Только ты

— Отец научил меня, когда я еще была маленькой. Он брал меня с собой на рыбалку и не боялся, что я не смогу удержаться на воде, если лодка перевернется.

— О, все-то вы умеете, — одобрительно заметил он, прежде чем бросился в голубую воду. Его мощное тело рассекало воду почти без усилий. Вопреки ожиданиям Алис, он не предпринял попытки коснуться ее тела, лишь плыл рядом с ней.

Она устала, выбралась из бассейна и, переодевшись в кабинке, прилегла на топчан. Вечер наполнился ароматом цветов, в душу пришло умиротворение. Незаметно для себя задремала. Во всяком случае, ничего не слышала и не видела, пока губы Эрнана не коснулись ее губ. От неожиданности она вздрогнула и боднула его в подбородок головой.

— О-о, — притворно простонал он, — боль легче переносить в горизонтальном положении. — И улегся на топчан рядом с Алис. — Скажите, вы всегда так реагируете, когда вас целуют? — спросил он.

— Смотря кто это делает.

Ее голос прозвучал неуверенно. Она должна вести себя осторожно с таким мужчиной, как Эрнан. К несчастью, огонь, который горел у нее внутри, теперь перебрался на лицо. Она не могла оторвать взгляд от обнаженного мужского тела. Капельки воды блестели на мускулах, придавая им еще большую привлекательность.

— Может быть, мы попробуем еще раз?

— Эрнан…

— Только поцелуй и больше ничего.

Он с силой притянул ее к себе, его губы были мягкими и нежными. Хотя она считала себя сумасшедшей, ей захотелось большего, и Алис робко коснулась его тела, изнемогая от желания.

— Вы же знаете, я не планировал это заранее.

— Что? — Она удивленно уставилась на него.

— Вы, наверное, думаете, что я все продумал до мельчайших подробностей, чтобы соблазнить вас, да?

— Нет, не думаю.

— Ну и правильно.

Он помог ей подняться, но руки не выпустил. Алис ощущала ее тепло и какие-то неведомые токи.

— Вы хорошо умеете владеть собой, — заметил он, когда они шли к дому.

— Я не понимаю вас.

— Не изображайте, пожалуйста, из себя женщину, для которой все это впервые. — Он с укоризной посмотрел на нее. — Если быть честным, не могу припомнить ситуации в моей жизни, когда бы я хотел женщину больше, чем вас сейчас.

— Вы считаете, что льстите мне? Думаете, что быть очередной в списке ваших побед это большая честь?

— У меня нет ни одной подобной победы. — Он неожиданно остановился и отпустил ее руку. — Это действительно так. Представляю, что вам обо мне наговорили. Разве нет?

— О, только не изображайте из себя невинность, — с сарказмом ответила Алис. — Вы наверняка знаете, что о вас говорят.

— Я никогда не обращал внимания на то, что обо мне болтают злые языки. Сплетни не задевают ни моей личной жизни, ни моего бизнеса. Я всегда честен сам с собой. И никогда никого не обманываю. В это вы, надеюсь, верите?

— Я…

Воздух в сумерках был сладким и тяжелым, наполненным летними ароматами. Свежестью веяло и от идущего рядом мужчины, и у Алис возникло странное чувство, что он стал частью ее жизни. Может быть, потому, что выглядел сейчас по-мальчишески? Его мокрые волосы подсушил ветер, и они непослушной прядкой упали на лоб.

— Вы стрижетесь так коротко из-за ваших кудрявых волос? — неожиданно спросила она.

— Что?

Серые глаза Эрнана от удивления округлились. Прическа была, вероятно, последней темой, которую он хотел бы сейчас обсуждать.

— Ваши волосы. — Она встала на цыпочки и коснулась завитка у него на виске, прежде чем сумела сообразить, каким интимным жестом может это ему показаться. — Вчера они выглядели совсем по-другому.

Он смотрел на нее несколько секунд, прежде чем легкая улыбка коснулась его губ.

— Да, они вьются. И я борюсь с этим еще с детства. Меня и Габриэля очень дразнили в детстве, и мы уговорили маму позволить нам стричь волосы как можно короче. И это вошло в привычку. А вам не нравится моя прическа? — Улыбка ушла с его лица.

— Напротив, очень идет вам, — смешалась Алис, жалея, что вообще подняла эту тему.

Она повернулась и пошла, чувствуя, как Эрнан подстраивает свой шаг под ее. Странный он все-таки человек. Ему совсем не обязательно было говорить ей, что он хочет ее. Она и так знала это. Но желание — это не любовь. Алис испугалась своих мыслей. Ей совсем не хотелось, чтобы Эрнан любил ее. Совсем не хотелось. Совсем… И повторяла это слово вновь и вновь.

Жаль, что она приехала сюда. Они дошли до дому, так и не проронив больше ни слова. Гордон жил совершенно в ином мире, по собственным принципам и правилам. Но даже если бы он был совсем обычным человеком, какая разница! В любом случае это закрытая для нее сторона жизни.

Она взглянула на него и, увидев вожделение в его серых глазах, быстро отвернулась. Да, ей не следовало сюда приезжать. Но у нее не было выбора. И все, что ей остается в — данной ситуации, это быть сильной. Такой и была последние тринадцать лет, а уж сейчас справится с собой…

7

Обед представлял собой еще одно гастрономическое чудо, доставившее сплошное удовольствие. Закончив последнее блюдо десерта, легкий сладкий пудинг «Мехикали» с фруктами, популярный на родине кухарки Салины, Алис медленно, словно маленькая насытившаяся кошка, потянулась.

— Странно, что вы не располнели, — усмехнулась она. Они снова сидели на веранде. — Я бы непременно растолстела, если бы у меня была такая кухарка.

— Если бы Салина была вашей кухаркой, то это бы означало, что вы стали моей женой. А я бы не позволил супруге стать толстой, — заметил Эрнан, наливая кофе из кувшинчика, который только что принесла Мария. — Конечно, за исключением того времени, когда бы вы были беременной. Но и тогда бы я контролировал вес очень внимательно.

— Вы не любите толстых женщин? — осторожно спросила она, стараясь скрыть боль, причиненную его последними словами.

— Я люблю полненьких и худеньких, высоких и маленьких, любых, если это идет им. Но вам лишняя полнота совсем не пойдет. Вы слишком маленькая для этого. Вы бы выглядели как…

— Поросенок? — насмешливо спросила она.

— Совсем нет. — Он был шокирован сравнением.

— О, не волнуйтесь. — Она приняла из его рук чашку с кофе. — С моей работой я сжигаю все калории, которые получаю. И не сомневаюсь, что доживу до старости в одном весе.

Ее слова прозвучали с ноткой какой-то отрешенности. Эрнан удивленно посмотрел на Алис и махнул рукой в сторону пляжа:

— Пейте, и пойдем прогуляемся. Еще не стемнело, а океан в это время выглядит просто великолепно — не то, что во Фриско.

— Прекрасно, давайте сравним. — Она расслабленно потянулась, но тут же приняла строгую осанку. Это заставило Эрнана улыбнуться.

— Только не делайте одолжений, моя милая. Я не хочу думать, что вам неинтересно в моей компании.

— А если это так и есть?

— Нет, черт возьми, не так! — воскликнул он, затем встал и помог подняться Алис, подав ей руку.

Видимо, это был рассчитанный жест, потому что губы Эрнана тут же припали к ее губам. Она была слишком крошечная, чтобы сопротивляться натиску, и ей пришлось подчиниться. Его руки скользнули по ее телу с такой жадной настойчивостью, которая совсем не допускала сопротивления. Еще секунда, и поцелуй-наказание превратился в нечто жаркое и страстное.

Нет, этого нельзя допустить! — встрепенулась Алис, чувствуя, как волна желания захлестнула ее, делая тело слабым и податливым.

— Я ненавижу вас, — беспомощно пробормотала она, когда его губы скользнули ей на шею, разжигая плоть всепоглощающей страстью.

— Ты хочешь меня. Тебя это почему-то пугает, но ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.

Он снова неистово поцеловал Алис. Ее руки потянулись к его широким плечам, и она приникла к нему, не в силах поверить, что мужчина может вызвать в ней безудержные чувства только прикосновениями. Это было вне ее понимания, особенно сейчас, после стольких лет летаргии.

Эрнан тяжело дышал, не выпуская ее из объятий.

— Я не могу поверить в то, что ты доверилась мне.