Залив мечты

- Проверял, закрыл ли я заднюю дверь на задвижку. А почему ты встала?

- Тоже хотела проверить.

Его глаза блеснули.

- И тут ты увидела крошечную мышку. Но она же сама тебя испугалась. В следующий раз не надо так истерически орать.

- Я истерически не орала.

Он сел рядом с ней на постель.

- А как еще можно назвать твой визг? По-моему, это была настоящая истерика. Смешно сказать: при столкновении с самым безобидным мышонком ты истошным голосом зовешь на помощь.

Конни разъяренно сверкнула глазами.

- Иди ты в...

- Это приглашение?

- Это оборот речи, - произнесла она хриплым голосом, вдруг осознав, что на ней лишь тонкий халатик на голом теле. А на Берте - плавки, и тоже ничего больше.

- Очень красноречивый. И интересный. - Берт опустил голову. - А что, если?..

Он прижался губами к теплому плечу Кении, с которого во время прыжка сполз рукав халатика. Ее сердце запрыгало. Она знала, что должна отстраниться, и побыстрее, но его ласковые губы словно парализовали ее.

- Ты в чем спишь? - спросил Берт, взглянув на ее халатик.

- А в чем, по-твоему, я должна спать? В рубашечке с розовыми рюшечками и оборочками? - Конни старалась говорить шутливо, но у нее пересохло в горле и слова давались с трудом.

- Я думаю, что ты спишь голой, - сказал он и снова провел губами по ее плечу. - Угадал, ты такая?

- Да, - задохнувшись, сказала она.

Он поднял голову и усмехнулся.

- И еще ты падаешь в обморок при виде мышек.

Шутка подействовала, и Конни смогла улыбнуться в ответ.

- Разве тебе не нравится чувствовать, что ты больше и сильнее меня?

- Ты хочешь сказать, что это не так?

- Вот именно. И еще я хочу сказать, что я не падала... - тут она для большей убедительности толкнула его в грудь, - не падала в обморок.

- Падала.

Конни толкнула его сильнее.

- Нет!

- И истерично визжала.

- Ничего подобного!

На этот раз Берт упал спиной на подушку и потянул Конни за собой.

- Вечно ты споришь, - сказал он и поцеловал ее.

Его губы были ищущими и одновременно ласковыми. Сейчас в поцелуе не чувствовалось злости. Конни ощутила крепость его губ и влагу языка. Ей нравился этот вкус. От Берта чуть-чуть пахло мятой и слегка - им самим. Легкий и волнующий запах. Закрыв глаза, она даже и мысли не допускала о сопротивлении. Разве можно что-то возражать, когда чувствуешь его губы на своих губах, а его руки на своих плечах, когда ощущаешь нарастающее возбуждение во всем теле? Нет и еще раз нет.

Поцелуй Берта длился и длился. Его большая ладонь скользнула вниз и стала ласкать ее упругие груди и плоский живот.

- Я хочу видеть тебя всю, - сказал он тихо и взялся за пояс ее халатика. Конни расстегнула пуговки. - Такая ты вся мягкая, гладкая, прямо шелковая, - пробормотал он.

Его руки снова принялись ласкать ее. Конни выгнулась дугой. Его пальцы неутомимо и ритмично касались ее сосков. Ее возбуждение дошло до боли. Она нетерпеливо задвигалась.

Ей хотелось большего.

Словно в ответ на ее безмолвную мольбу, он наклонился к ней и она почувствовала сосками легкое покусывание его зубов. Запылав, Конни обхватила Берта за шею и притянула его к себе. Еще никогда она не испытывала такого яркого и сильного желания.

Ей захотелось коснуться его, и, когда он снова приблизил к ней лицо, она протянула руку и погладила его по груди, чувствуя пальцами завитки жестких волос. Но, когда она возжелала поцеловать его, он вдруг замер и отшатнулся.

- Что случилось? - спросила Конни.

Берт сжал ее талию, словно пытаясь справиться с чувствами.

- Мы должны остановиться.

- Остановиться?

Она почувствовала напряжение во всем теле. Нет, они не должны останавливаться!

Он сделал глубокий вдох.

- У меня нет презерватива.

- Не беспокойся, - Конни почувствовала облегчение, - я принимаю таблетки.

Но Берт, услышав эти слова, резко отодвинулся и встал с постели.

- Я предпочитаю предохраняться сам.

Конни медленно села. Мгновение назад с ней был пылкий любовник, а теперь... Ее растерянность переросла в гнев. Как он смеет играть с ней в прятки?! Как он посмел отвергнуть ее?!

Она потянулась за халатом и надела его.

- Ты думаешь, что я сплю со всеми подряд? - резко спросила Конни, сверкая глазами. - Боишься подхватить от меня одну из тех болезней, о которых вслух не говорят?

- Господи, конечно, нет!

Она нахмурилась. Кажется, он ответил искренне.

- Тогда я ничего не понимаю. Разве что... ты подумал, что я соврала насчет таблеток? - спросила она. - Ты решил, что я, черт возьми, так сильно захотела переспать с тобой, что пошла на риск и мне плевать на последствия?!

- Я просто не хочу ввязываться во что-то только из-за игры гормонов, медленно проговорил Берт. - Потом, возможно, мы оба пожалеем.

- Чепуха, - отрезала Конни. - Ты не веришь мне! Да, я хотела быть с тобой, но теперь уже нет! Теперь я хочу, чтобы ты убрался вон из моей комнаты! - Она дрожащим от гнева пальцем указала на дверь. - И впредь держись от меня подальше!

Гилберт помрачнел. Кажется, он хотел что-то сказать. Оправдаться? Извиниться? Возразить? Но он повернулся и вышел, мягко прикрыв дверь.

5

Копни подняла глаза на детей, игравших в тени дерева, потом снова опустила взгляд в лежавшую на коленях книгу. Это был вчерашний детектив. Она любила криминальные романы. Быстрый ум позволял ей соперничать и с автором, и с героем, и с сыщиком. Она с упоением читала это "чтиво", как с легким пренебрежением говаривала ее подруга Джулия, и представляла себя то длинноногой красоткой, то Джеймсом Бондом, то Агатой Кристи. Именно эти романы и заставили Конни заняться собой: она научилась плавать, ездить верхом, стрелять, водить любую машину. Она изучала карате, джиу-джитсу и йогу, занималась культуризмом и киносъемкой.

- Я построил два, и у тебя два, - заявил Джек, новый приятель Эрика, указывая на ряды песочных замков у бассейна с пресной водой.

- Давай теперь сделаем крепостную стену, - предложил Эрик.

- Давай! - откликнулся его друг, и они вприпрыжку побежали к океану за водой чтобы смочить песок.

- Конни, смотри, как мы строим - крикнул Эрик.

- Я смотрю, - заверила она его.

Из-за медлительности Глории, у которой совсем не оставалось времени на ребенка неделю спустя все заботы о малыше, включая ежедневные ванны, легли на Конни. Несмотря на ее первоначальные намерения, она уже не возражала. Иногда Конни мрачно думала, что ее материнские инстинкты дремали, а теперь, при первом представившемся случае, расцвели пышным цветом.