Зеленоглазая богиня (СИ)

-Он уже два дня в таком состоянии – где – то издалека звучал голос доктора.

Два дня! Вот уже два дня она находится в больнице рядом со Стефаносом, а он так и не пришел в себя! Афина, глядя на озабоченное лицо врача, ловила себя на мысли, что все больше и больше боится этих визитов. Почему?! Ну почему он не приходит в себя?! Неужели все так плохо? Что же происходит там, за гранью сознания? Что не пускает его обратно, в полный любви мир, который она готова подарить ему?!

Она рухнула на ближайший стул и взяв его за руку, тихо сказала:

-Ты говорил, что любишь меня. Тогда докажи мне свою любовь, Стефанос. Приди в себя и покажи, что мой Стефанос не сдается. Он борется со всеми невзгодами. Подумай о дочери, о сыне, обо…мне. Ведь нет мне жизни без тебя, Стефанос.

Слезы срывались с ее щек на его руку, которую она прижимала к губам, и Афина молилась о том, чтобы он не покидал ее.

Сознание возвращалось к нему медленно. И никогда еще ему не было так страшно, как в этом пограничном состоянии, где перемешивались сон и явь. Звуки внешнего мира порой долетали до него, но были они какими-то плоскими, словно неживыми. Последнее, что он помнил, было заплаканное лицо Афины, и единственным мучавшим его вопросом было, все ли с ней в порядке. Он пытался произнести ее имя, но губы не могли издать даже самого слабого звука. Окончательно Стефанос пришел в себя ранним утром, когда небо за окном только начало менять черный цвет на темно-серый. Первые несколько секунд Стефанос никак не могла понять, что с ним и где он находится, но вскоре по окружающей обстановке догадался, что он в больнице. Увидев спящую прямо на стуле возле его кровати Афину, Стефанос подумала было, что все еще спит и видит сон. Но реальность, тут же мощным потоком хлынувшая в его сознание, помогла понять, что сон уже закончился, что он и в самом деле видит перед собой Афину. Он не хотел его будить, но, когда пошевелился, она сразу же открыла глаза.

— Стефанос! Как ты? Как же ты меня напугал! Я чуть с ума не сошла, когда увидела тебя в крови.

Его взгляд вновь был полон тепла и того особенного, чего она так боялась и надеялась увидеть. Мучившая ее боль отступила, но как же страшно было поверить в то, о чем так долго мечталось!

-Ты помнишь, что я тебе сказал? – усмехнулся он – Я люблю тебя. Я никогда не оставлю тебя, Фина.

-А я не хочу, чтобы ты меня оставил – тихо сказала Афина и погладила его темные волосы. Он жив! Это самое главное, а остальное – пустяки. Вместе они пройдут все трудности, ибо любовь их никогда не умрет.

-Но ты заслуживаешь наказания – притворно сурово произнес Стефанос – Очень жестокого наказания.

-За что? – изумилась Афина, вытирая набегающие слезы.

-Ты скрыла от меня моего сына – Он выдержал паузу и добавил: - Теперь тебе придется выйти за меня замуж.

-Только из – за ребенка? – облегченно рассмеялась Афина, радуясь, что он в состоянии шутить.

-Нет – Покачал головой Стефанос – Я люблю тебя, Афина. Больше всего меня завораживают твои глаза, а твое тело так и просит, чтобы я все время его касался. Мне нравится то, как ты целуешься, возбуждая во мне страсть. Я до сих пор помню вкус твоих шоколадных тортиков, которыми ты завлекала меня в наши встречи. Я хочу, чтобы ты пекла мне их каждый день…

-Ты растолстеешь – улыбнулась сквозь слезы Афина, но Стефанос отмахнулся и продолжал:

-Я хочу, чтобы у моей дочери была такая мать, как ты. У Николаса должен быть не приемный, а родной отец. Я хочу то, чего не имел раньше. Фина, я хочу семью. А согласна ли ты выйти замуж за незаконнорожденного, который разбогател не по праву и прожить с ним всю свою жизнь? Стать матерью для его дочери и родить ему еще прекрасных детей?

Его слова были для Афины лучшей в мире музыкой, лучшим лекарством для ее истерзанной души.

Ураганы, еще недавно бушевавшие в ней, уступили место мягкому утреннему бризу, и яркий свет наполнил все ее существо.

Жизнь, полная радостных надежд и мечтаний, вновь возродилась в ней, но нужно было еще привыкнуть ко всем этим столь стремительно возникшим переменам.

Она закрыла глаза: это чудо и это счастье были так велики, что их невозможно было вынести. Он любит ее! И он просил ее выйти за него замуж!

-Так ты согласна? – напряжено спросил Стефанос – Согласна провести со мною всю жизнь?

-Да! – воскликнула Афина – Да и еще раз да! Я буду твоей женой и матерью для Фины.

-Тогда поцелуй меня скорее – сиплым голосом попросил Стефанос.

Афине не нужно было повторять дважды. Нагнувшись, она впилась в его губы страстным поцелуи, изливая туда не только желание, но боль и любовь. Они целовались так долго, пока она не почувствовала, что пальцы Стефаноса пробираются к ее груди.

С трудом заставив себя отстраниться, Афина укоризненно взглянула на него:

-Мы напугаем весь персонал.

-Могла бы продлить удовольствие для меня – обиженно хмыкнул Стефанос, и Афина ласково провела губами по его виску и прошептала ему на уху:

-А что же для брачной ночи ты не оставишь мне возможность дать тебе удовольствие?

-Какая у меня будет распущенная и шаловливая жена! – мечтательно закатил глаза он.

-А тебе не хочется этого? – лукаво поинтересовалась Афина.

-Хочу, очень тебя хочу – понизив голос до шепота, произнес Стефанос, и она залилась краской.

-Я люблю тебя – сказала Афина, и Стефанос широко улыбнулся:

-А я всегда это знал. Все равно, мне очень приятно, будущая миссис Димитрас.

Эпилог.

-Гости приехали! Гости!

Четырехлетний Джонатан носился по зеленым холмам и, радостно вскрикивая, возвещал о том, что двери особняка Димитрасов распахнулись. Афина улыбалась сыну, безуспешно пытаясь унять его и укоризненно смотря на десятилетнего Николаса, что – то объясняющего непослушной Фине. В первые месяца она очень беспокоилась, что Николас не примет Стефаноса, но сын удивил ее, заявив, что всегда мечтал о таком отце. Фина моментально запрыгнула к ней на руки, когда узнала, что ее отец женится на ее тезке. А четыре года назад у них появился еще один сын.

Сегодня был день рождение Афины, и гости начали собираться, а она до сих пор не переоделась в роскошное вечернее золотое платье на прозрачных бретельках. Дети с утра бегали по всему дому, а она не могла их успокоить. Только Стефаноса ей не хватало…

Странно, что он еще не поздравил ее, так как на протяжении тех лет первый, кто дарил ей розу и поцелуй в губы был именно Стефанос.

Подозвав Кару и попросив ее отвлечь Джонатана, Афина пригрозила пальцем Нику, чтобы он не обижал сестренку, а только потом поднялась наверх.