Блюз «Джесс»

— Что, сильно дернул?

Она покачала головой.

— Ну, теперь все в порядке.

— Спасибо.

Джесси не осмелилась заглянуть в его глаза и поспешила на кухню, чтобы немного отдышаться. Я должна взять себя в руки. Будет жутко, если Эдди догадается, как он на меня действует.

— Могу я чем-нибудь помочь?

Оказалось, он наблюдает за ней с порога.

— Да нет. Стол готов. Хотя вот. Поставь, пожалуйста, салат. — Она протянула ему блюдо и заметила, как он недоуменно глянул на кухонный столик, сплошь заставленный сковородами и кастрюлями. — Не сюда, в столовой.

Она щелкнула выключателем, и небольшая люстра осветила соседнюю комнату. У Эдди удивленно взлетели брови, он даже присвистнул:

— Ну ты и расстаралась.

Джесси вспыхнула. Еще до его приезда она накрыла стол бабушкиным фарфором, хрусталем, льняными салфетками и поставила белые свечи.

— В честь чего торжество? — поинтересовался Эдди.

Она прикусила губу.

— Никакого торжества. Просто давно не пользовалась красивыми вещами.

Кивнув, он поставил блюдо с салатом. Девушка вручила ему бутылку вина, штопор и поспешила на кухню. Вернулась она с сервировочным столиком, при виде которого Эдди даже замурлыкал. Джесси подала плов, горошек с миндалем, роскошный красный и зеленый перец, пока Эдди зажигал свечи. Когда в тишине они молча сели, у нее начисто пропал аппетит.

— Какие у тебя планы на Рождество? — Эдди вцепился в курицу с поспешностью, вызванной скорее напряженностью ситуации, нежели голодом.

Джесси наблюдала, как он жует, глотает, промокает рот, потягивает вино, как длинные и ловкие пальцы орудуют приборами, как свет свечей мерцает в глубине его темных глаз.

— Друзья пригласили встречать Рождество у них.

— С Евгением?

— Нет, он…

Джесси чересчур судорожно глотнула вино и закашлялась. Евгений перестал быть щитом между нею и Эдди. И стоило ему изобразить свою неотразимую улыбку или поманить пальцем… Господи, о чем я думаю? Эдди наблюдал за ней, улавливая смятение на ее лице.

— …будет в Кливленде. Его мать похоронена там… А у тебя какие планы?

— Я, наверное, слетаю к родителям. Давно не был.

— С Рут?

Эдди помолчал, прежде чем ответить:

— Нет, один.

Они продолжали есть, но в воздухе повисли вопросы.

— Мы с Рут… не так близки, как тебе кажется.

У Джесси затрепыхало сердце.

— Мы перестали встречаться. — Лицо Эдди скривилось в гримасе, будто он жалел о своем признании. — Чему ты ухмыляешься?

— Мы живем в сумасшедшем мире. Если хочешь знать правду, мы с Евгением тоже.

— Действительно, безумный мир. — Эдди еле удержался от улыбки. — На Рождество мы оба остались у разбитого корыта?

— Похоже на то.

Эдди порывисто наклонился к ней.

— Слушай, Джесс, давай тряхнем стариной?

— Что?

— Ну, помнишь нашу мечту встретить ночь под Рождество в горах?

Девушка аккуратно положила вилку и нож. Конечно, она помнила, как однажды они планировали захватить с собой инструменты и сыграть на восходе гимн солнцу. В шестнадцать лет такая идея показалась сверхромантичной. Но теперь, в двадцать семь, — чистым безрассудством.

— Это несерьезно.

— Еще как серьезно.

— Но ты же собрался на праздник к родителям, а я обещала…

— Есть вещи, которые важнее… Правда, Джесс, мы должны сделать это, пока не состарились. Нельзя откладывать мечту.

— Она уже не для нас.

— Не говори так. Это может стать одним из самых волнующих моментов в жизни. — Его голос зазвучал насмешливо. — Прямое общение с возвышенным — неужели не заманчиво? Да и каково тебе будет в праздник без мужчины?

— Буду хотя бы в тепле и безопасности, — сухо парировала Джесси.

Эдди хмыкнул. Нарочито понурил голову, сгорбил спину, смахнул с век мнимые слезы.

— Что ты изображаешь? — растерялась Джесси.

— Разве не похоже? Тебя среди всеобщего веселья.

Джесси рассмеялась, бросила в него салфетку. Он ловко поймал ее и бросил обратно.

— Тогда я пойду один… Жаль, что не хочешь составить мне компанию. Это же когда-то была наша мечта, а не только моя!

— Нет уж, пальма первенства принадлежала, как всегда, эксцентричному Палмеру, я только развесила уши, и все. — Джесси помолчала. — Ты в самом деле пойдешь в горы?

— Да.

— Один?

— Очевидно.

— Это же опасно!

Эдди пожал плечами, мол, ничего не попишешь. У нее мурашки побежали по спине. Воцарилась долгая пауза.

— Ладно, я тоже пойду, — наконец решила Джесси. — Но попомни мои слова, нас ждет там один сплошной холод.

На что я согласилась? Забраться с Эдди в те самые горы, где мы стали любовниками, мучительно размышляла она и настороженно взглянула на Палмера. Тот с серьезным видом пялился в тарелку. Вспоминает ли он ту ночь, как это часто делаю я? Бурлит ли его кровь при воспоминании о нашей юной страсти? Может, потому он так посерьезнел сейчас?

Эдди поднял глаза, и она увидела в них ответ. В это мгновение они оба вернулись туда и лежали в палатке, сжимая друг друга в объятиях, словно обезумевшие.

Эдди откашлялся и отвернулся. Похоже, он мучительно искал, как разрядить ситуацию.

— Посмотри-ка, Джесс. — Переплетя большие пальцы, он расположил их рядом со свечой, так что на стене возникла тень. — Птичку не напоминает, а?

— Ловко.

— Кролик получается еще лучше.

Но он не изобразил кролика, и ни один из них не улыбнулся. Эдди уронил голову на руки в горьком раздумье.

— Помоги мне, Джесс, — простонал он. — Я не знаю, как с этим справиться.

В ней запульсировала каждая клеточка. Возможно ли такое? Неужто Эдди тоже борется с влечением ко мне? Поэтому так странно говорит и держится?

Джесси вскочила и принялась механически убирать со стола. Ей было не по себе. Наверное, и ему тоже, лихорадочно думала она. Им обоим ни к чему разжигать в себе чувства, которые не более чем призрак, минутное наваждение.

— Помочь тебе?

— Помоги.

Несколько минут в комнате так грохотало, словно они убирали столы в большом ресторане. Джесси не знала, отвлекло ли столь прозаическое занятие его, но ей оно явно не помогало. Чем быстрее она двигалась, тем сильнее ощущала его близость.

Они одновременно протянули руки к корзинке для хлеба. Их взгляды встретились, и она поняла, что все кончено. Эдди отшвырнул корзину в сторону и сгреб ее в объятия.

— Я решил, — объявил он. — Вот как мы справимся с этим.

В следующее мгновение он уже целовал ее. Плотину сдержанности прорвало, свободу получил поток слишком долго сдерживавшегося желания.

— О господи, Джесс!

Эдди оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание. Она скользнула пальцами по его роскошным кудрям, с мучительной сладостью ощущая их жесткость. Он застонал, их губы опять слились.

Это происходит на самом деле? — соображала Джесси, погружаясь в бездонное, долгожданное счастье.

— Эд? — с дрожью пролепетала она.

— Шшш, — прошептал он.

Его поцелуи стали медленнее, глубже, чувственнее, Джесси просто плавилась. Руками он ласкал ее шею, грудь, с силой прижимая ее бедра к своим. Даже сквозь одежду она ощущала упругость бунтующей мужской плоти, под натиском которой сладостная истома охватывала все ее тело.

Где-то в комнате пробили часы. Не выпуская девушку из своих объятий, Эдди обернулся, потом неохотно оторвался от нее.

— Нам пора, — с сожалением в голосе произнес он.

— О, Эдди… — Она коснулась его влажных губ дрожащими пальцами. В ответ он ласково поцеловал ей ладонь. — Я не могу поверить. Этого не должно было случиться.

— Джесси, детка, это уже случилось.

8

Репетиция оркестра в тот вечер прошла для нее как в тумане. Оглушенная происходящим в ее душе, она не замечала лиц вокруг, не слышала даже звуков собственной флейты. Несколько минут неудержимой страсти к Эдди поставили ее перед дилеммой: что дальше? Следующего шага Джесси, с одной стороны, ждала, а с другой — боялась. Не самой физической близости, а того будущего, которое ее ждет с Эдди Палмером. Она не хотела бы еще раз обмануться…