Город нашей любви

Со своей стороны он ни разу не дал ей понять, что она интересна ему как женщина. Ну и ладно, от добра добра не ищут — Мэдди дорожила своей работой.

За два с небольшим года они отлично сработались: ее осторожность сдерживала его неуемную страсть к риску.

Но сейчас между ними словно пробежала черная кошка. Джек сорвал ее рождественские планы, а весь путь до Лондона провел в угрюмом молчании. У нее даже мелькнула мысль, нет ли здесь ее вины — до сих пор с ним всегда было легко общаться.

Может, небольшая перепалка поднимет его дух?..

— Если под «женскими штучками» ты имеешь в виду мое раздражение, так это исключительно твоя вина. Именно из-за тебя в Рождество я торчу на другом континенте. Разве поездку нельзя было отложить?

— Мы здесь ненадолго, Мэдди. Я обещал, что все компенсирую.

— Ты знаешь, это не ответ. А как насчет моих рождественских планов?

— Мэдди, я знаю, что испортил тебе праздник. Ты достаточно ясно дала мне это понять.

Вообще-то ему не обязательно знать, что никаких планов у нее не было и быть не могло. Все ее братья-сестры уже давно обзавелись семьями и проводят Рождество с родственниками своих драгоценных половинок. Родители звали Мэдди с собой в круиз, но она отказалась: неприятно думать, что они жалеют свою двадцативосьмилетнюю незамужнюю и даже ни с кем не встречающуюся дочь. Но Джеку об этом знать не обязательно. Да она сгорит от унижения, от немилосердных насмешек, которые непременно последуют, узнай он о ее мифическом любовнике!

— Поверь, я ценю твою доброту, — добавил Джек.

— С чего ты взял, что мной руководит доброта?

— Хорошо, твою корысть. Попробую это пережить. — Он коротко усмехнулся и на миг стал похож на прежнего Джека Валентина.

У нее екнуло сердце. Неужели она раньше не замечала, как беззаботно очаровательна его усмешка? Или дело в неестественной для него напряженности?

— Не могу поверить… Ты вынудил меня послушаться, прозрачно намекнув, что ты — мой босс!

— У меня не было выбора.

Время поджимало. Ответ ей не понравился. Неужели он думает, что ему все сойдет с рук?

— Не вижу, что изменилось от моего присутствия. И с каких это пор ты вздумал всюду таскать меня за собой? Что за дело у тебя важнее Рождества? Это совсем не по-американски.

— Тем более хорошо, что мы в Англии, — отрывисто проговорил Джек.

Мэдди недоуменно нахмурилась — куда делся остроумный, компанейский человек, которого она знала? Она уже хотела потребовать немедленных объяснений, но в этот момент машина остановилась у ресторана. Ну вот, расстроено подумала Мэдди, день уже пропал, а я так и не увидела Лондона. Было уже слишком темно, чтобы что-нибудь хорошенько рассмотреть.

— Почему мы остановились здесь? — обратилась она к Джеку.

— У меня здесь кое-какое дело, — в его голосе слышался металл.

Повернувшись, она увидела, что лицо Джека похоже на застывшую маску. Таким она его еще не видела, и это ее напугало.

— Джек, что происходит? — тихо спросила Мэдди.

— Меня ждет сестра.

— Сестра? Не знала, что у тебя она есть! — Не будь Мэдди так ошарашена его заявлением, может, сказала бы что-нибудь более оригинальное.

— Теперь знаешь.

— Чего еще я не знаю? — спросила Мэдди, когда шофер открыл перед ней дверцу.

Много чего, подумал Джек, выбираясь из машины. Но знать ей об этом не обязательно. Он исполнит свой долг — увидится с Эммой, познакомится с ее мужем — и сразу же вернется в Нью-Йорк.

Холодный воздух Лондона наполнил его легкие. Не дожидаясь, когда Мэдди выберется из машины, он медленно зашагал к ресторану, вход в который двенадцать лет назад был для него заказан. Толкнув калитку, Джек оказался в знакомом дворике «Беллы Лючии». Все здесь казалось таким же, как прежде: в кустах запутались маленькие белые фонарики гирлянд; рассеянный свет, струящийся из покрытых инеем окон, за стеклами которых виднелись силуэты людей, золотом разливался у его ног.

Его семья, за которой он может наблюдать только сквозь окна. Горькая мысль, от которой он почувствовал пустоту в груди.

— Джек?..

Волна благодарности за то, что Мэдди рядом, затопила его сердце. Он быстро взял себя в руки: нельзя допустить, чтобы она узнала то, чего не следует.

— Ну что ж, пора покончить с этим.

— Мог бы ты сказать что-то более приятное в канун самого лучшего праздника в году… Который и так уже испорчен, — с сарказмом отозвалась она.

Джек улыбнулся. Вот что ему сейчас необходимо больше всего — ее убийственная прямота.

Он толкнул дверь и, войдя внутрь, огляделся. Все изменилось. На месте уютной итальянской забегаловки вырос роскошный ультрамодный ресторан. Едва Джек ступил за порог, как воцарилась оглушающая тишина. Все взгляды устремились к нему.

В центре зала с бокалом, поднятым для традиционного семейного тоста, стоял дядя Джон. Рядом с ним — отец Джека, Роберт Валентин. Вокруг них собрались остальные члены семьи. Глаза Джека поймали обращенный на него взгляд отца. Воздух между ними будто бы наэлектризовался. Джек был готов поклясться, что все присутствующие затаили дыхание.

— Они все смотрят на нас, Джек, — услышал он шепот Мэдди.

— Вижу.

— Нет, не видишь! Они смотрят так, словно увидели перед собой Скруджа и Призрака Прошлого [1]. Мы вломились на чужую вечеринку?

— Думаю, да.

Все это время Джек, не отрываясь, смотрел на отца. Каждый мускул его тела напрягся, ожидая реакции человека, который фактически заставил собственного сына покинуть родной дом.

Казалось, никто не осмелится нарушить затянувшееся молчание. Девушка, стоявшая рядом с Робертом, отчаянно глядела то на него, то на Джека. Внезапно она стремительно бросилась к брату.

— Ты все-таки приехал, Джек! Я боялась надеяться.

— Эмма?

Он изумленно уставился на изящную фигурку сестры. Неуклюжая шестнадцатилетняя девчонка со светло-каштановыми волосами превратилась в утонченную красавицу блондинку с короткой стрижкой.

— Как ты выросла!

— Как и ты, — девушка рассмеялась и, взяв у официанта два бокала шампанского, протянула их вновь прибывшим: — Вы как раз вовремя, к традиционному тосту.

— Счастливого Рождества! — прозвучал голос дяди Джона, как будто все было в порядке вещей. — Здоровья, удачи и счастья в Новом году! За нас! — Он поднял бокал.

Раздался мелодичный звон бокалов и радостные восклицания. Джек поставил нетронутый бокал на льняную скатерть стола.

— Добро пожаловать домой, Джек, — Эмма нахмурилась, заметив, что он оказался единственным, кто не пригубил шампанского.

— Это не мой дом, — ровным голосом сказал он. Теперь осталось познакомиться с ее мужем, и они смогут убраться отсюда со спокойной совестью. Джек посмотрел на Мэдди: русые волосы блестят в свете ламп, ясные голубые глаза широко раскрыты. Знакомое волнение охватило его, ведь рядом с ним стояла такая красавица. Он подавил это чувство в зародыше, напомнив себе, что Мэдди для него неприкосновенна. Она не была похожа на других женщин, и Джек уважал ее за это.

— Кто вы? — Обратилась Эмма к Мэдди, не обращая внимания на последнюю реплику брата.

— Меня зовут Мэдисон Форд. Я ассистентка Джека. — Молодая женщина протянула руку. — Можете звать меня Мэдди или Скруджем — как вам нравится.

— А где же Рождественское привидение? — Эмма пожала ее руку.

— У меня были планы на Рождество, поэтому я оставила его в Нью-Йорке.

— После твоего звонка, — пояснил Джек, — я перенес деловую поездку и убедил Мэдди присоединиться ко мне. Может, познакомишь меня со своим мужем?

В ту же секунду крепкие руки обхватили Эмму за талию. Повернув голову, она улыбнулась подошедшему мужчине. Джек придирчиво посмотрел на мужа сестры. Не слишком высокого роста, с военной выправкой, вьющимися темными волосами и твердым взглядом карих глаз он производил впечатление уверенного в себе человека.

Джек заметил, с каким обожанием Эмма сморит на мужа, представляя их друг другу.