Небесные оковы

- Ты бы уж лучше помолчал, Блакхок. Сам, кроме челюстей, ничего не накачал, - Джордан раздраженно отер шею полотенцем. - Я легко поднимаю два по двадцать.

- Два по двадцать? Не смеши меня, малыш. Я для начала подниму пятьдесят фунтов одной рукой, а потом семьдесят пять. Вот и скажи мне после этого, слабак, ты действительно намерен всерьез заниматься фермерством?

- Давай без преамбул. Говори, зачем пришел.

- Здешние владельцы ранчо получают основной доход со скотины. Коровы, лошади и прочая живность. Надеюсь, ты еще помнишь, как выглядят эти зверушки? А ты, кажется, собираешься возделывать поля? Прошелся я тут по округе: за бурьяном дома не видать.

- Ты пришел, чтобы сообщить мне это? Или все же планируешь сказать что-то умное?

- Нет. Просто хотелось посмотреть на миллионера в депрессии. Рассчитывал повеселиться.

- Слушай, ты, весельчак. Я, знаешь ли, сегодня не в настроении. Проваливай отсюда подобру-поздорову.

- У меня есть безотказное средство поднять тебе настроение, и не только. Внимание: Лиза Джеффрис и Сью-Энн Поттер с минуты на минуту принесут нам подкрепиться!

- Что?

- Понятия не имею. Какая тебе разница, что девушки приготовили?

- Я не об этом спросил, идиот.

- Лиза звонила мне и пригласила к себе на обед. Я сказал, что мой друг как раз собирается отпраздновать свое возвращение в родные места. В общем, мы договорились на семь вечера у тебя. Так что готовься, хозяин.

- Сейчас полшестого, Трей. Почему ты мне не позвонил раньше.

- Я звонил. Проверь свой аппарат, он не отвечает.

После шести телефонных разговоров с офисом в Далласе, четырех звонков от управляющего нефтеперегонным заводом и двух от бухгалтеров Джордан выключил все средства коммуникации и погрузился в тишину.

- Тебе самому придется их развлекать. Я занят.

- Занят чем? Подписываешь документы о разводе? - рассмеялся Трей.

- Что ты сказал?

- Ты сам слышал, зятек.

- Кто тебе сообщил?

- Ты думаешь, Алексис мне все выложила? Как же, от вас дождешься!

- Откуда ты узнал?

- А я всегда это знал. Помню, как вы заварили эту кашу, как рванули в Вегас, как разбежались. Ведь я не совсем дурак. Просто наблюдал и делал выводы. Не будь ты моим другом, не относись я к тебе как к брату, никогда не позволил бы играть в любовь с моей сестрой. И никому другому такого бы не простил.

- Почему ты не говорил, что знаешь? Столько лет - и ни одного слова!

- Теперь ты понимаешь, зятек, как мы с тобой друг другу доверяем? Ты мне не рассказывал, что женился на моей сестре, а я прикидывался, будто ничего об этом не знаю. Но если бы мне стало известно, что ты сознательно сделал ей больно, тебе бы не поздоровилось.

- Зачем ты мне все это говоришь сейчас, когда все кончено? Теперь это уже не имеет никакого значения.

- Из-за авантюры с Фиби Дженсен и этого эксклюзивного интервью?

- Черт возьми! Ты что, шпионишь за мной?

- Ты сам упоминал, будто несколько лет назад встречался с некой Фиби, тогда еще никому не известной старлеткой. И когда радостный Мэтью Лэнгли именно в тот момент, когда он так тебе мешал подбить клинья к собственной жене, внезапно отправился на беспрецедентно длинное интервью с известной актрисой, я сумел сложить два и два. Вот только откуда Алексис это стало известно, затрудняюсь сказать.

- Вы все считаете, будто я должен был благосклонно наблюдать, как она крутит роман с этим сладким мальчиком с телевидения?

- Это ведь не первый ее роман за восемь лет, Джордан.

- Но не у меня на глазах! Кроме того, дураку было понятно, что у нее с этим Мэтью все серьезно.

- Ты мне вот что объясни, зятек. Восемь лет ты преспокойно жил себе в Далласе, все тебя устраивало. Но стоило Алексис встретить кого-то более-менее стоящего, так ты тут же начал качать права. И почему ты тогда вернулся весь мокрый? - усмехнулся Трей. Он вспомнил, как после прогулки с Алексис Джордан шел по коридору, а с него ручьями стекала вода.

- Она толкнула меня в озеро, - смущенно ответил Джордан.

- И правильно сделала! - рассмеялся Трей. - Поделом тебе, мужик. Никогда не наступай на хвост кошке. Я расскажу тебе одну историю. Много лет назад поздно ночью наш папаша Уильям Блакхок паковал свое барахло, чтобы сбежать от нас. Я велел сестрам оставаться в спальне, строго-настрого запретил им оттуда выходить. И что ты думаешь? Все послушались, кроме Алексис. Наша мать, истеричка, чуть ли не в ногах у этого мерзавца валялась. Умоляла не бросать ее и детей. Кира была слишком мала, чтобы что-то помнить, она просто начинала плакать, стоило родителям повысить голос. Элейн всячески ее опекала и старалась не вникать в родительские склоки. Знаешь, как поступила Алексис? Она ворвалась в комнату и заявила, мол, будь он нам настоящим отцом, никогда бы не сделал ничего подобного. Так и сказала: «Настоящие папы своих детей не бросают!» Сказала и пошла спать. Все! Понял? А ведь ей было тогда всего лишь восемь. И я рад, что она не послушалась меня, не осталась в спальне сопли на кулак наматывать и ждать потом, как наша мать, когда же папочка вернется. Но многое в ней в ту ночь перевернулось. И это моя вина, это я ее не уберег.

- Что ты имеешь в виду?

- Когда крики стихли, я услышал жуткий грохот. Мать крушила отцовский кабинет. Переворачивала ящики стола, с остервенением рвала бумаги. Она крикнула мне, чтобы я убирался и не мешал ей. Я пытался ее успокоить. Безуспешно. Уильям стоял в стороне с перекошенным лицом и наблюдал, как она бесится. Алексис, видимо, продолжала следить за происходящим, не выдержала, влетела в кабинет. Я даже не сразу заметил ее. Она кинулась к Уильяму, стала упрашивать его, чтобы остался, не огорчал мамочку. Мол, она берет свои слова обратно и будет хорошей дочкой. Он просто отшвырнул ее от себя. Знаешь, так сбивают грязь с ботинка.

Трей замолчал и уставился в стену. В эту минуту он казался стариком. Ненависть, с которой он говорил о своем отце, поблекла, уступив место сожалению.

- Я пытался защитить мать и сестру, но мне было только пятнадцать. И дело даже не в том, что он был сильнее меня. Просто я не мог себе позволить поднять руку на родного отца. Я лишь метался между ними, верещал что-то, убеждал. Он отмахнулся от меня, отодвинул нас всех со своего пути и ушел.

- Она мне никогда ничего подобного не рассказывала.

- Не только наша мать, но и мы все живем самообманом. Даже сознавая это, мы ничего не можем с собой поделать. Все, что Алексис хочет от тебя, так это чтобы ты подписал бумаги. Не стоит усугублять создавшееся положение. Отпусти ее.

- Трей, я не понимаю, где тут связь? Я знаю, ваше детство было далеко не самым счастливым. Но при чем тут наш с Алексис брак?

- При том, что, приняв решение, Алекс от него никогда не отступится. Она с младенчества знает, чем чреваты возвращения назад. Ну ладно, хватит болтать! Иди в душ! Скоро соседки пожалуют. У нас впереди отличный вечер с Лизой и Сью-Энн.

- Слушай, Трей, вали отсюда! Какого черта ты раскомандовался? Это мой дом. Выметайся!

- Эй! А как же девочки? Они вот-вот придут.

- Это не мои проблемы, - Джордан огрел друга полотенцем по спине и направился в душ.

Дождь застиг Алексис на полпути к дому, но перемена погоды не заставила ее ускорить шаг. Казалось, девушка не замечает, как тяжелые холодные капли катятся за шиворот и как хлюпает вода в туфлях. Алексис возвращалась в свою новую квартиру, которая находилась в семи кварталах от офиса. Она оставила машину на стоянке и шла пешком. После двенадцатичасового сидения за компьютером прогулка помогала освежить голову и прийти в себя.

Скорее это был очень плотный туман, нежели дождь. Капли висели в воздухе и оседали на проезжающих машинах и пешеходах. За считанные дни осень полностью завладела каждым уголком Нью-Йорка. Ветер стал порывистым, он срывал желтые листья с веток деревьев и швырял их под ноги прохожим.

Алексис ничем не отличалась от остальных жителей большого города, спешащих после работы домой. Она шла в человеческом потоке, ее взгляд был устремлен вперед, но она не замечала ни домов, ни проезжающих мимо машин, ни лиц людей, идущих рядом с ней. Лицо девушки ничего не выражало: ни радости, ни грусти, ни ожидания.