Осторожно, Синди!

Очевидно, Стюарт уже много раз ездил этой дорогой, потому что его мощная машина неслась на немыслимой скорости, оставляя позади милю за милей, а Синди тем временем вскрывала и читала вслух почту, стенографировала ответы Стюарта, которые он нарочно диктовал медленно, чтобы она успела все записать.

Однако вскоре они выехали на очень извилистый участок дороги, который тянулся на многие мили, по обеим сторонам расстилалась дикая природа — в основном это были заросли зеленых кустарников, реже попадались обработанные фермерские поля, — и очень скоро Синди укачало. Она закрыла глаза, пытаясь подавить приступ тошноты, но в конце концов, побледнев, чувствуя себя на грани обморока, подняла глаза от блокнота:

— Остановите машину... пожалуйста!

Стюарт бросил на нее быстрый взгляд, «форд» тут же вильнул к обочине и резко остановился.

Она опрометью кинулась вон из машины, быстро, на дрожащих ногах, подбежала к низкому заборчику и перегнулась через него. Свежий прохладный ветер обдувал ей лицо, принося долгожданную прохладу, она закрыла глаза и вдохнула знакомый сладковатый запах зеленых кустов.

— Ты в порядке? — Стюарт подошел к девушке, неся в руках ее пальто, и хотел было накинуть его ей на плечи, но она слабо запротестовала:

— Нет... нет-нет, мне не холодно и уже гораздо лучше... Простите, что доставляю вам столько хлопот.

— Надо было мне сказать, что тебя укачивает в машине, — буркнул Стюарт. — В этом смысле моя предыдущая секретарша имела перед тобой преимущество!

— Тогда вам лучше сразу решить, что для вас важнее в секретарше! Я ничего не могу поделать с тем, что меня укачивает! Дороги очень извилистые.

Он рассмеялся:

— Прости, я просто вредничаю. Уже недалеко. Можешь высунуть голову из окна, пока не доедем до прямого участка. Будешь любоваться природой и забудешь про дурноту.

Он оказался прав. От Окленда до Палмерстон-Норта было всего триста сорок шесть миль, по дороге мимо них мелькали красивые маленькие городки, у многих были названия маорийских племен, и Синди иногда поправляла Стюарта в их произношении. Они ехали по заросшей буйной зеленью холмистой местности великого Уаикато, через сосновые леса и девственные кустарниковые заросли, пересекли речушку Уаиракеи и обогнули по береговой линии озеро Таупо.

За каждым поворотом, с каждой вершины холма открывался такой ошеломительный вид, словно его специально там разместили, чтобы порадовать глаз. Вдали на горизонте высились горные хребты, впереди простирались рощи и долины, у Синди захватывало дух от восторга при одном взгляде на реку Уаикато или озеро Карапори.

Пустынная дорога вела из Туранги в Уаиоури. Про обеим ее сторонам лежали необжитые области Новой Зеландии, даже летом земля здесь оставалась бесплодной и невозделанной, на ней торчали только желто-зеленые пучки травы, а сейчас ее покрывал серебристый покров снега. Там и сям высились стройные сосны, но все попытки сделать этот суровый край пригодным для земледелия до сих пор ни к чему не привели.

Стюарт осторожно вел машину по скользкому полотну обледеневшей дороги, Синди любовалась отблесками солнца на заснеженных вершинах Нгаирухои, Руапеху и Тонгариро, которые возвышались совсем недалеко от них. Теперь был виден весь путь до Уаиоури, а с другой стороны дороги закрывали горизонт огромные холмы — там, где кончались огромные пространства пустынных земель.

— Никак не могу привыкнуть ко всей этой красоте, — выдохнула Синди. — Мне всегда хотелось путешествовать по всему свету, а все вокруг удивлялись — зачем, если у нас тут есть все лучшее из разных стран, да еще в сто раз прекрасней. Теперь я понимаю, что они были правы. У нас настоящий рай.

Стюарт засмеялся:

— Даже с такими извилистыми дорогами, от которых тебе делается плохо?

— Ну, зато какие виды вокруг, — улыбнулась Синди.

— Тебе еще повезло. Я мог бы поехать через Папарас — вот там настоящие «американские горки». Ну ничего, теперь дорога пойдет ровная, только после Таихале будет еще парочка довольно неприятных миль, но, надеюсь, тебя отвлечет созерцание окрестностей, и мы проскочим.

Примерно через семь часов езды, с двумя остановками, в Таупо и Таихале, они оказались в районе Манавату, и теперь по сравнению с предыдущими пейзажами местность показалась им плоской. Даже когда они проезжали через перевал на горе Стюарт, откуда был виден город Палмерстон-Норт, раскинувшийся в форме полумесяца далеко внизу, спуски и подъемы были такими пологими, что Синди их почти не замечала. Плоская равнина представляла резкий контраст с тремя гигантскими длинными горными хребтами — Римутакас, Тарруас и Руагинес, полукругом обрамлявшими долину Манавату, — она казалась маленькой по соседству с их вонзавшимися в безбрежное голубое небо пиками, одетыми в снежные шапки.

«Форд» весело катил к Палмерстон-Норту. Сочная зелень на фоне бездонного синего неба источала здоровье, благополучие и красоту этой земли.

— А в какую сторону отсюда твой Апити? — спросил Стюарт, когда они вихрем пронеслись по авеню Рангитикеи и свернули на улицу с таким же названием, которая вела в самый центр города.

— А вон там, почти у самого подножия Руагинского хребта. — Синди махнула рукой в сторону гряды гор и предгорных холмов чуть поодаль от города.

— Ага. Как думаешь, там уже выпал снег?

— Нет, вряд ли, но, судя по ледяному ветру, скоро выпадет. — И Синди торопливо подняла стекло, чтобы не впускать в машину холодный южный ветер, которым славился Палмерстон-Норт.

— Если в пятницу пораньше освободимся, как ты смотришь на то, чтобы съездить в гости к твоим родителям?..

Не успел он договорить, как Синди перебила его восторженной скороговоркой:

— О, вы правда можете меня туда отвезти? А можно я сегодня позвоню маме с папой и скажу точно, что мы приедем? Они будут рады принять вас, и мы можем пробыть там все выходные...

— Постой минутку! Надо еще посмотреть, как сложатся обстоятельства, не забывай, что мы приехали сюда по делам. — Стюарт вдруг снова стал мрачным и раздражительным. — До пятницы нам еще предстоит разобраться на месте, что да как, поэтому пока подождем, а там решим, хорошо? Только, пожалуйста, не строй радужных планов и не слишком обнадеживайся. Возможно, нам придется здесь задержаться дольше, чем я рассчитывал.

Следующие два дня оказались насыщенными и очень утомительными как для Стюарта, так и для Синди, которая повсюду его сопровождала. Они несколько раз побывали в страховой компании, заходили к экспертам, к юристам, девушка записывала разные детали и данные, которые потом могли понадобиться.

Она прекрасно понимала причину дурного настроения Стюарта. Он понес значительный урон: комплекс мотелей, теперь отчасти уничтоженный огнем, когда-то был очень прибыльным и популярным благодаря своему местоположению. Мотели выстроили неподалеку от Центральной площади — главного торгового района города, и в то же время оттуда можно было пешком дойти до моста через широкую реку Манавату, по берегам которой были разбиты прекрасные парки с цветущими деревьями, местными растениями и кустарниками, розариями и теплицами, лужайками, рощами для пикников и плавательным бассейном под открытым небом.

К трем часам пополудни в пятницу Стюарту наконец удалось разделаться с делами, пустить события в нужное русло, и он снова завел разговор о том, чтобы заехать в Апити, прежде чем отправиться в Окленд.

— Ну вот, мы сделали все, что могли. Как думаешь, у нас есть время, чтобы ненадолго заглянуть к твоим родителям? — сказал он, поудобнее устраиваясь в кресле в вестибюле отеля, потянулся и посмотрел на часы: — Сейчас у нас двадцать минут четвертого. Если мы выедем в Окленд, будем там около десяти вечера, так что, видимо, к тебе заехать не успеваем. — Он откинул голову назад и прикрыл глаза от ярких солнечных лучей, которые настырно лезли в высокие окна вестибюля.

— Ну пожалуйста, Стюарт! — взмолилась Синди и, увидев, как он тут же открыл глаза и насмешливо уставился на нее, торопливо поправилась: — То есть мистер Ньюман.