Роковая ошибка

— Вы напрасно думаете, что я ничего не понимаю. Я прекрасно знаю, что вы имеете в виду но об этом не может быть и речи, так что вы зря тратите на меня свое красноречие, — отрезала Патриция, с трудом пряча отвращение к этому человеку.

— Послушайте, — продолжал он уговоры, — вам все это может казаться странным, непривычным, потому что вы, как я понимаю, вели довольно замкнутый образ жизни. Но вам все-таки придется осознать одну простую истину. — Дайсон сделал короткую паузу; как бы взвешивая слова, которые собирался произнести. — Это совершенно нормальное явление, так устроен мир, и вам надо соблюдать правила игры или уйти со сцены. Сейчас я говорю вполне серьезно, — добавил он сурово.

Патриция почувствовала, как под его изучающим взглядом вспыхнуло ее лицо.

— Я... мне нужна эта работа... — тихо промолвила она, теряя первоначальную смелость. — Я не могу заниматься поисками другой работы в данный момент, мне нужно оплачивать счета за обучение моей сестры в университете. Кроме меня, у нее никого нет. Я не могу, позволить, чтобы меня уволили только из-за того, что вы...

Дайсон улыбнулся, его глаза похотливо заблестели.

— Я об этом и говорю. Вы не в том положении, чтобы быть сверхщепетильной. Как вы сами правильно заметили, сейчас не время бросаться работой. Почему же вы не хотите выполнить мою просьбу и тем самым подвергаете себя риску быть выброшенной на улицу? Если бы вы с самого начала вели себя благоразумно, то не оказались бы в такой ситуации и вам не о чем было бы беспокоиться. — Голос Дайсона зазвучал еще более вкрадчиво. — Думайте о том, что я достаточно привлекательный мужчина, и вам сразу станет легче, — посоветовал он и встал из-за стола. — Мне кажется, что на меня даже приятно посмотреть, не так ли? — Он подошел к Патриции и провел указательным пальцем по ее щеке.

Съёжившись от омерзения, она уставилась невидящим взглядом на картину, висевшую над его письменным столом.

— Неужели мысль о том, что между нами могут быть более тесные отношения, кажется вам ужасной? — Палец Дайсона медленно скользнул к ее плечу и вниз, к груди. — Немного нежности, человеческого тепла...

Патриция содрогнулась, когда ей в нос ударил тяжелый запах его одеколона. Дайсон схватил ее за талию и прошептал, касаясь губами ямки на шее:

— Это ведь не так страшно, да? Мы здесь одни, почему бы вам не расслабиться и не получить удовольствие хотя бы раз?

— Уберите руки! — выкрикнула Патриция.

— Своим глупым упрямством вы делаете себе только хуже, — мягко прожурчал его голос. — Не будьте дурочкой, я могу сделать вас счастливой.

Не в силах более выносить близость этого омерзительного типа, Патриция отступила на шаг, ее взгляд по-прежнему был зафиксирован на картине.

— Ну же, — продолжал наступать Дайсон, — дайте мне, что я прошу, и у вас не будет никаких проблем в жизни. — И он потянулся губами к ее рту.

— Нет! — вскрикнула Патриция, потеряв самообладание.

Она увидела свою руку, внесенную для удара, и подумала, что это зрительная галлюцинация. Но звонкая пощечина, которую она влепила Дайсону, была вполне реальной. Как и жжение в правой ладони Патриции.

Дайсон, не ожидавший такого отпора, отпрянул, его рыбьи глаза округлились от изумления. Его обескураженный вид и разливающееся по левой щеке ярко-красное пятно доставили Патриции удовольствие, ненадолго отодвинувшее на второй план панику. Она настороженно следила за Дайсоном, который вернулся за стол.

— Вам не следовало этого делать, — сказал он, с трудом сдерживая ярость. — Вы совершили большую ошибку, леди.

— Вы сами толкнули меня на это, — тихо проронила Патриция, мысленно прощаясь с работой. — Я... я не могу дать вам то, что вы хотите. Это не в моем характере. Вы не имели права...

— Вы опоздали со своими объяснениями, — мрачно изрек Дайсон. — Боюсь, что вы лишили себя шанса, который у вас еще оставался, чтобы как-то решить эту... проблему.

Патриция побледнела как полотно.

— Что вы имеете в виду?

— Все очень просто, мисс Лонгсдейл. — Дайсон язвительно ухмыльнулся. — Ваши дни в компании сочтены. Я бы даже сказал, что вы можете считать себя уволенной. Очень жаль. Вам так нравилась эта работа, и вас ценили здесь. Меня всегда удивляло, с какой легкостью некоторые люди разрушают то, что им очень дорого.

— Я напишу на вас докладную, — пригрозила Патриция, лихорадочно соображая, каким образом может противостоять ему. — Сексуальное домогательство преследуется законом. Меня в компании хорошо знают, и к моим словам отнесутся серьезно.

Дайсон усмехнулся и покачал головой.

— Вы заблуждаетесь. Когда речь идет о ценном сотруднике, руководство всегда выступает на его стороне. А я отношусь именно к этой категории, поэтому я для компании гораздо важнее, чем вы. Я уверен, что вы слышали, какие усилия предпринимала «Хайтек Информейшн» для того, чтобы переманить меня. Они нуждаются во мне и в моих способностях. Но, даже если на ваши обвинения и обратят внимание, вы все равно потеряете работу. Скандалисты никому не нужны.

— Ничего, я рискну.

— Воля ваша. — Дайсон засмеялся. — Жалуйтесь Гарри Дженкинсу, английской королеве, хоть самому Господу Богу. Вас внимательно выслушают, возможно, даже посочувствуют, и вы подумаете, что руководство поверило вам. Но в итоге вам предложат не поднимать шума или написать заявление об уходе по собственному желанию. И если вы попытаетесь продолжать свою борьбу, то все равно проиграете. Но я не советовал бы вам делать это, — с угрозой добавил он.

— Почему? — осведомилась Патриция, ее ненависть и презрение к этому человеку пересилили страх.

— В любом случае вы не будете работать в этой компании. Но, если вы настолько глупы, что захотите нанести мне какой-нибудь вред, я накажу вас за это, и моя месть обойдется вам очень дорого. Мне ничего не стоит сделать так, что вы не сможете устроиться на работу по специальности. Нигде и никогда. — Дайсон самодовольно улыбнулся. — Вы меня поняли?

— Мне кажется, вы переоцениваете свое влияние, — резко сказала Патриция.

— На вашем месте, леди, я не стал бы проверять это, — предупредил он.

Бледная от злости и унижения, Патриция долгим взглядом смотрела на мужчину, сидевшего за столом. Его холодные, почти бесцветные глаза напоминали ей опасные, лишенные всякого выражения глаза змеи.

— Мне бы хотелось знать, сэр, почему вы считаете себя вправе коверкать жизнь людям, которые не сделали вам ничего плохого, только из-за того, что вам приспичило удовлетворить свою жалкую дешевую похоть.

Глаза Дайсона загорелись бешеным огнем.

— Вон отсюда! — прорычал он. — Советую вам собрать вещи, вас скоро вышвырнут отсюда!

Патриция тихо закрыла за собой дверь — она не хотела, чтобы коллеги догадались о том, что произошло в этом кабинете. Кларк Дайсон остался один. Какое-то время он сидел с озабоченным видом, потом потянулся к телефону.

В глазах, смотревших на Патрицию из зеркала дамской комнаты, застыло загнанное выражение. Даже зрачки, обычно сияющие удивительным изумрудным светом, потускнели под тяжестью эмоций. Ее бледно-розовые щеки казались мертвенно-бледными при ярком искусственном освещении, и на их фоне золотисто-каштановые волосы выглядели очень темными.

В дамской комнате, к счастью, никого не было. Патриция уставилась на свое отражение и попыталась оценить ситуацию, в которой оказалась.

Успокойся, приказала она себе. Ничего еще не случилось.

Она была уверена, что Кларк Дайсон блефует. Но, если он все же попытается добиться ее увольнения, она просто расскажет все, как было. Четыре года ее безупречной работы в компании перевесят чашу весов с голословными утверждениями руководителя, который здесь без году неделя.

Стыдно, конечно, будет говорить о том, к чему он принуждал ее, но она преодолеет смущение и выведет мерзавца на чистую воду.

Грустно улыбнувшись, Патриция подумала о том, что под ее сдержанной, деловой внешностью скрывается непредсказуемая и даже рискованная личность. Пощечина, которой она наградила Дайсона, была неожиданной не только для ее обидчика, но и для нее самой. За время работы в компании Патриция привыкла держать эмоции при себе, помня о том, что на ее попечении находится младшая сестра.