Никому не уступлю

Если она собиралась сказать ему, что передумала, то делать это надо было прямо сейчас. Сказать – а потом вернуться в дом, запереться у себя в спальне и уведомить Бернандету, что она ни под каким предлогом не желает больше видеть маркиза де Астена.

Но слова не шли. Черные глаза маркиза словно приковали ее к себе, лишили воли, заставили осознать, что бегство невозможно. Что судьба уже сплела свою нить. Что жребий брошен.

Слишком поздно, подумала Дженет с каким-то ледяным, саму ее удивившим спокойствием. Уже ничего не изменить – с самого начала ничего нельзя было изменить.

И медленно пошла вниз по ступеням к поджидающему внизу автомобилю.

– Что-то вы притихли.

Дженет, первые пятнадцать минут путешествия неподвижно сидевшая со сложенными на коленях руками и глядевшая в окно, слегка встрепенулась.

– Думаю, более уместно будет сказать «ошеломлена».

– Вы всегда нервничаете в автомобиле? На ваш взгляд, я слишком спешу?

Вот многозначительный вопрос!..

– Нет, я не нервничаю, – холодно ответила Дженет. – И уверена, что вы, маркиз, и без меня знаете, какой вы хороший водитель.

Дорога, по которой они ехали, петляла и извивалась между холмами, но молодая женщина с первой минуты обратила внимание, с какой уверенной, даже жесткой властностью ее спутник обуздывает готовую вырваться из-под контроля мощь автомобиля.

Точно так же он справляется и со всем остальным, язвительно подумала она.

В замкнутом пространстве салона соседство с Леоном сказывалось на ней особенно сильно, почти физически давило, не давало не то что расслабиться – вздохнуть свободно. Дженет с необычайной остротой ощущала каждое движение своего спутника. Как небрежно ложилась его ладонь на рычаг переключения скоростей всего в нескольких дюймах от ее бедра. Как играли мускулы у него на руках, когда он поворачивал руль.

Ей было трудно дышать. Трудно игнорировать бешеное биение сердца, буйный отклик всего тела на то, что он здесь, рядом.

Леон коротко глянул на нее.

– Тогда, наверно, вы дуетесь потому, что я вот так взял и умыкнул вас.

Молодая женщина негодующе выпрямилась.

– Ничего подобного! Я вообще не дуюсь. Но скажите, вы всегда так по-свойски обращаетесь со своим персоналом?

– Не знаю. – Судя по голосу, ему опять стало весело. – Да и не меня спрашивать. Лучше задайте тот же вопрос моим служащим. – Он немного помолчал и заговорил уже серьезней. – Но одну вещь я бы хотел прояснить, Жанет. Я вовсе не отношусь к вам просто как к одной из своих подчиненных, члену моего персонала.

Насторожившись, Дженет покосилась в его сторону.

– Не понимаю. Вы предложили мне работать на вас. Обычное деловое соглашение.

– Ну да, – не спорил он, – но я бы предпочел, чтобы вы работали не на меня, а со мной. Как коллеги. Даже друзья.

Ее пронзила острая боль.

– Этому… этому не бывать.

– Почему же? В конце-то концов, дорогая, вы будете жить под моей крышей, почти как член семьи.

– Вы платите мне за работу, месье. По моим меркам это автоматически делает вас моим нанимателем – иначе бы не согласилась, – с силой произнесла она, но тут же заколебалась. – Кстати, раз уж мы завели этот разговор, я предпочла бы, чтобы вы не называли меня всякими ласкательными словами, вроде «дорогая». Мне кажется, в наших отношениях это не пристало.

Несколько мгновений царило молчание. Наконец маркиз снова нарушил его.

– И как же мне вас называть? Надо же мне к вам как-то обращаться.

Она прикусила губу.

– Называйте «мисс Литтон». Или, если хотите, просто «мадемуазель».

– Но послушайте… – запротестовал было он, однако Дженет прервала его:

– Месье, если вы будете продолжать в том же роде, работать на вас станет не просто трудно, а невозможно. Может, остановите машину прямо сейчас и прекратим этот балаган?

– Бог ты мой! – воскликнул он. – Так мне воспрещен даже самый невинный флирт?

– Ну что вы, – чопорно отозвалась Дженет, злясь, что он смеется над ней, – флиртуйте на здоровье – но только с Флорой.

– Вот скука-то, – пробормотал Леон де Астен.

Дженет передернуло.

– Если вы и впрямь так считаете, быть может, пока не поздно, откажетесь от этого брака? По-моему, вас ждет неминуемая катастрофа.

– А по-моему, – в тон ей отозвался он, – вы чересчур уж прямодушны – для подчиненной. – Он сделал еле заметную паузу, чтобы до нее получше дошло, а потом продолжил: – Но не волнуйтесь. Честное слово, с каждым днем я все больше и больше смиряюсь с предстоящей мне участью.

– Но ведь тут важна не только ваша точка зрения. Можете ли вы, положив руку на сердце, сказать то же самое о Флоре?

Он лишь пожал плечами.

– А вот это предстоит выяснить вам.

– Но если мне не удастся сделать то, чего вы от меня хотите? – медленно спросила Дженет. – Если она так и не смирится с этим замужеством – что тогда?

Он засмеялся.

– Моя вера в вашу способность убеждать беспредельна, ma belle. Кроме того, – голос его стал жестче, – вы и сами должны понять, что Флоре просто необходимо выйти замуж. Иных возможностей и путей у нее нет. У нее нет никакого образования, она не годится ни для одного занятия, хотя смутно поговаривала, что не прочь бы пойти в модели. В школе она справедливо считалась очаровательной лентяйкой и двоечницей.

– Ну, может, как раз модель-то из нее и выйдет, – произнесла Дженет без особой уверенности.

– Да, внешность у нее есть, – признал Леон де Астен. – Но дисциплины – никакой. Необходимость подниматься с кровати раньше полудня ей претит. И сомневаюсь, чтобы у нее хватило еще и энергии для этой профессии. Ведь модель должна вести очень активный образ жизни.

– Бедняжка Флора. – Дженет нахмурилась, а ее спутник покачал головой.

– Только не надо ее жалеть. Она будет счастлива – и притом в полной безопасности. Больше всего она нуждается в человеке, который приглядывал бы за ней и не позволял совершать ничего опасного и безрассудного.

– Как, например, выйти замуж без любви, – горько подсказала Дженет.

Он хищно улыбнулся.

– Вот увидите, ma belle, ко дню свадьбы она будет уже совсем иного мнения. Я гарантирую.

Дженет охватило какое-то странное, смешанное чувство – наполовину гнев, наполовину зависть.

– Да помогут ей небеса, – только и сказала она.

– А браки как раз и совершаются на небесах. – Неприкрытое веселье в его голосе все сильнее злило ее. – Во всяком случае, так говорит пословица.

– По-моему, – ледяным тоном процедила Дженет, – во всех этих пословицах слишком много вздора. – И вновь замкнулась в уничтожающем молчании.

Замок Элеоноры стоял на холме, словно прилепившись к уходящему ввысь крутому склону. Был он величественен и прост, без всякой пышности и вычурности. Но несмотря на строгую красоту чувствовалось в нем что-то приветливое, обещающее приют и покой.

Едва Дженет завидела издали серые башни и шпили, как настроение у нее невольно повысилось, а сердце запело в груди. Будто, подумалось ей, старый, но еще полный сил и гордости лев прилег вздремнуть на солнышке.

– Какая красота! – выдохнула она и поняла, что произнесла эти слова вслух, лишь увидев ответную улыбку своего спутника.

А еще через четверть часа автомобиль, прошелестев шинами по опущенному подвесному мосту, въехал на широкий, мощенный неровным булыжником двор замка. Не успел Леон остановиться, как из парадной двери нетерпеливо выскочила Флора и бегом бросилась навстречу им.

– Ах, Дженет, вы приехали! Приехали! – кричала она. – А я уже надежду потеряла! Особенно когда Леон приставил ко мне другого тюремщика, – добавила она, кидая на маркиза ядовитый взор. Однако тот словно не заметил укола.

– Вот как, – только и заметил он. – Значит, Анри тут. Хорошо.

– Ничего хорошего, – мятежно начала Флора, но Дженет прервала возникающую перепалку.

– Простите, – ровным голосом произнесла она. – Насколько я поняла, Флора, меня пригласили сюда в качестве вашей компаньонки. Подруги. Не тюремщика. Если же вы видите меня в этом свете, я немедленно уезжаю.