Дружба — и больше ничего?

О помолвке?! Мягкосердечная от природы, Джазлин почти ненавидела себя за боль, которую причиняет простодушному парню, но стоило ему заговорить о помолвке, и внутри у нее словно все окаменело.

— Тони, об этом и речи быть не может! — отрезала она.

— Джазлин, я все понимаю, — взволнованно зачастил Тони. — Вчера вечером я испугал и обидел тебя. Мне не следовало так спешить. Прости, дорогая, но ты так прекрасна, так соблазнительна, что я просто не мог удержаться! Хорошо, обещаю, этого больше не случи…

— Тони, послушай меня, — прервала его Джазлин. — Мы славно проводили время вместе. Но, думаю, встречаться дальше не имеет смысла.

— Джазлин!..

— Поэтому буду очень рада, если ты не станешь больше мне звонить. Давай сохраним хорошие воспоминания друг о друге.

— Джазлин!!

— Прощай, Тони, — негромко произнесла Джазлин.

Однако, какие бы чувства ни бурлили в ней, она все же не могла бросить трубку, не позволив ему попрощаться.

Тони долго молчал.

— Ты ведь дашь мне знать, если передумаешь? — спросил он наконец.

— Конечно, — ответила Джазлин, прекрасно зная, что этого не будет.

Расценив вопрос Тони как прощание, она аккуратно положила трубку, досадливо встряхнула головой, повернулась и застыла как вкопанная.

Пригласив посетителя пройти в гостиную, девушка предположила, что он и сидит сейчас там, куда не долетает ни единого звука из холла.

Если бы! Темноволосый незнакомец не сдвинулся с места! Он стоял рядом и слышал все от первого до последнего слова!

И словно желая подтвердить, что он не глух, и не испытывая ни малейшего стыда за то, что подслушал чужой разговор, незнакомец заметил:

— Круто вы с ним!

— У меня… у меня не было другого выхода, — пробормотала она.

— Да неужели? — не отставал он.

Джазлин не имела ни малейшего намерения продолжать беседу. Однако, сама не понимая почему — то ли бархатный голос незнакомца обладал какими-то гипнотическими свойствами, то ли подвело ее стремление со всеми быть открытой и искренней, — Джазлин, к своему изумлению, объяснила:

— Мы провели вместе четыре вечера, а он уже завел речь о свадьбе. — И зачем я пошла с ним в четвертый раз? Я же никогда так не делаю!

— Три свидания — ваш лимит?

Джазлин не верила, что слышит такие вопросы, и еще меньше могла поверить, что по собственной воле на них отвечает.

— Угадали. Если, конечно, речь не идет о человеке, с которым мы знакомы много лет и который знает, что серьезные отношения меня не интересуют.

Джазлин чувствовала, что уже сказала больше, чем надо. Самое время сменить тему. Однако незнакомец не собирался прекращать расспросы.

— Не хотите выходить замуж? — поинтересовался он с подкупающей улыбкой.

Джазлин не знала, что делать — злиться или смеяться.

— Я не говорю, что семейная жизнь плоха сама по себе… — осторожно начала она.

— Но вам не подходит?

Пора кончать этот дурацкий разговор! Что происходит? Совершенно незнакомый человек выпытывает у нее всю подноготную, а она…

— Лелеете разбитое сердце? — как ни в чем не бывало поинтересовался незнакомец, не дождавшись ответа.

Джазлин, не выдержав, рассмеялась.

— Еще чего не хватало! — воскликнула она, обнажив в улыбке два ряда великолепных жемчужных зубов.

Что со мной? — изумленно спрашивала она себя. Следовало бы кипеть от ярости на этого нахала, а я как дурочка улыбаюсь ему во весь рот! Ну, пусть попробует задать еще хоть один вопрос о том, что его не касается!

Неизвестно, какой вопрос слетел бы с губ незнакомца следующим, но в этот миг наверху послышалось хлопанье двери и шаги. Шум звучал как избавление.

— Прошу меня извинить! — пробормотала она и поспешила навстречу отцу.

Он как раз входил в холл.

— Папа, у тебя посетитель, — шепнула Джазлин и, проскользнув мимо него, поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться в тенниску и джинсы. Она решила погулять с собакой.

Они с Рембрандтом бродили по окрестностям не меньше часа. За это время Джазлин успела обдумать происшествие с Тони и пришла к выводу, что ее вины здесь нет. Да, она нарушила собственное правило и встретилась с ним в четвертый раз, однако не давала ему ни единого повода думать, что хоть в малейшей степени к нему неравнодушна. И разумеется, ни за что не отправилась бы на последнее свидание, если бы Тони хоть крошечным намеком дал понять, что его отношение к ней отличается от чисто приятельского.

На дорожке перед домом уже не было шикарной машины — Джазлин и не ожидала ее увидеть. Отец — невысокий, подтянутый, с легкой проседью в волосах — сидел в гостиной, рассеянно листая искусствоведческий журнал.

— Ты уже пил чай? — спросила Джазлин, хотя на языке у нее вертелся совсем иной вопрос.

Однако отец, как часто случалось, прочел ее мысли.

— Знаешь, кто это был?

— Клиент?

Эдвин Палмер покачал головой.

— Холден Хэтуэй, — ответил он.

— Холден Хэтуэй? — Имя казалось знакомым. — Я могла о нем слышать?

— Возможно, если у твоей фирмы есть какие-либо дела с «Зортек интернэшнл». Он там член правления.

— «Зортек интернэшнл»? — Это название ничего ей не говорило.

— Часть огромного конгломерата, который занимается дизайном и еще чем-то в том же роде. — Судя по всему, отец знал о «Зортек» ненамного больше дочери.

— Тогда откуда же я знаю этого Хэтуэя? — Джазлин напрягла память, и в голове у нее что-то смутно забрезжило.

— Наверно, слышала, как о нем рассказывала Грейс.

Ну да, конечно же! Детей у Грейс не было, а вот племянник был…

— Так вот он какой, ее «милый мальчуган»! — воскликнула Джазлин.

Правда, Грейс никогда не называла его фамилии, но отец и дочь частенько слышали ее рассказы о «милом мальчике» Холдене, который не забывает старую тетку, делает для нее и то и это…

— Зачем он приезжал? Хочет, чтобы ты написал его портрет? — Возможно, подумала Джазлин, на этот раз Грейс убедила отца взяться за нелюбимую работу.

— Еще чего! — фыркнул Эдвин. — Наш мистер Хэтуэй такой занятой человек! Не уверен, что он способен полчаса высидеть спокойно, разве что сунуть ему под нос пачку документов.

Зачем же, удивлялась Джазлин, этот важный бизнесмен потратил драгоценное время на визит к отцу?

— С Грейс ничего не случилось? — быстро спросила она.

— Все в порядке, — заверил ее отец. — Как ты знаешь, она сейчас гостит у старшей сестры, матери Холдена. Он отыскал наш номер в телефонной книге, но, увидев там и адрес, сообразил, что все равно сегодня будет в этих краях, и решил заехать, чтобы кое-что со мной обсудить, пока Грейс в Корнуолле.

Недоумение Джазлин усиливалось.

— Что у вас с ним за секреты от Грейс?

— Дело в том, что в следующую пятницу, как ты помнишь, у Грейс день рождения, а Холден привык в этот день устраивать тетушке праздничный ужин.

— Он готовит ей сюрприз? — Джазлин по-прежнему не понимала, почему Холдену понадобилось обсуждать свои планы с отцом.

— Нет-нет, — покачал головой Эдвин. — Дело в том, что Грейс рассказывала сестре обо мне и о том, что в последнее время мы часто видимся. Вот почему Холден решил выяснить, нет ли у меня своих планов на пятницу и не получится ли так, что мы начнем, фигурально выражаясь, наступать друг другу на ноги.

— Предусмотрительный человек, — заметила Джазлин. — А ты?

— Есть ли у меня планы? Да, я рассчитывал повести Грейс куда-нибудь поужинать.

— И сказал об этом… э… Холдену?

Отец кивнул.

— Что же он ответил?

— Спросил, не разрешу ли я ему устроить ужин для нас четверых. На это я ответил: буду только рад. — Отец просиял улыбкой. — А ты не возражаешь, Джазлин?

— Конечно, нет, — весело ответила она. — В какой ресторан вы поедете?

— Я же сказал, нас будет четверо! Считая и тебя.

— Меня?! — Усилием воли Джазлин стерла с лица изумление и улыбнулась отцу. — Прости, я подумала, что речь идет о тебе, Грейс, Холдене и его жене.

— Он не женат. И никогда не был. Хотя, судя по всему, от женщин у него отбоя нет.