События и размышления. Часть 2. Иллюзии и реальность (СИ)

10 июля. Вторник

Возможно потому что вчера я строго сказал себе: "Я обязан, мне необходимо завтра проснуться в 3 часа утра", а может по какой-либо случайности я проснулся рано, в 3 часа утра. Сон сразу сняло, как рукой. Я оделся и вышел на балкон. Было очень тихо, только иногда доносились какие-то шорохи из дома или где-то невдалеке каким-то резким и громким колосом кричали вороны. Солнце только всходило над крышами дач и уже своими первыми лучами освещало балконы. Первое, что пришло мне в голову: "Дедушка ушёл на рыбалку без меня, наделал шуму и я проснулся, но было слишком рано и дедушка не мог уйти. Я сел на балкон и раскрыл "Войну и мир". Как же хорошо, что я проснулся раньше, чем меня бы разбудил дедушка. По телу пробежала лёгкая, но иногда переходящая довольно в сильную дрожь. Незабываемое чувство, когда встаёшь рано утром с постели и сразу выходишь на свежий воздух. Сколько раз это чувство охватывало меня. В первый раз я испытал его 5 лет назад. Тогда дедушка предложил мне пойти с ним "далеко" за грибами. Для меня это было примерно то же, что первый бал для Наташи Ростовой. В тот день мы ушли очень далеко, под деревню Захарьино. Я сейчас очень отчётливо, значительно отчётливее других походов, помню этот незабываемый день. В это время собирание грибов для меня означало соперничество с дедушкой. Я был счастлив, меня радовало всё вокруг, я даже забыл про то, что собираю грибы, очутившись в Захарьинской роще. Эта роща - самый чудный, сказочный лес, который я когда либо видел. Попадая туда кажется, что вот-вот выйдет царь на пегом жеребце или выйдет, стукая об землю сучковатой клюкой, страшная баба Яга.

В этой роще я подбил ногой два подосиновика и один белый гриб, над чем потом сильно смеялся дедушка. В конце похода за грибами я обычно уставал и уже не мог смотреть на грибы. Мне хотелось спать и вследствие моей пассивности мы брали курс домой. Человеку, который 10 часов подряд собирал грибы известно чувство от впечатлений похода. Куда ни посмотришь: мерещатся грибы. Если закроешь глаза, то сразу видишь несколько грибов на полянке. Я подчёркиваю, что это чувство появлялось у меня настолько выразительно, что около 3-х дней после этого я мучился "грибным кошмаром".

Сегодня же радуясь новым впечатлениям, я шёл на рыбалку. Я стал читать "Войну и мир". По телу пробежала лёгкая дрожь. Становилось всё светлее и светлее. Послышался шум внизу. Это дедушка. Покопошившись на кухне, дедушка наконец вышел, его первым движением было желание разбудить меня. Его глаза округлились и на лице отразилась добродушная улыбка., когда он увидел меня читающем на балконе книгу. Он приготовил снасти и позвал меня. Я спустился и мы неторопливо пошли к пруду.

Кругом все спали. Наши дачники ведут в основном "совиный" образ жизни. Огни в некоторых дачах не гасится до 2-х часов ночи. Мы вышли на пруд. Вода на нём не колыхалась. Только иногда было видно, как резвится рыба.

Дедушка с презрением посмотрел на рыбака, который занял место, предназначавшееся для меня, выругался и мы пошли на другой конец озера. В моём распоряжении были две "закидушки и мормышка. Я ловил в основном на закидушки. Эти штуки имеют следующий вид. (рисунок)

Эти штуки закидываются в воду. На крючки насаживаются червяки. И в любую минуту, я могу посмотреть не попалось, что-нибудь на крючки, вытаскивая леску и растягивая этим самым резину (груз остаётся на месте). И потом спокойно могу вернуть систему в прежнее положение. Дожидаясь, когда зазвонит колокольчик, я лежал на траве и смотрел в небо. В этот момент я как бы погрузился в то, что называется "природа". Я чувствовал себя частью её и мне было очень легко. Но вот зазвонил колокольчик и я держу в руках двух бычков. Потом я иду к другой закидушке. Там беру (как говорят рыбаки) трёх бычков и возвращаюсь на место. Передо мной, в воде происходит борьба: бычок гонится за верхоплавкой, вот он настиг её и вот она уже у него в зубах. Это вечная борьба за жизнь. Сильные выживают. Слабые уступают дорогу сильным. Но вот солнце взошло уже высоко. Меня потянуло ко сну и через некоторое время смотав снасти и захватив улов, мы идём домой.

В доме все ещё только просыпаются. Бабушка (моя) с сонными и ласковыми глазами спрашивает меня: "Ну как улов?". Я киваю головой, в знак того, что половили мы превосходно. Восторженные впечатления после рыбалки быстро прошли. Я пошёл на чердак читать, но через 5 или 10 минут меня так сморил сон, что я заснул прямо с книгой в руках. Но, мама мне поспать не дала. Она позвала меня завтракать. Я нехотя спустился вниз, позавтракал и снова полез на чердак, чтобы почитать "Войну и мир" или заснуть. Но со был здорово перебит. Три часа подряд я читал. Потом меня позвали: нужно было идти с Владимиром Прохорычем Махониным за молоком. По дороге в деревню мы говорили мало. Наконец мы пришли. Почему-то мне очень бросилась в глаза деревенская старушка, продававшая нам молоко. Она была одета как обычно. Маленькие жилистые руки и высохшее, но не одряхлевшее лицо, говорившее о том, что она много трудится. Владимир Прохорович напомнил ей, что молоко данное ей в прошлый раз было кислым. Из её рта просто посыпался град слов и словосочетаний совершенно не связанных между собой. Мы ничего не поняли. Взяв молоко, мы пошли к дому напротив. Махонин хотел поговорить со знакомой, у которой 20 лет брал молоко ( пока была жива корова) В саду я заметил девочку. Она была немного (как я узнал из разговора Прохорыча, на год) старше меня. По виду можно было сказать, что это была простая деревенская девчонка. Почему то вспомнились слова Некрасова: "Что ты жадно глядишь на дорогу..." Было видно, что эта девочка бойкая и работящая. Она очень помогали по хозяйству. Во время разговора Прохорыча она что-то стирала. Мы двинулись домой. Я нёс тяжёлую сумку с молоком, которую почти силой отобрал у Махонина. Я вот я дома. Я вновь залез на чердак и стал читать. Несколько раз меня звали на улицу Андрей и Володя. Они говорили, что им скучно. Я холодно отвечал, что занят, что читаю и выйду только к вечеру. Меня позвала обедать мама. Какой-то внутренний голос сказал: "Ты будешь есть только второе и ничего больше". Так я и сказал маме, но она ответила, что тогда я вообще есть не буду. С восторженным криком "Ну и пожалуйста", я снова полез на чердак. Так я остался совсем без обеда. Через 3 часа (я читал физику) я спустился вниз и попросил второе. Мне его дали. "вот что значит настойчивость" - подумал я. Потом ради того, чтобы они от меня отвязались я поиграл с детьми в бадминтон, выпил чая и сейчас лежу и пишу лёжа (нужда всему научит) под пронзительные крики Анютки внизу "А я играю на гармошке...". Завтра утором я пойду за черникой

11 июля. Среда

Я проснулся в 6 часов утра и решил поразмышлять о нашем московском обществе.

Моё отношение к обществу

В марте, когда сформировалось общество я был в стороне от него. Оно служило мне 8 марта поводом для прекращения хронической апатии, которая была у меня в то время. Мила говорила мне, что совершенно не ожидала увидеть меня в нём 8 марта. Сама (как думал я тогда, и в чём сомневаюсь сейчас) она тоже приехала на встречу у памятника Маяковскому совершенно случайно. В то время из разговора Милы я понял, что по образу мыслей она не похожа из девчонок из КR. Тогда не относясь к нему, я даже старался презирать его, главным образом потому, что в нём я был очень стеснён, как Пьер, попав в Петербургское высшее общество. После этого я считал, что с этим обществом я нахожусь по разные стороны улицы. Шло время. Я стал чаще появляться в обществе. И вот, наконец настал вечер у Милы перед экзаменами. Тогда моё отношение к обществу покачнулось (это я понял потом). Единственной причиной была Мила, которая нашла защиту от меня и от своей печали в этой компании. Что же произошло? Общество - это союз нескольких людей. Союз. К нему вполне может принадлежать человек со взглядами, расходящимися со взглядами общества. На эту мысль меня навёл Андрей Болконский, появившийся в Петербургском обществе. Мила, которая вошла в общество девчонок. О Миле, я думаю можно сказать следующее. Она войдя в компанию, изменила свой образ мыслей ( или повернула его в их сторону, если он закреплён шарнирно). Он был у неё всегда, но скорее всего раньше не пробуждал то стремление к развлечениям в обществе. Им нужен был только толчок. Толчок был и прежней Милы не стало, и никогда не станет больше, как не будет больше на сыере шарика, который с неё скатился. Я не могу в своём воображении представить Милу вне общества. Может быть это даже очень хорошо и для меня и конечно для неё. Теперь когда она уже им полностью переделана (== для неё); испорчена (== для меня)