Ева, моя Ева...

– Так звали мою мать. Она была младшей сестрой Агнесс. При большой разнице в возрасте Агнесс стала ей скорее матерью. Всю свою жизнь моя мать жила под ее руководством. Тетка даже мужа выбрала ей по своему усмотрению. А когда я вопреки ее желанию вышла замуж за отца Чарли, она перестала со мной знаться, даже когда мой муж погиб. Но однажды летом я привезла к ней сына, чтобы она присмотрела за ним, пока я буду на гастролях. Потом я поняла, что этого не следовало делать. Чарли был точной копией моей матери. А на кого похожа Розалин?

– На отца, – пробормотала Ева сквозь зубы. – Она очень похожа на отца.

Алан быстро спросил:

– Как зовут юриста?

– Там. – Олимпия указала на письменный стол в углу. – Там вы найдете его карточку с адресом.

Алан поблагодарил пожилую леди за помощь и повернулся, чтобы выйти из комнаты вместе с Евой.

– Подождите! В то лето, которое Чарли провел с Агнесс, он сильно изменился. Точно я не могу объяснить. Но он потребовал тогда, чтобы я разрешила ему жить у Агнесс. Он относился к ней так, словно не я была его матерью, а она. Он начал много говорить о своей бабушке, моей матери, как будто знал ее. Но она умерла, когда я была совсем ребенком, а он вообще никогда ее не видел.

Слушая его, я поняла: похоже, Агнесс вбила ему в голову нечто вроде навязчивой идеи о моей матери, с которой она всегда носилась. Моя мать была красивым, деликатным существом с голосом, как у соловья. Я хорошо помню это – Агнесс превратила свой дом в ее мемориал. Повсюду картины и вещи, принадлежавшие моей матери. В этом чувствовалось что-то нездоровое, поэтому я не хотела, чтобы Чарли жил у нее. Она стала часто приезжать к нам, и мне сначала показалось, что Агнесс, старея, хочет изменить свое безразличное отношение ко мне. Но выяснилось, у нее была другая цель – мой сын. Она хотела владеть им, как перед этим – своей младшей сестрой… – Олимпия печально взглянула на них. – Признаюсь, что была не лучшей матерью, но Агнесс… что она хотела сделать с ним? Она погружала его в прошлое… во времена его бабушки… это была болезнь. – Олимпия посмотрела на Еву. – Он много говорил о доме, в котором они жили летом. Я никогда не видела этот дом, но стоит он где-то на берегу Куоббина… Кажется, недалеко от Вустера.

– Спасибо, – поблагодарил Олимпию Алан за себя и за Еву, которая, казалось, потеряла дар речи.

Они попрощались и направились к двери.

Перед тем, как выйти, Алан повернулся к старой женщине – теперь в ней не было ничего злобного.

– Вам что-нибудь нужно? – спросил он.

Олимпия глубоко вздохнула, помолчала, потом покачала головой.

– Нет, ничего…

Ухватившись за колеса своего кресла, она начала поворачивать его. То единственное, чего она хотела, они не могли ей дать. Никто не мог. Разве можно вернуть свою молодость, свою музыку…

– Что ты теперь думаешь? – Алан бросил взгляд на Еву.

Она не промолвила ни слова с тех пор, как они вышли из комнаты Олимпии.

– Шесть недель назад! Он получил наследство, собственность и деньги шесть недель назад! За две недели до того, как украл Рози, – прошептала Ева дрожащим голосом, потом она повернулась к Алану. – Он спланировал это заранее? Как ты думаешь, он забрал бы ее у меня, даже если бы мы не развелись?

– Не знаю.

У Алана сложилось свое представление об этом человеке, он допускал мысль, что у него не хватает винтика в голове, но не говорить же это Еве сейчас, когда она и без того расстроена.

– Я думаю, нужно найти его владение, – сказал Алан.

– Разве оно одно?! – воскликнула Ева. – Олимпия сказала, что у ее тети, а теперь у Чарли, они разбросаны по всей стране.

– Да, но она думает, что они, скорее всего, там, недалеко от Вустера. – Заметив бензоколонку, он направился туда, чтобы позвонить.

Ева следила за ним взглядом. Все смешалось у нее в голове. Она не понимала, что нужно Чарли. Неужели он хотел завладеть ребенком для того, чтобы дочь заменила ему бабушку? Эта мысль казалась абсурдной и страшной одновременно. Раньше она осуждала мужа за то, что он похитил дочь, но видела в этом поступок разъяренного человека, который хотел таким образом вернуть ее…

Теперь она понимала, что, возможно, он просто использовал ее, выполняя свой план и желая вернуть умершего человека в лице своей дочери. Это… это слишком ужасно даже для предположения. Бедная Рози!

– Я только что говорил с Генри Милтоном и дал ему имя адвоката Агнесс. Он найдет этого человека и узнает у него адрес ее владения, а также выспросит о других местах, где тетка Чарли имела собственность.

– Ты думаешь, что Чарли сейчас в том доме, на берегу Куоббина?

– Его мать думает, что он там.

– Но она его не знает! Он обманщик. Может быть, он хочет, чтобы она так думала.

Жакет Евы распахнулся, и он увидел, как она нервно тянет спустившуюся петлю на черном свитере. Она взвинчена, и в этом есть доля его вины: ей не следовало присутствовать на последней встрече с Олимпией.

– Я не знаю, где он, – пояснил Алан, быстро положив конец возникшему перед ним видению – Ева в его объятиях. – Я только следую интуиции. – Ева осталась недовольна ответом, и он попытался объяснить: – Чарли скрыл, что у него есть мать. Он думал, что никто не узнает о ней, но мы узнали. Это его первая ошибка. Ему кажется, что никто не осведомлен о его прошлом, и он не ждет, что его найдут. Это другая ошибка, которую он допустил. Он сделает и другие, и тогда мы найдем его.

Ева думала о Рози – в каком она состоянии? Девочка любит своего отца. И он ее, по-своему… Конечно, он не причинит ей вреда… Физически – не причинит. А эмоционально?

Она начала понимать, что не имеет ни малейшего представления, на что способен ее бывший муж, какие у него планы. Воспоминание о его застенчивой улыбке всплыло в ее памяти, а потом – его полные ненависти глаза в ту ночь, когда он выбросил ее на дорогу и пригрозил убить дочку. Как он мог дурачить ее – и так долго?

Ева бросила взгляд на строгий профиль Алана.

Неужели она совершает одну и ту же ошибку дважды? Представляет себе этого человека таким, как ей хочется, вместо того чтобы видеть его таким, каков он в действительности?

Приближались огни города.

– Ты голодна?

Ева покачала головой.

– Я была бы рада чуть отдохнуть и вытянуть ноги.

Алан кивнул.

– Давай сначала найдем место, чтобы переночевать, а потом, если ты проголодаешься, достанем что-нибудь поесть.

Мотель, где они остановились, оказался дорогим.

На этот раз не было проблем с отдельными номерами, и при взгляде на ее лицо он понял, что она почувствовала облегчение… Так же, как и он. Они тут же разошлись по своим комнатам.

Алан принял горячий душ и побрился, а потом отправился в китайский ресторан, славившийся вкусным чаем. Он взял чай и пакет с едой с собой в мотель.

– Ты любишь китайскую кухню? – спросил он, когда Ева открыла ему дверь.

– Да, очень. – Она отошла в сторону, чтобы он мог пройти.

Чаепитие, как обычно, прошло в полном молчании. Еда была изумительно вкусной.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась женщина, когда они поели и выпили горячий чай. – Я и не подозревала, что так проголодалась. Тебе удалось найти адвоката?

– Да, и я записал адрес, который он дал. Узнал также о том, что денег твой бывший муж почти не унаследовал. То, что было у Агнесс, давно ушло на оплату медицинских счетов.

– Так у Чарли нет денег?

– Думаю, он будет вынужден вернуться к преподаванию.

– К преподаванию?

– Да. Это то, что он умеет делать лучше всего. Он был преподавателем и станет им снова, если ему понадобятся деньги.

– А как же собственность? Если у него есть земля, она дорого стоит.

– Да, но вначале нужно продать ее.

– Тогда он обратится в местный школьный совет.

– Сомневаюсь, – сказал Алан. – Скорее всего, он изменит внешность и имя, достанет фальшивые документы. Впрочем, сейчас уже поздно. Продолжим утром.