Жена для политика

— Тогда я займусь здесь чем-нибудь, если уж ты и впрямь не хочешь уходить.

— Конечно. — Она отпустила его руку. — Большое спасибо.

— Вы очень гостеприимны, — кивнул Диллон миссис Давсон и вышел.

Джесси повернулась к девочкам. Все, без исключения, смотрели на дверь, за которой только что скрылся Диллон.

— Это твой парень? — спросила Лоретта, облекая в слова немой коллективный вопрос.

— Да, мы друзья.

— Ого! — ответила Лоретта, не находя слов, чтобы описать свое восхищение. — Тебе здорово повезло. Правда, девочки?

Кивки, вздохи, свист и невнятное бормотание были достаточно красноречивы, и Джесси покраснела.

— Да, спасибо. А теперь давайте вернемся к занятию. У меня остался всего час.

К ней сразу подошла Дотти, и Джесси вдруг подумала, что в вопросах секса она по сравнению с этими девочками новичок. Она провела здесь несколько часов, но только теперь поняла, насколько верны слова Диллона. Она рассказывала о прическах, о косметике, а их каждодневная жизнь была наполнена алкоголем, наркотиками и беспорядочными связями. После того как она научит их красиво ходить, распрямив спину и развернув плечи, на улице их каждый день будет подстерегать опасность.

— Нам с Памеллой, — тихо сказала Дотти, подталкивая к Джесси свою подругу, — предлагают работу в хорошей фирме. — Памелла встала рядом и кивнула. — Мы обе им подходим, — продолжила Дотти, — но не знаем, как нужно выглядеть в большом офисе. Не могли бы вы нам помочь?

— Мы очень хотим получить эту работу, — сказала Памелла, требовательно посмотрев на Джесси поверх очков.

— Мы хотим уехать из этого города и снять вместе квартиру, — добавила Дотти.

— Хорошо, — улыбнулась Джесси, уже сообразив, как надо изменить их внешность. — Давайте я подберу вам косметику, а потом поговорим об одежде.

Когда вернулся Диллон, Джесси заканчивала рассказывать о том, как надо одеваться, чтобы выглядеть эффектно. Очки уже не скрывали глаз Памеллы, ее тонкие губы, подведенные помадой, уже не казались суровыми и печальными. Тонкая красота Дотти расцвела. Белые вьющиеся волосы Клариссы не скрывали ее маленького очаровательного личика. Яркая косметика была смыта с лица Розиты, и стала видна ее экзотическая красота. Джесси удовлетворенно посмотрела на те вполне ощутимые перемены, которые успела внести за это короткое время.

— Я приеду опять, как только смогу, — пообещала она, оглянувшись в дверях последний раз.

— Да, конечно! Все так говорят, — ответила Лоретта, снова становясь угрюмой.

— Да, я понимаю. Но я обещаю. А вы пока поработайте над тем, о чем я вам рассказала. Дотти, когда вы с Памеллой получите ту работу, оставьте мне записку, где можно вас найти. Мне будет интересно посмотреть, как вы устроились.

— К сожалению, ты не можешь взять их с собой, — мягко сказал Диллон у нее из-за спины.

— Да, я понимаю.

Джесси вышла за дверь и быстро зашагала по коридору. Если бы она могла, то провела бы здесь весь день, пытаясь хоть немного изменить то, что изменить полностью была не в силах.

В конце коридора Диллон догнал ее и схватил за руку, прервав стремительный полет.

— Джесси, подожди! — Взяв за плечи, он развернул ее к себе. — Прости меня.

— За что? — Она уставилась на его грудь. Ее душили слезы. В мире полно людей, которым нужна помощь. Но до сегодняшнего дня ей никогда не хотелось из-за этого плакать.

— За то, что я все это затеял. Я совершенно не подумал о том, что это произведет на тебя такое впечатление.

— Даже не знаю, почему я так расчувствовалась. Может, потому, что вспомнила себя в их годы?

— Я тоже помню свою юность, и именно поэтому я здесь. И таких людей, как мы, здесь очень много. Этим детям еще только предстоит сделать свой выбор, и мы должны им в этом помочь. Я горжусь тобой.

— Великое дело! — пожала плечами Джесси и вытерла слезы. — Я им только рассказала, как пользоваться пудрой.

Диллон снова поднял ее лицо и прикоснулся к нему лбом.

— Ты не хочешь показывать своих добрых чувств, но тебе не удается скрыть свое сердце.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я схожу с ума, и тебе это известно. Я пытался с этим бороться, но ничего не могу с собой поделать. Я никогда не думал, что у тебя окажется такое сердце.

Сказав это, он коснулся ее губ сначала мягко, потом более страстно, и крепко прижал ее к себе. Жаркая волна накрыла Джесси, и она резко отстранилась, чтобы вздохнуть. А он вновь с безумной страстью припал губами к ее рту.

Оглушенная и ослепленная, словно громом и молнией, бушевавшей в них обоих страстью, она ничего вокруг себя не видела и не слышала. Она кружилась в водовороте охвативших ее эмоций, когда вдруг рядом раздался детский голос:

— Здорово!

Сразу же послышался второй голос, а за ним третий:

— Во дают!

— Давай, давай, Джесси!

Диллон оборвал поцелуй и, прижав ее голову к своему плечу, загородил Джесси своим телом от посторонних взглядов.

— Я так и знала, что вы больше чем друзья. — Четвертый голос был подозрительно похож на голос Лоретты. За ним раздался пятый, шестой и так далее. Все это сопровождалось топаньем ног и легкими толчками проходивших мимо людей. Во время этого бесконечного парада Диллон и Джесси стояли неподвижно, не в силах пошевелиться.

— Девочки, — раздался сердитый голос миссис Давсон, — покажите, что вы научились хоть чему-то на наших занятиях! Идите мимо них молча.

— Да, мэм!

Постепенно шум голосов и шарканье ног утихли. Джесси медленно подняла голову с плеча Диллона и посмотрела ему в глаза. Она была подавлена и думала, он тоже смущен. Вместо этого Диллон улыбнулся:

— А дети остроумны! Она напомнили мне, каким я был, когда заканчивал школу. Я сам не раз комментировал действия влюбленных. И у меня это получалось еще лучше. Ведь ты не очень расстроилась?

— Конечно, расстроилась! Я могу представить, как все это выглядело со стороны.

— Страстно! Но я латиноамериканец, моя дорогая. — Он рассмеялся. — А значит, по-другому и не могло быть.

— Прости меня, — жестко сказала она, — но к этим вещам я, видимо, отношусь не так легкомысленно, как ты.

— К каким вещам, Джесси? Это был всего-навсего поцелуй. Ты стесняешься целоваться, но тебя не смущает, что фотографии, где ты изображена в одном прозрачном нижнем белье, громадными тиражами расходятся по всей стране?

— Не знаю, что тебе удалось рассмотреть на этих фотографиях, — резко парировала она. На них я раздета не больше, чем любая женщина на любом американском пляже. И я не стесняюсь свой работы.

— Да? По-моему, ты просто оправдываешься передо мной.

— Так вот, мистер. Мне не в чем оправдываться ни перед вами, ни перед кем-нибудь другим. И если вам не нравится, чем я занимаюсь…

— Гм! Простите, — осторожно сказал отец Тимоти. Джесси и Диллон повернулись к нему, сверкая глазами.

— Да?! — Диллон не совладал со своим голосом, и он прозвучал резче, чем обычно.

— Гм… У нас возникла небольшая проблема. — Отец Тимоти махнул рукой в глубину здания. — Не мог бы ты…

— Я сейчас подойду, — сказал Диллон и вновь повернулся к Джесси.

— Я подожду тебя на улице, — сказала она и прошла между мужчинами. — Мне нужно побыть на воздухе.

С ханжеством Джесси сталкивалась и раньше, но от Диллона этого не ожидала, ни как от человека, о чьих любовных похождениях постоянно ходят слухи, ни как от человека с его положением в обществе. Он сказал немного, но вполне достаточно, и она не собиралась выслушивать его до конца.

Джесси знала, что есть мужчины, которые, глядя на фотографию, где она изображена вылезающей из моря в мокром бикини, воображали, что видят перед собой живую женщину. И уверены, что при случае уговорить ее не составит труда. Многие осуждают ее, составив мнение о ней исключительно на основе рекламных вклеек журналов.

Джесси выбежала из здания на залитую солнцем детскую площадку. Свет был так ярок, что она закрыла глаза рукой, и вдруг услышала плач. Всего в нескольких футах от нее на каменной террасе сидела и плакала навзрыд маленькая девочка. Ее тельце вздрагивало от рыданий.