Верни мне любовь

– Я должна поговорить с тобой, Гарет, – упрямо сказала она.

– А я сказал, что говорить нам больше не о чем. – В его глазах горело нетерпение.

Лора и не ожидала, что это будет легко. Сделав глубокий вдох, она спокойно сказала:

– Жаль, что ты так настроен. Я надеялась, у нас будет серьезный разговор без напоминаний о старых обидах. Мне бы хотелось сделать все для блага Мэтью.

– Ты слишком давно бросила сына, чтобы думать о его благе, – прорычал Гарет.

– Все пять лет я думала только о нем!

Гарет вновь посмотрел на нее скептически, но на этот раз не потребовал, чтобы она убиралась вон. Он пересек комнату и уселся на стул. Лора тоже села, пытаясь собраться с мыслями. Все должно было решиться в ближайшие минуты.

– Я вовсе не хочу вмешиваться в то, как ты воспитываешь Мэтью, – наконец промолвила она. – Но мне нужно хоть изредка видеть его. Разве это много?

– А ты дала мне такую возможность? – вспылил Гарет. – Если бы не Келли, я вообще не знал бы, что у меня есть сын. Поэтому не жди от меня сочувствия!

– Значит, ты хочешь лишить меня права видеть собственного ребенка? – укоризненно спросила Лора. – А о самом Мэтью ты подумал? Или для тебя важнее всего отомстить мне?

Взгляд Гарета стал желчным.

– Когда ты появилась в Бате, я подумал о Мэтью, – бросил он. – Но теперь жалею. Вам больше не следует встречаться.

– Почему? – Настала ее очередь задавать скептические вопросы. – Почему ты так думаешь?

– Мэтью начинает слишком сильно привязываться к тебе, – медленно произнес Гарет. Каждое его слово хоронило надежды Лоры. – Для ребенка было бы лучше, если бы ты потихоньку исчезла из его жизни, пока он не успел к тебе привыкнуть. Не могу допустить, чтобы ему причинили боль. Я говорил тебе это с самого начала.

– Конечно, нельзя причинять ему боль, – с готовностью согласилась Лора, уязвленная тем, что ее считают способной обидеть собственное дитя.

Мэтью начинает привязываться к ней! Ухватившись за эту мысль как за соломинку, она сделала еще одну попытку. – Я хочу одного: время от времени видеться с ним. Узнавать, как он поживает.

– Нет! – Гарет вскочил с места и вновь принялся расхаживать по комнате. – Я не желаю, чтобы ты была рядом! – Он повернулся и свирепо посмотрел на Лору. – Какого дьявола ты снова лезешь в мою жизнь? Ворошишь былые воспоминания, растравляешь старые раны… Зачем тебе это, Лора?

– Затем, что я не могу жить без Мэтью.

– Мэтью? – На мгновение он оторопел, словно не ожидал подобного ответа. – Откуда взялась эта внезапная любовь к брошенному тобой же ребенку?

– Внезапная? – Лора чуть не рассмеялась. – Гарет, я уже сказала, что искала его все эти годы. Я всегда любила свое дитя…

– Ну, а сейчас, когда ты нашла его, что дальше? Думаешь отнять у меня сына, как отняла все остальное?

Голос Гарета звучал не менее гневно, но Лора подняла голову как раз вовремя, чтобы успеть заметить на его лице выражение жестокой муки. Это потрясло ее. До сих пор она не представляла себе, как горячо Гарет любит сына, как не доверяет ей и боится бесцеремонного вторжения в их жизнь.

– Гарет, я никогда не решилась бы на такое, – очень строго сказала Лора, пытаясь разубедить его. – Клянусь, я не хотела тебе зла. Что мне сделать, чтобы доказать это?

– Ничего! О себе я сам позабочусь. Главное – чтобы ты не причинила зла Мэтью.

– Но я желаю ему только добра!

– В самом деле? – В тоне Гарета вновь появилась столь ненавистная ей ироническая нотка. – У тебя странное представление о добре. Ты отказалась от него сразу после родов.

– Нет! – выкрикнула Лора.

– Не пытайся морочить мне голову россказнями о том, что сделала это для его же пользы. Папаша не оставил бы тебя без поддержки. Тебе не надо было беспокоиться о деньгах, как многим матерям-одиночкам. Что скажешь в свое оправдание? Просто ребенок помешал бы тебе наслаждаться радостями жизни.

Звучавшая в его голосе ненависть поразила Лору, но он сам завел разговор о том, что все эти годы разрывало ей сердце. Он никогда не сможет понять ее, если не узнает правду.

– Гарет, я не отказывалась от Мэтью, – вымолвила Лора, умоляюще глядя ему в лицо.

Он саркастически захохотал.

– Нужно быть круглым идиотом, чтобы поверить этому. Забыла, что я видел твою подпись на документах об отказе от ребенка?

– Но ты не знаешь, как это вышло.

– Подробности меня не интересуют.

Лора тяжело вздохнула.

– Гарет, ты не понимаешь… Ради Мэтью, умоляю, позволь мне объяснить то, что произошло после его рождения. В конце концов когда-нибудь он сам узнает об этом.

Вместо ответа он отвернулся, медленно отошел к окну и принялся разглядывать пейзаж за окном. Эта поза не приглашала к откровенности, но и не мешала ей говорить.

«Молчание – знак согласия». Лора забилась в угол широкой тахты и прижала к груди плюшевого мишку. Прислонившись щекой к мягкой голове игрушки, она начала невеселый рассказ.

– После нашего разрыва я несколько недель была тяжело больна и лишь потом поняла, что беременна. Затем понадобилось время, чтобы набраться храбрости и рассказать обо всем отцу. Было поздно убеждать меня избавиться от ребенка, а то бы он непременно сделал это.

Она бросила быстрый взгляд на фигуру у окна, но Гарет хранил молчание, не подавая виду, что слышит ее.

– Отец все тщательно обдумал, хотя и был потрясен сообщением до глубины души. Он отослал меня к своей двоюродной сестре, жившей далеко от Лондона, договорился о частной лечебнице и уходе. Мне самой не пришлось ударить палец о палец.

– А тебе не приходило в голову, что ты уже взрослая и можешь сама позаботиться о себе? – сухо прозвучал голос с другого конца комнаты.

Лора сокрушенно вздохнула.

– Ты знаешь, что я привыкла жить по его указке.

– Я достаточно вынес, чтобы запомнить это на всю жизнь!

– Ты прав. – Она печально вздохнула. – После твоего ухода мне стало все безразлично, – продолжала она, немного помолчав. – В том числе и то, чем занят отец.

– Значит, и судьба ребенка тебя тоже не беспокоила?

– Неправда! – Лора ногтями вцепилась в медведя. – Ребенок был единственным, что у меня оставалось от тебя, – тихо добавила она.

– Я думал, ты меня ненавидишь.

– Я и ненавидела. – Ее глаза еще раз устремились на неподвижную фигуру Гарета. – Можно и ненавидеть, и любить одновременно.

На это Гарету возразить было нечего.

– Я осталась жить только ради этого ребенка, – призналась Лора. – Хотя и не слишком задумывалась, что будет потом. Я решила, что все образуется само собой.

– Вот в это я могу поверить!

– Но все получилось хуже некуда. Роды были тяжелые, и я несколько дней приходила в себя. Отец всегда был рядом. В голове у меня стоял дурман – наверно, от лекарств. Но я смутно помню, что отец давал мне подписывать какие-то бумаги. Он… Он был так добр! Говорил, что мне нельзя волноваться, что сам обо всем позаботится. Помню, я была ему очень благодарна. – Впервые за вечер ее голос дрогнул. – Следовало догадаться о его замыслах. Но я не догадалась… Никогда не прощу себе этого!

Словно из страшной дали, до нее доносились слова Гарета, смысла которых она не улавливала. Ее мозг был во власти кошмарных воспоминаний.

– Когда мне стало легче, я сразу же попросила принести ребенка, – продолжила Лора, словно разговаривая сама с собой. – До этого мне позволили всего лишь раз подержать новорожденного, и я очень хотела на него посмотреть. Я только о нем и думала. Сиделки ответили, что его принесут лишь при выписке, потому что мне нельзя волноваться. И я, как дура, поверила им!

У Лоры снова сорвался голос, и она на мгновение прижала к глазам крепко сжатые кулаки. Не сметь плакать! Только не сейчас!

– Лора…

Она не видела, как подошел Гарет. Он обнял ее и притянул к себе. Лора зарылась лицом в его надежное плечо. Дружеское участие помогло ей немного успокоиться.

– Если тебе трудно говорить, можешь не продолжать, – мягко промолвил он. – Об остальном я догадываюсь…