Дочь старого друга

— Мы ведь вчера… любили друг друга. Ты помнишь это? — наконец осмелилась она.

— Я всегда буду помнить то, что было между нами, — со вздохом проговорил Митч, зарывшись лицом в ее волосы.

— А я думала, что ты забыл обо всем, — укоризненно заметила Вирджиния.

— Нет, я не забыл, — засмеялся Митч.

— Но ты хочешь забыть! Я уверена в этом, потому что ты не сказал мне и десяти слов за весь день.

Митч обнял ее, и она прильнула к нему всем телом.

— Я не забыл, Джинни, и никогда не смогу забыть.

Она склонила голову набок, чтобы увидеть его глаза. Митч приподнял ее лицо и приблизил к своему.

— Я нисколько не жалею о том, что произошло вчера, Митч. И хочу… — Вирджиния замялась.

— Чего же ты хочешь?

— Хочу, чтобы мы всегда… были вместе.

Низкий стон вырвался из горла Митча, и он жадно впился губами в ее прелестный рот.

Вирджиния просто таяла от его ласк, не препятствуя ему языком исследовать ее рот. Она поглаживала шелковистые усы, а поцелуй все не прекращался. Обхватив ее бедра, Митч уже не мог сдержать страстного желания. Руки сами раздевали ее, скользили по нежной коже. Вирджиния оказалась на Митче и приглушенно вскрикнула, когда они вновь соединились. Митч ритмично приподнимал и опускал ее, пока ей не стало казаться, что она вот-вот умрет от наслаждения.

Сжимая его плечи, она ускорила движения. Митч шептал ей на ухо нежные слова и иногда со стоном покусывал мочку уха. Когда она, уже изнемогая от сладкой муки, негромко застонала, он резко качнулся: такого наслаждения, как сейчас с Вирджинией, он не испытывал прежде ни с одной женщиной.

Они долго лежали, слившись воедино. Теперь Вирджиния узнала, что такое страсть. И еще одно она поняла: что бы ни случилось, она обречена любить Митча до самой смерти.

17

Вирджиния постучала в парадную дверь. После долгих поисков они наконец оказались перед добротным синим домом с белой отделкой по фасаду на самой окраине Логана. Здесь жила Дорис Уолтон — тетка Вирджинии по матери.

Дверь открылась, и на пороге появилась некрасивая рослая женщина. Седеющие волосы были небрежно заколоты в пучок. Острый нос придавал лицу недоброжелательное выражение. Однако, увидев племянницу, тетка расцвела в улыбке.

— Джинни? Моя Джинни! Бог мой, как я рада видеть тебя, моя девочка! Как ты выросла! И так похожа на свою мать, упокой, Господи, ее душу. А кто это с тобой? — Дорис подозрительно прищурила глаза, наблюдая, как Митч привязывает лошадь.

— Это судебный исполнитель мистер Стоун. Он и доставил меня сюда живой и невредимой.

— Оно и заметно, девочка моя. Спасибо за то, что помогли моей племяннице добраться до Логана, мистер Стоун. Уверена, мы еще увидимся. — И тетка повернулась, собираясь вести племянницу в дом.

— Тетя Дорис, — остановила ее Вирджиния, — Митч провел в седле почти две недели. Неужели вы не разрешите ему отдохнуть в вашем доме несколько дней?

Дорис подняла брови.

— Митч? Его что, так зовут?

Вирджиния, покраснев, кивнула.

— Ну что ж, можете остаться на несколько дней, мистер Стоун. Но я просила бы вас поменьше крутиться вокруг моей племянницы. Вы меня понимаете? — сурово предупредила тетка.

Вирджинию покоробила такая бестактность.

— Тетя Дорис! — воскликнула она, виновато взглянув на Митча.

— Спасибо за разрешение отдохнуть, — бесстрастно ответил он. — Джинни стала мне очень дорога за две недели опасного пути. Я хотел бы посмотреть, как она здесь устроится, прежде чем уеду.

— Дорога вам! Вот как? И поэтому вы хотите остаться? — язвительно заметила тетя. У Вирджинии перехватило дыхание, но Митч и бровью не повел. — Вы ведь именно так сказали? — донимала его Дорис. — Можете спать в сарае.

Вирджиния несла в сарай блюдо свежеиспеченного овсяного печенья с корицей. Приоткрыв скрипучую дверь, она проскользнула внутрь и остановилась в дверном проеме. Митч, по пояс голый, расчищал от сена, мусора и навоза место для ночлега.

— Я принесла тебе это угощение, чтобы ты примирился со своей участью.

— Здесь мне будет сложно насладиться ароматом корицы, — пошутил Митч, однако с жадностью набросился на печенье.

— Извини меня за Дорис. Она всегда защищала мою мать от посягательств мужчин, а теперь, полагаю, наступил мой черед.

— Защищала? Эта женщина просто ненавидит меня, — криво усмехнулся Митч.

— Не знаю, станет ли тебе легче, но она в любом случае возненавидела бы тебя, узнав, кто ты, — успокоила его Вирджиния.

— Черт возьми, верно, Джинни, теперь мне полегчало, — сказал он, рассмеявшись.

— Она ненавидит всех законников без исключения. Папа часто бывал в разъездах, когда был судебным исполнителем. Дорис уверена, что моя мама умерла от одиночества и от постоянного страха за его жизнь, — пояснила Вирджиния.

— То есть тетя недолюбливала твоего отца исключительно потому, что и он был судебным исполнителем? — поинтересовался Митч.

— Когда они оказывались вместе, то рычали друг на друга, подобно двум медведям в одной берлоге.

Он протянул руку за печеньем и уныло произнес:

— Кажется, я действительно попал в веселую компанию.

— Прости, что тебе придется спать здесь, — улыбнувшись, попросила она.

— Это лучше, чем на голой земле.

— Ты… ты еще долго пробудешь в Логане? — запинаясь, заставила себя спросить Вирджиния.

Он внимательно взглянул на нее, и она почувствовала, как сжалось сердце.

— Сегодня и завтра я буду здесь.

— А затем отправишься охотиться за Легри?

— Да, у меня руки чешутся рассчитаться с ними сполна.

Она хотела спросить, вернется ли он когда-нибудь в Логан, но у нее не хватило храбрости.

— Будь осторожен, — всхлипнула она, чувствуя, что слезы переполняют глаза.

Митч притянул ее к себе и быстрыми поцелуями попытался осушить слезы. Она положила руки на его сильные плечи, и он прильнул к ее губам. Рыдания сотрясли тело Вирджинии. Она опустилась к его ногам, умоляя не покидать ее. Стоун склонился к ней и запрокинул ее голову, покрывая поцелуями мокрые от слез щеки.

— Не плачь, Джинни, — шептал он. — Прошу тебя, успокойся.

Шелковистые усы щекотали шею, когда Митч прикасался к ней губами. Он приподнял ее ногу и положил себе на бедро. Вирджиния ощутила прикосновение его восставшей плоти. Ураган эмоций заставил ее обхватить бедра Митча и прижаться к твердой плоти самым сокровенным местом.

Ни один из них не услышал, как тихо отворилась дверь сарая. Тетя молча застыла на месте, застав столь неприличную сцену.

— Не знаю, кого из вас мне пристрелить, — наконец взорвалась Дорис, — этого негодяя, или тебя, дуреху!

Митч, застонав, скрипнул зубами и выпустил ее ногу. Вирджиния отошла от него, поправляя платье и сгорая от смущения.

— Тетя Дорис, мы… — начала она.

Но тетка оборвала ее:

— Уж не собираешься ли ты объяснить мне, что тут происходит?

— Мы танцевали… — огрызнулся Митч, не обращая внимания на изумленный взгляд Вирджинии.

— И в каком же танце, господин судебный исполнитель, женщина должна карабкаться на мужчину, в то время как он поднимает ее и целует? — потребовала дальнейших объяснений Дорис.

— Очень интимный танец, — ответил он, — который непрошеным посетителям лучше не прерывать.

— В моем доме это больше не повторится! — гневно воскликнула Дорис.

— Но мы не в вашем доме, — ухмыльнулся Стоун.

— Все равно под моей крышей. Я не хочу, чтобы вы пугали моих коров!

— Если они видят вас каждое утро, то я удивлен, как они вообще дают молоко, — с издевкой произнес он.

— Митч!.. — попыталась урезонить его Вирджиния.

— Мистер Стоун, я требую, чтобы вы собрали свои вещи и покинули мой дом немедленно! — заорала вконец разозленная Дорис.

— С огромным удовольствием, мэм. — Митч картинно шаркнул ногой и поклонился хозяйке дома.

— Нет! — отчаянно крикнула Вирджиния, когда Митч направился к лошади. — Тетя Дорис, вы не можете выгнать его на улицу! Он… он не раз спасал мне жизнь! Дайте ему хотя бы немного отдохнуть. — Митч уже засунул вещи в седельную сумку. Со слезами на глазах Вирджиния прошептала тетке: — Пожалуйста…