Пусть говорят…

— Значит, между вами уже что-то было? Было, я угадал?

Голос Эдгара стал каким-то необычным, сиплым — Стейси с трудом его узнала. Почему Эдгар так болезненно отреагировал на мое легкомысленное заявление? — удивилась она. Я не собираюсь никого убивать. Что особенного в том, что я хочу самостоятельно решать свои личные проблемы? Может быть, его тревожит, что я старше Кристофера? Или он беспокоится о судьбе Джесс? Какое ему вообще дело до того, с кем я собираюсь переспать? Если он так странно воспринял мою выдумку насчет Кристофера, как же он повел бы себя, скажи я, что мечтаю родить сына от него самого?

Стейси много лет лелеяла надежду, что это рано или поздно произойдет и Стаффордов станет четверо под одной крышей: Эдгар, она, их малыш и Джесс. Какая наивность! Эта мечта столь же не осуществима, как и их с Эдгаром взаимная любовь.

— А если ты родишь Кристоферу дочь? — мрачно поинтересовался Эдгар. — Спроси у Кэтрин, она знает, хочет ли Рэнднафф иметь дочку. На тебя определенно нашло какое-то наваждение, Стейси! Кэтрин права: женщина, достигшая определенного возраста, порой ведет себя очень необычно…

Этого Стейси стерпеть не смогла. Выходит, эти двое действительно перемывали ей косточки! Последняя реплика Эдгара подействовала на Стейси как красная тряпка на быка. Обычно уравновешенная и благоразумная, она нарушила свое правило не вступать в конфликты и, от гнева покраснев до корней волос, яростно воскликнула:

— Кэтрин явно переусердствовала, раздавая налево и направо свои советы и рекомендации! Недавно я тоже удостоилась ее предупреждения! Но раз уж у нас зашел разговор о людях среднего возраста с их специфическими проблемами, то хочу отметить: ты, Эдгар, значительно ближе к этой группе… И, честно говоря, первый кандидат на то, чтобы…

Она запнулась и потупилась, внезапно вспомнив, с каким восхищением смотрят на Эдгара их гостьи самых разных возрастов. Следовало признать, что он обладает весьма импозантной внешностью и его нельзя причислить к мужчинам, обзаводящимся юными подружками, чтобы самоутвердиться.

И Стейси жалобно воскликнула:

— А почему бы мне, собственно говоря, и не родить ребенка?

— Тебе этого хочется?

Эдгар, казалось, несказанно удивился, и Стейси снова разозлилась.

— А почему бы и нет?! Я тоже хочу любить и быть любимой, и могу родить тому, кто меня полюбит, сына — плод нашей взаимной любви!

Стейси едва не поперхнулась: слезы застряли у нее в горле, стоило ей только представить любимого мужчину вместе с его сыночком. Неделя выдалась тяжелой, Стейси устала и была на грани срыва. Долго ли еще ей страдать?

— Что за неожиданная перемена настроения? — спросил Эдгар. — А куда же подевалась та Стейси, которая упрямо твердила много лет подряд, что ее сердце отдано лишь одному человеку и никто его никогда не заменит? Ты подумала о возможных последствиях своего романа с Рэнднаффом? Мало того, что он моложе тебя, Кэтрин говорила, что он использует женщин, как бумажные салфетки. Даже она… Тебе известно, что Кэтрин и Кристофер одно время…

— Да, я знаю, что они были любовниками. — Стейси усмехнулась. — Но почему это должно меня волновать, если тебе это безразлично? В конце концов…

— Ты не можешь перейти на работу к Кристоферу! — перебил ее Эдгар. — Твое место здесь, в этом доме!

— Нет! — яростно закричала Стейси. — Мне нигде нет места, я никому не нужна, я свободна и хочу этим воспользоваться. Буду работать в отеле Кристофера, а если пожелаю, то и лягу в его постель. Если же посчитаю нужным родить от него, рожу, и мне никто этого не запретит. Понятно?

Внезапно Эдгар потянулся к столу, на который швырнул письмо Натанаэла Холдни, схватил его и разорвал на мелкие клочки.

— Ты так думаешь? — прошипел он. — Мне очень жаль тебя разочаровывать, но только ничего у тебя не выйдет!

— Это почему же? Ты не имеешь права? Я…

— Что? Ну что ты сделаешь? Предложишь мне нечто такое, от чего я не откажусь? — Он цинично усмехнулся. — Каждый человек имеет свою цену, Стейси. Но тебе нечего мне предложить!

Стейси побелела как мел: такого оскорбления она не ожидала.

— Не знаю, зачем ты так поступаешь, — прошептала она, — мне казалось, ты будешь рад избавиться от меня.

— Возможно, но ведь кто-то же должен управлять отелем? — холодно сказал Эдгар.

Стейси даже ахнула от боли: так ей и надо, ничего другого от него и не следовало ожидать! Ведь она ровным счетом ничего для него не значит — ни как личность, ни как женщина.

— Обязанности управляющего могла бы взять на себя Кэтрин, — как можно спокойнее ответила она.

— Любопытно узнать, чья это идея? Твоя или Рэнднаффа? Вам обоим хотелось бы поскорее избавиться от Кэтрин, хотя и по разным соображениям. А почему тебя не беспокоит мысль, что та работа, которая предложена тебе, тоже может быть выполнена Кэтрин? Более того, она имеет на нее больше прав, чем ты!

— С меня довольно! Я не желаю тебя больше слушать! Ты не вправе мне помешать! Я официально известила тебя о своих намерениях и прошу не забывать об этом!

— Позволю себе, однако, напомнить, — приторным тоном парировал Эдгар, — что в соответствии с трудовым договором тебе следует уведомить меня о своем желании уволиться за полгода. А это слишком большой срок для такого делового человека, как Кристофер Рэнднафф. Ты уверена, что он согласится столь долго тебя ждать?

На лице Эдгара было написано нескрываемое злорадство.

— Полгода? — ахнула Стейси. — Не может быть!

К сожалению, она знала, что Эдгар лгать не станет. Итак, шесть долгих месяцев… За это время Эдгар женится на Кэтрин, та даже успеет забеременеть от него, а что же останется ей, Стейси? Молча наблюдать, как расцветает их любовь? Полгода! Стейси закрыла глаза: у нее больше не осталось сил терпеть эту пытку. На глазах у нее навернулись крупные слезы, она отчаянно заморгала и судорожно сглотнула ком в горле.

Наблюдая за ней, Эдгар не без горечи отметил, что в ту пору, когда писался контракт, пункт о шестимесячном сроке для уведомления об увольнении он включил специально для того, чтобы дополнительно подстраховать Стейси. О своих интересах он даже не думал, беспокоясь лишь о том, чтобы она не начала подыскивать себе новое место, если дела в отеле пойдут скверно и ей покажется, что Эдгар платит ей из личных сбережений. Собственно говоря, он так и намеревался поступить, однако их гостиница начала обретать популярность, все обошлось, злополучный пункт не пригодился. Но теперь, когда Стейси попала вожжа под хвост, он мог оказаться полезен и защитить ее — если не от финансовых потерь, то от морального падения и от горького разочарования впоследствии.

Рэнднафф явно убедил ее, что влюблен и что их ожидает радужное совместное будущее. Насколько Эдгар знал Стейси, она вряд ли даже в мыслях допустила бы, что оставит «Стаффорд-хаус», не говоря уже о том, что родит Рэнднаффу сына. Нет, это работа Кристофера! Любовь слепа, Стейси не видит Рэнднаффа целиком, но Кэтрин раскрыла Эдгару на него глаза: это человек, напрочь лишенный жалости как в делах, так и в личной жизни. Стейси говорить все это бессмысленно, Кристофер ее просто обворожил, она смотрит ему в рот…

Уж кому-кому, а Эдгару было отлично известно, что значит потерять разум от любви.

— Но почему ты так поступаешь, Эдгар? — сдавленно прошептала Стейси. — Какие у тебя на то причины?

— По-моему, ты забыла, что у меня имеются существенные финансовые интересы в нашем общем бизнесе. И, что бы я ни думал о прочих твоих способностях, вынужден признать: мне трудно будет найти тебе замену. Ты владеешь половиной «Стаффорд-хаус» и…

— Свою долю я хочу продать, — ввернула Стейси. — Если тебе угодно от меня избавиться, можно с этим не медлить…

Эдгар грубо схватил ее за локоть.

— Отпусти меня сейчас же! — вскрикнула она.

— Ты и в самом деле хочешь продать свою долю предприятия?

— Да, я собираюсь это сделать! Так что решай, будешь выкупать ее или нет!

— Так вот почему ты со мной переспала! — с презрением бросил ей в лицо Эдгар. — Чтобы я поскорее предоставил тебе отказ?