить здраво. Рич взял ее за подбородок, приподнял голову и всмотрелся в потемневшие полуприкрытые глаза. О чем он думает? — мелькнуло в голове у Сью.

— Сьюзен… — Он выговорил ее имя хрипло и медленно, как будто произносил заклинание.

Она беспомощно закрыла глаза, оглушенная пульсацией крови в собственных венах. Требовательные губы коснулись ее полуоткрытого рта, и она пошла на поводу у его страсти.

Рич поднял ее на руки и понес к кровати.

6

И только когда он опустил ее на постель, неохотно оторвав свои губы от ее губ, Сьюзен смогла вздохнуть и вновь начать соображать, что происходит. И она поняла, чем все кончится, если она немедленно не остановит его.

Сью резко поднялась, охваченная паникой. Она плохо знала Ричарда и не могла предсказать его реакцию, если теперь скажет ему «нет». Ведь она не слишком яростно протестовала против его ласк и даже отвечала на его поцелуи, дрожа от страсти.

Далеко не все мужчины в подобной ситуации готовы смириться с таким ответом. Что делать, если он пренебрежет ее отказом?

И зачем я только согласилась прийти к нему в номер? — в отчаянии подумала она, глядя на его потемневшее от страсти лицо, вслушиваясь в его прерывистое дыхание.

Я ему доверяла! — встала она на свою защиту. Он отдал мне ключ и сказал, что будет ждать внизу.

Но с какой стати я ему поверила? Он же мужчина, самец… Могла бы догадаться о его намерениях.

— Ты хочешь меня не меньше, чем хочу тебя я! — повторил он уже знакомую ей фразу как формулу их взаимоотношений. И это было правдой. Она хотела его. И может быть, гораздо больше, чем он ее. Все ее тело изнывало от желания принять его в себя, слиться с ним. Ее сердце пронзала нежность к нему, страсть, готовая перетечь в каждую клетку его тела. Сила собственного желания пугала ее, приводила в ужас, любовь значила для нее слишком много. Жажда любви казалась всесильной и неутолимой.

Прежде чем Сьюзен поставили окончательный диагноз, она встречалась со множеством психоаналитиков, терпеливо отвечала на их вопросы, мирилась с их рассуждениями о роли подсознания, и тем не менее не догадывалась, что потребность в еде стала для нее эквивалентом неутоленного желания любить.

Но даже понимание причины болезни еще не гарантирует автоматического излечения. Черная боль, гнездящаяся в глубинах ее памяти, отравила ее разум, но разве можно, добравшись до нее, прекратить страдания?

До тех пор, пока она не сможет развязать узел, связывающий воедино желание и бегство от него, любовь будет для нее сплошным мучением.

А что, если я и в самом деле люблю его? Сью попыталась ответить себе на этот вопрос, но к горлу тут же подступила тошнота.

Она судорожным движением прижала руку ко рту.

— Мне плохо! — выдохнула Сьюзен, и потрясенный Ричард отстранился от нее. Вскочив с кровати, она побежала в ванную комнату.

Она успела включить оба крана, чтобы шум льющейся воды заглушил все остальные звуки.

Потом Сью долго умывалась холодной водой, но в зеркале над раковиной по-прежнему отражалось бледное лицо и покрасневшие глаза.

— Ты потеряла последние остатки разума, — сказала она сама себе с презрением.

Вытирая лицо полотенцем, Сью вдруг услышала, как зазвонил телефон и Рич буквально начал бросать в трубку отрывистые фразы. Она оделась, села на край ванны и стала ждать, когда он закончит разговор.

Сквозь закрытую дверь до нее долетали отдельные фразы:

— Еще нет. Не было случая… Думаю, вы правы, но пока я не видел картину… Я не могу туда попасть. — Наступила короткая пауза, а потом он нетерпеливо произнес: — Потому что она заперта!

У Сьюзен перехватило дыхание. Побледнев еще больше, она медленно подошла к двери и приникла ухом к тонкой деревянной панели.

— Нет, я не собираюсь ничего взламывать, — говорил между тем Ричард. — И не собираюсь кончать жизнь в тюрьме — марокканские тюрьмы не похожи на санатории.

О чем это он? — недоумевала Сьюзен, кусая губу. Видимо, дело, которым он занимался, гораздо сложнее и запутаннее, чем он пытался ей изобразить.

Опять наступило молчание, а затем он сказал:

— Я работаю над этим, но мне потребуется немало времени и терпения. О'кей, Фрэнк, буду держать тебя в курсе.

Сьюзен поняла, что он положил трубку. Она подождет пару секунд, а потом выйдет из ванны, как ни в чем не бывало. Ричард не должен догадаться, что она подслушивала.

Неожиданно его голос раздался по другую сторону двери, совсем близко от нее.

— Можешь выходить!

Сьюзен вздрогнула — он знал, что она слышала его разговор по телефону. Медленно открыв дверь и посмотрев на него, Сью пришла примерно в такое же состояние, как и четверть часа назад, когда, вернувшись из ванной в комнату, увидела его широкие плечи, мускулистую грудь и длинные ноги.

— Ты все слышала, — холодно сказал Ричард. Он заметил, что она оделась, и иронически усмехнулся.

Зеленые глаза Сьюзен смотрели на него вызывающе.

— Да, — отрывисто ответила она. — И хочу знать, о чем шла речь. Или я немедленно ставлю в известность моего отчима обо всем, что здесь происходит.

Он кивнул и жестом указал на стоящий у окна стул.

— В любом случае я собирался поговорить с тобой. Садись.

Сью все еще дрожала, удары сердца отзывались у нее в горле — она боялась оставаться с ним наедине, пока на нем не было ничего, кроме плавок. Она сделала глубокий вздох, и ей удалось твердым шагом подойти к стулу с высокой спинкой, сесть на него, избегая взгляда Ричарда, и проговорить:

— Я бы попросила вас одеться… в ванной…

Он что-то недовольно пробормотал себе под нос, затем произнес более внятно:

— Если только дашь слово, что не сбежишь, пока я переодеваюсь.

Она кивнула, не поднимая головы.

— Обещаю.

Харрис направился к шкафу, открыл дверцу, вынул одежду и прошел в ванную, захлопнув за собой дверь. Сьюзен выглянула из окна, увидела ярко-синее небо, силуэты пальм вдалеке, услышала детские голоса и шумный плеск воды, поднимаемый ребятишками, ныряющими в бассейн.

К ее глазам подступили слезы. Несколько минут тому назад она чуть было не совершила непоправимое. И тогда она возненавидела бы себя. И его тоже.

Врунишка, отозвался ее внутренний голос. Ты и не думаешь его ненавидеть. Ты в него влюблена.

В ее лице не было ни кровинки. Даже думать об этом не смей! — в ярости сказала она себе. Желание — это еще не любовь, это всего лишь непослушный разуму инстинкт. Любовь в десять раз хуже желания, и ты не имеешь никакого права любить Ричарда Харриса. Сьюзен сердито провела ладонью по своему лицу, вытирая с глаз слезы, пока он не заметил, что она плакала.

Дверь ванной отворилась, и она резко обернулась, так что рыжие волосы на секунду облаком заслонили ее бледное лицо.

Ричард надел песочного цвета джинсы и белую рубашку. Ей бы следовало почувствовать облегчение, но единственная мысль, пришедшая ей в голову, была — как он невероятно сексуален.

Он посмотрел на нее сухо и немного насмешливо.

— О'кей! Я одет с ног до головы, так что можешь расслабиться. Взрывное устройство обезврежено.

Ее щеки залил густой румянец, верхняя губа слегка задергалась.

— Ведь именно так ты меня воспринимаешь, не правда ли? — протянул он. — И боишься взлететь под облака, если не остережешься.

У нее перехватило дыхание. Он был недалек от истины. Его слова пугали, и она поспешила сменить тему разговора:

— С кем вы говорили по телефону? Вы обсуждали вопрос, стоит ли взламывать апартаменты моего отчима, я права? Зачем вам это надо?

Он подошел к кровати и сел на краешек.

— Я уже говорил, что работаю над расследованием деятельности преступной группы, организующей кражи произведений искусства. А твой отчим — коллекционер. — Он немного помолчал и в свою очередь спросил: — Кстати, какие у вас с ним отношения? Ты его любишь? А он тебя?