Кафе «Мимоза»

Резкого скипа тормозов несущейся на всей скорости машины, который мог бы прервать ее мысли, не последовало, поэтому ее лицо хранило прежнее мечтательное выражение; но пару секунд спустя Линни словно облили холодной водой, когда ее рассеянный, задумчивый взгляд наткнулся на пару ледяных голубых глаз, раздраженный голос нетерпеливо потребовал:

— Уберите эту чертову штуковину с дороги!

Линни почувствовала, как ее улыбка исчезла, губы натянулись и в зеленых глазах, которые только что светились мечтательностью, вспыхнуло раздражение. Выпрямившись на сиденье, она с сарказмом бросила:

— С удовольствием! Только сначала вы подвиньте назад вашу колымагу, — и добавила, глядя на крепко стиснутые челюсти незнакомца: — И чем дальше, тем лучше!

Каменные челюсти и не подумали разжиматься, хромированный нос машины остался на месте, и Линни упрямо тряхнула рыжеватой гривой волос. Ни та ни другая сторона не желала уступать. Ситуация зашла в тупик.

Она понимала, что проще всего ей было бы уступить, чем позволить машине рискнуть зацепить противоположную стену узкого въезда, но что-то в широкоплечем незнакомце, восседавшем на роскошном сиденье, не дало ей двинуться с места даже на дюйм.

Тут она впервые заметила импозантного вида мужчину постарше, сидевшего рядом с широкоплечим. Он насмешливо наблюдал за происходящим.

Сидя на высоком сиденье, Линни ощущала себя так, словно была выставлена напоказ в своей белой блузке с открытым воротом и потертых джинсах. Она, поспешно дернув поводья, сердито бросила:

— Если не возражаете, мне надо ехать.

Мужчина ловко повернул руль, и сверкающая хромом красавица подала назад, не коснувшись противоположной стены.

К своему полному удовлетворению, Линни увидела, что ей хватит места, чтобы спокойно проехать, и, оторвав Полковника от мирного поедания травы, направила его вперед. Проезжая мимо, она успела заметить, как крепко сжаты руки неуступчивого типа, напряженно лежавшие на руле, но если она решила, что проедет без проблем, то ошибалась. Когда девушка поравнялась с машиной, то последовал комментарий человека, не привыкшего лезть за словом в карман:

— В другой раз не впадайте в мечтательность прямо посреди дороги. Не все же тут деревенские.

— И слава богу! — в свою очередь уколола его Линни. Ужасный тип! Может, она и виновата, что не видела, куда едет, но она ни за что на свете не согласилась бы в этом признаться.

Обернувшись через плечо, она сердитым взглядом проводила машину, которая, выровнявшись, продолжила свой путь, после чего беззаботно тряхнула вожжами, возобновляя иноходь Полковника. Мог бы и посигналить, сказала она сама себе, пытаясь оправдать собственную строптивость. Откуда ей было знать, что такой шикарной машине вздумается проехать по узкой дороге, ведущей в обыкновенную рыбацкую деревушку?

Она выехала на главное шоссе и снова погрузилась в мысли о живописном кафе «Мимоза», но, как ни старалась, не могла вернуть себе прежнего безмятежного настроения. Проезжая мимо волнистых полей с зеленым клевером и купами рожковых деревьев, она не могла прогнать из памяти обветренное, загорелое лицо с саркастически сжатым ртом.

Честно слово, это просто смешно. Она тряхнула плечами, словно пыталась сбросить с себя этот досадный инцидент. Почему она должна продолжать думать об этом типе, которому вздумалось проехать на широкой машине по узкой дороге? Да еще о таком отвратительном.

Опьяненная утренним воздухом и пейзажем вокруг, она устремила взгляд на серую, каменную деревушку, словно стекавшую со склона горы вдалеке, и продолжила свой путь.

Эскуэль представлял собой лабиринт узеньких, вымощенных булыжником улочек с высокими домами, со ставнями и чугунными балконами, на которых красовались ряды зеленых растений и клетки с поющими птицами. В тень улиц выходили женщины с пластиковыми ведрами, склонявшиеся над кранами с водой в каменных фонтанчиках в конце каждой улочки, а старики со сморщенными словно печеное яблоко лицами сидели праздно на шатких стульчиках или за столиками на тротуарах напротив кафе.

После месяца закупок провизии Линни привыкла к необычному приветствию в крошечных лавках и теперь была на дружеской ноге с их белозубыми владельцами.

Это было ласковое «Buenos dias, senorita» [1]* в panaderia [2]**, где были выставлены хрустящие булочки разных видов, и бодрое «О1а!» [3]*** в verdulera [4]****, где продавалась цветная капуста размером с большую тыкву и помидоры самых немыслимых видов.

Девушка зашла повидаться с Мигелем, с которым взялась объясняться на ломаном испанском. Они долго стояли у ряда его огромных, опоясанных медными обручами винных бочек с каменными канавками под ними. Затем, покончив с утренними делами, она ласково уговорила Полковника ехать домой. Миновав мощенные булыжником улочки и площадь с деревьями, они выбрались на дорогу, ведущую к гладкому шоссе.

Через широкую полосу поблескивающей на солнце бетонированной площадки вдалеке шла прямая трасса из Пальмы в центральные города на севере острова, машин почти не было. Единственное беспокойство ей мог бы доставить обшарпанный автобус, курсирующий между деревнями, который вряд ли двигался быстрее тридцати миль в час.

Повозка шуршала шинами под безоблачно-голубым небом, и сердце девушки, успокоенное неторопливой прогулкой по деревне и дружелюбием ее обитателей, вновь наполнилось покоем и счастьем. Тепло февральского солнца было под стать теплу июньских дней в Англии, а вдоль дороги покачивались на ветру желтые, похожие на колокольчики, цветы. Далеко над линией горизонта над морем плыли пушистые облака, и горы сквозь синюю дымку казались темно-фиолетовыми.

Какой чудесный день! И какое чудесное утро для начала трудового дня! Восхищенно вздохнув, Линни нетерпеливо дернула поводья, подгоняя лениво плетущегося серого ослика, все ее мысли занимали идеи по усовершенствованию кафе «Мимоза».

Прошлым летом она видела виноград, увивавший лоджии деревенских домов. Представьте себе, как будет здорово сидеть в прохладной тени шелестящих зеленых листьев на их собственной террасе; бледно-зеленые ветви, свисающие прямо над столиками! И цветные шторы из деревянных бус, настоящие испанские. Их можно будет повесить при входе для сохранности прохлады и придания таинственности кафе. Она видела продававшиеся отдельно бусины. Как увлекательно будет выбирать цвет и нанизывать их самой, веревочка за веревочкой, пока не получится целая штора. У нее было множество задумок, которые можно было бы осуществить, и теперь, когда все комнаты были начисто вымыты и выскоблены, можно было начинать думать о том, чтобы привнести в них нечто свое. Линни не могла дождаться, когда она вернется домой и примется за дело. Девушка понукала Полковника, не давая ему сбиваться с пути. Они миновали высокие копья кактусов, растущих вдоль дороги, и ее любимое старое оливковое дерево с шишкастым, причудливо искривленным и хитро закрученным стволом и наконец добрались до широко распахнутых ворот кафе.

Въехав в патио, она распрягла своего усталого друга и отвела его на поле завтракать, затем сняла пакеты с провизией с повозки и весело позвала:

— Хелен! Я вернулась!

Она осмотрелась по сторонам, надеясь найти сестру, как всегда поджидающую ее у дверей кухни, но Хелен нигде не было видно. Линни недоуменно пожала плечами и, схватив в охапку несколько пакетов, вошла в дом. Она глянула на глиняный кувшин с цветами, стоявший на выскобленном добела столе, и снова позвала:

— Хелен! Я на кухне. Где ты?

Тишина. Наверняка она где-то во дворе, потому что в любой из комнат и на первом этаже она бы ее услышала.

Разобрав пакеты, она прошла через дверь туда, где блики солнечного света падали на грубоватые деревянные столы и стулья. Центральная дверь стояла открытой на террасу со столиками, и арочный вход выводил на дорогу, а другая открытая дверь вела в патио, окружавшее кафе со всех сторон. Линни вышла в патио. Поскольку она не видела Хелен со стороны кухни и перед домом, когда проезжала мимо, то сестра должна была быть где-то здесь. Удивляясь, куда же она подевалась, Линни поспешила в патио, с трудом сдерживая смех. Патио с этой стороны было усажено деревьями и кустарниками, слегка сбрызнутыми зеленью листьев или густо задрапированными ими в зависимости от сезона. Может, Хелен обнаружила тут нечто и вправду экзотическое, вроде банановой пальмы или чего-то еще.