Яблоко Евы

Она заставила себя сделать глубокий вдох и медленно выдохнула. Признавать в ком-либо достоинства и восхищаться ими еще не значит любить.

У них чисто физическая связь, продолжала она внушать себе. Физическое влечение, и больше ничего. Она решительно поджала губы и перевела взгляд с Рэнда на священника.

Постепенно стеснение в груди прошло, и она задышала свободнее. Ей стало легче оттого, что она сумела взять под контроль свои чувства, и она улыбнулась. Ну и пусть физическая связь, и прекрасно… Она насладится ею в полной мере.

— Похоже, что завтрак у тебя получился на славу.

Дыхание Рэнда защекотало ей ухо. Сесил обернулась и плечом прикоснулась к его груди. Поймав себя на том, что она может смотреть на него, прикасаться к нему, говорить с ним, не испытывая при этом головокружения, какое она ощущала в церкви, она обрадовалась.

— Получился, не правда ли? Но ничего бы не вышло без тебя. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Спасибо.

И она снова взялась за уборку посуды, но Рэнд обнял ее за талию и привлек к себе.

— Прикоснись ко мне еще раз, только левее и пониже, — прошептал он.

— Ишь ты. — Сесил шутливо оттолкнула его, но он притянул ее еще ближе к себе. Выражение его глаз показалось ей сначала шутливым, однако в глубине зрачков она уловила страсть. Сесил вызывающе вскинула голову, но при этом невольно потупилась. — Сдается мне, доктор Кёрси, вы пытаетесь меня соблазнить.

— С каких это пор тебя надо соблазнять?

Прежде чем она успела ответить, он наклонился и поцеловал ее. Сначала его губы показались ей прохладными, а затем их тепло разлилось по всему телу. Ее руки легли ему на грудь, а пальцы сжали накрахмаленную рубашку.

Все это — чисто физическое влечение, уговаривала она себя. Чисто физическое.

Но никакие уговоры не могли унять волнения, разливавшегося в ее душе. Ни один мужчина так быстро не овладевал ее сердцем.

— Мама?

Голос Сисиль прозвучал будто издалека.

— Что такое? — пробормотала Сесил, не успев оторваться от губ Рэнда.

— Мелинда говорит, что я могу подержать на руках одну из двойняшек, если кто-нибудь из взрослых мне поможет.

Сесил положила голову Рэнду на грудь.

— Погоди, Сисиль, — сказала она, переводя дыхание.

— Пожалуйста, мама, Мелинда собирается их кормить, а потом они заснут.

— Сейчас не могу, дорогая, мне нужно убрать со стола, чтобы подать десерт. — Наконец она нашла в себе силы поднять голову.

— А я сойду за взрослого? — Рэнд глядел на Сесил с улыбкой. — Я уже взрослый, к тому же имею солидный опыт общения с малышами.

Вот и еще пример его доброты и отзывчивости. Сесил отступила на шаг, не в силах сдержать улыбку.

— Прекрасно, я думаю, за взрослого ты вполне сойдешь.

Рэнд перевел взгляд на Сисиль, которая подошла и встала рядом с ним, излучая нетерпеливое ожидание. Он протянул ей руку.

— Меня признали взрослым, Сисиль, так что я к твоим услугам.

Хихикая, девочка схватила его за руку и потащила в гостиную к Мелинде и ее двойняшкам.

Сесил покачала головой и, усмехаясь про себя, стала убирать посуду. Трудно поверить, что такие люди встречаются в жизни.

Ей пришлось четыре раза бегать туда-сюда, пока она не убрала все со стола, и еще дважды, чтобы принести десерт, который Рэнд приготовил ночью. Старания его были не напрасны. Каждая порция представляла собой маленькое произведение искусства. А вкус десерта не уступал внешнему виду.

Она смахнула крошку с льняной скатерти, той самой, которую Рэнд требовал прогладить, и с усмешкой вспомнила их спор по этому поводу. Однако Рэнд умеет быть настойчивым.

Покачивая головой, Сесил стала раскладывать приборы рядом с хрустальной посудой. Услышав смех Сисиль, она подняла голову. Ее дочь сидела на диване в гостиной, держа на руках одну из двойняшек, а Рэнд, пристроившись рядом, поддерживал малютке головку. С улыбкой наклонившись к Сисиль, он слушал ее веселую болтовню.

Сесил почувствовала знакомое стеснение в груди и ком в горле. Руки стали липкими, и она обтерла их о бока платья. О Боже, подумала она в отчаянии. Неужели снова? Стеснение в груди, спазм в горле, влажные руки… То же самое, что было в церкви. Должно быть, я заболела, решила она и машинально закусила ноготь большого пальца. Интересно, о чем они говорят и над чем смеются? И почему ее дочь сразу подружилась с Рэндом? Никто, кроме Сесил, не знал, каким твердым орешком была Сисиль в общении с мужчинами, разумеется исключая дедушку. А теперь с улыбкой до ушей болтает не закрывая рта. Никому из посторонних она не оказывала столько доверия. Почему именно Рэнд?

Вот вопрос.

— Такое прекрасное угощение, а ты грызешь ноготь.

Сесил сконфуженно убрала руку ото рта и взглянула на Мелинду, нахмурившись.

Мелинда улыбалась.

— Посмотри, до чего же славная парочка!

Не показывая виду, что она догадалась, о ком речь, Сесил продолжала расставлять приборы.

— Какая славная парочка?

Мелинда кивнула головой в сторону дивана.

— Рэнд и Сисиль.

Сесил пришлось посмотреть в их сторону.

— Малышка не сводит с него глаз, как только он появился. Я думаю, она тоже очарована.

— Да, — сухо бросила Сесил, — ты же знаешь, она любит взрослых мужчин.

— Неужели? А я-то думала, что ее сердце принадлежит только дедушке. — Мелинда усмехнулась, глядя, как Рэнд отбросил с глаз малышки челку. — По-моему, Рэнд тоже к Сисиль неравнодушен.

— А кто может быть к ней равнодушен? — произнесла Сесил, уронив вилку на тарелку. — Когда Сисиль пускает в ход свои чары, устоять невозможно.

— Это правда, — проговорила Мелинда, задумавшись. — Но мне кажется, что она искренне привязалась к Рэнду. Может быть, она увидела в нем папу или кого-то в этом роде.

Папу? Сесил прищурилась, пытаясь обнаружить то, что заметила Мелинда.

Посмеиваясь, Мелинда похлопала Сесил по руке.

— Послушай, я вещаю, точно заправский психоаналитик. — Она махнула рукой, как бы желая покончить с этой темой, и занялась дегустацией клубничного пирожного со взбитыми сливками, жмурясь от удовольствия. — Ммм… какой аромат, а я собираюсь сбросить десять фунтов. — Обняв Сесил за плечи, она добавила: — Честно говоря, когда ты пригласила всех на завтрак, я была несколько встревожена.

— Спасибо.

Мелинда притянула ее к себе.

— Надо смотреть правде в глаза, Сесил. Кулинария — не твоя стихия. Но сегодня все необыкновенно вкусно! Ты на этот раз превзошла саму себя.

Сесил еще больше нахмурилась, она хотела солгать, но не смогла.

— Не я превзошла, а Рэнд.

— То есть?

— Рэнд сам все приготовил. — Она показала на арбуз в виде люльки, стоявший посередине стола и наполненный фруктами. — И это тоже его работа. — Смахнув крошку пирожного со скатерти, она добавила: — И даже скатерть он прогладил.

— Похоже, что он хозяин в этом доме.

Сесил сделала большие глаза, хотя ее сердце сладко заныло.

— Не придумывай, пожалуйста.

— И придумывать нечего, когда вы на пару так здорово со всем справились. — Мелинда сняла ягоду с пирожного и деликатно надкусила.

Придя в ужас от слов подруги, Сесил возмущенно взглянула на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Я заметила, как он на тебя поглядывал в церкви.

Сесил ничего такого не заметила.

— Я также видела, как вы целовались, когда к вам прибежала Сисиль. — Мелинда выгнула бровь и с удовлетворенным видом сложила губы. — Да вы и не нуждаетесь в помощи старой свахи. — Она взяла еще одну ягоду и слизнула с нее крем. — Хотя, конечно, это странно, ведь Рэнд врач, и все такое прочее. — Решив, что о калориях она подумает потом, Мелинда отправила ягоду в рот. — Но ведь никто и предположить не мог, что я полюблю Джека.

— Любовь? — проговорила Сесил со странным выражением лица. — Кто говорит о любви?

Но прежде чем Мелинда успела ответить, Мэдисон, которую Сисиль держала на руках, начала плакать. Обернувшись к Мелинде, Рэнд заявил: