Так угодно судьбе

Доминик вышел из кабинета. Оказавшись на улице, он резко открыл дверцу своего автомобиля, завел мотор и рванул с места, не оглядываясь и не сожалея о разговоре со стариком. Все вышло именно так, как должно было выйти. Мистер Брегг не обманул его надежд, взяв на себя самую неприятную миссию — разговор с Джиной. Теперь Доминик был свободен и счастлив…

Если бы так было всегда!

6

Неспешно обходя отделы престижного универмага, подруги не затрагивали больше щекотливую тему предстоящей свадьбы Джины и Доминика. С упоением Сандра примеряла то платье для коктейля, то пушистый свитер, то кружевной корсет, не отдавая предпочтения ни одной из этих чудесных вещей. Наблюдая за подругой, Джина откровенно скучала. В конце концов, изобразив на лице вымученную улыбку, она сказала:

— Знаешь, Санди, пожалуй, я больше не могу себе позволить так бесцельно тратить время. К тому же я немного утомилась, поэтому еду домой.

— Постой, Джина! — Сандра даже остановилась. — Ты что, действительно хочешь бросить меня здесь? Как это некрасиво с твоей стороны! Вчера я, пожертвовав моим и Майкла спокойствием, утешала, обхаживала тебя, а ты?..

— Санди, я признательна тебе за дружеское участие, ценю все твои жертвы, но я вправду очень хочу домой…

— И конечно же сразу бросишься к телефону. «Ник, любимый, ах, как я переживала, ах, как я не спала всю ночь!» — передразнила ее Сандра, чувствуя, что ей начинает надоедать быть вечной нянькой для своей занудливой и неискушенной в вопросах любви подруги.

— Нет, даю тебе слово, что этого не будет, — заверила ее Джина. — Наверное, ты права, дома мне делать нечего. Лучше поеду к отцу. Я обещала навестить его в этот уик-энд… Ну, я побежала!

Джина подставила Сандре щеку для поцелуя, махнула ей рукой и с облегчением поспешила к выходу. Сандра проводила ее взглядом, в котором читался упрек. Но, в конце концов, Джина сама способна отвечать за свои поступки, не девочка уже. И если ей так нравится роль наседки, пусть носится со своим драгоценным Домиником, пока не надоест ему окончательно!

Десять минут спустя Джина поймала такси и, сев в машину, глубоко вздохнула. Впервые за истекшие сутки она осталась наедине со своими чувствами и мыслями. За окнами мелькали зеркальные витрины магазинов, подъезды домов, тротуары с многочисленными пешеходами.

Безучастно глядя на улицу сквозь окно такси, Джина думала о том, что с удовольствием вернулась бы и высказала Сандре все, что о ней думает. Что подруга себе позволяет? Почему считает, что в праве учить ее, Джину, что следует делать, а что нет?

Но все же она дорожила их дружбой и не позволяла себе опускаться до мелочного выяснения отношений, хотя порой именно этого ей хотелось больше всего. Сандра знала Джину давно, они вместе учились в колледже, а затем и в университете. С юных лет обе были полными антиподами. Сандра всегда придирчиво следила за новинками косметики и моды. Вокруг нее постоянно вились кавалеры, готовые на любые жертвы ради одного лишь знака внимания прекрасной блондинки. Сандра знала это и позволяла воздыхателям иногда совершать маленькие глупости ради своей забавы. Джину возмущало поведение подруги, хотя в тайне она завидовала ее безрассудству.

Джина не раз размышляла над тем, почему Бог дает женщине либо ум, либо красоту. Но раз уж Господь наделил кого-то красотой — естественно, в ущерб умственным способностям, — то и «украшать» себя дополнительно не стоит. А если наоборот, то тем более — душевная красота ценится превыше всего. Себя Джина не считала красавицей в угоду своей теории и не скрывала этого. В свое время даже бравировала тем, что не похожа на девушек «с обложки», заявляя всем, кто бросал на нее оценивающие и презрительные взгляды, что ее духовный мир во сто крат богаче, чем у всех красоток, вместе взятых.

В тайне же от всех Джина мечтала стать прекрасным лебедем, трезво понимая, что скорее всего навсегда останется гадким утенком. Еще в детстве, увидев сына приятелей своих родителей, хорошенького, темноволосого мальчика в ярком мексиканском пончо, которое так подчеркивало глубину его серых глаз, она раз и навсегда решила, что добьется его внимания и любви. Так, сам того не подозревая, Доминик стал объектом честолюбивых планов закомплексованной Джины.

И она прилагала все усилия для достижения поставленной цели. В то время как подружки крутили романы, набираясь опыта, пусть и не всегда положительного, она училась лучше всех, готовила доклады, которые побеждали на университетских конкурсах, перечитала массу книг — только бы Доминик обратил на нее внимание. Но, к сожалению, он находил в ней лишь интересного собеседника, игнорируя ее как женщину.

Несчастная Джина дошла до того, что стала просить отца чаще приглашать в гости родителей Доминика, чтобы под разными предлогами оставаться с юношей наедине. Но и это не помогло. Доминик продолжал видеть в ней только друга. Когда же произошла трагедия с отцом Доминика, а затем умерла и его мать, Джина даже порадовалась в душе, что ей представился отличный шанс «привязать» к себе своего избранника.

Она убедила отца в том, что Доминик пропадет без его поддержки, надеясь, что ответственный и сентиментальный родитель сделает все для молодого человека. И не прогадала. Вышло, как нельзя лучше: Доминик проникся к их семье глубокой благодарностью, и теперь ей не оставалось ничего другого, как ждать подходящего момента для активного наступления. Джина отдавала себе отчет в том, что придется буквально предлагать себя Доминику, иначе тот просто не догадается, что и с ней можно обращаться так же, как с остальными, более хорошенькими и более глупыми девушками. Улучив подходящий момент, она добилась желаемого — оказалась в одной постели с Домиником… Пусть все вышло довольно банально, но цель оправдывает средства. Ее родители благословили их союз.

Джина торжествовала. На радостях даже утратила присущие ей расчетливость и осторожность. Словом, переусердствовала, суя нос во все дела Доминика, следя за каждым его шагом, вмешиваясь во все его проблемы даже тогда, когда он этому противился. Она и сама, например, понимала, что, повесив свою фотографию в кухне жениха, не вызвала тем самым у него никаких ответных эмоций, кроме раздражения, однако ничего не могла с собой поделать.

Было во всей этой истории одно немаловажное обстоятельство, которое крайне смущало Джину, но о котором она не решалась поведать даже ближайшей подруге. Мистер Брегг заблуждался, полагая, что в интимной сфере у его дочери и Доминика все в полном порядке…

Однажды Сандра сама завела беседу на волнующую Джину тему. Помнится, они сидели в одном маленьком и весьма уютном ресторанчике, атмосфера которого настраивала на откровенность.

— Послушай, Джинни, дорогая… Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть своим вопросом, пойми меня правильно… — начала Сандра, мягко касаясь руки подруги и участливо глядя ей в глаза. — Мне кажется, что у вас с Домиником есть какие-то проблемы… ну, в сексе…

— С чего ты взяла? — вспыхнула Джина, одергивая руку и пряча взгляд. — Вовсе нет, все прекрасно!

— Я не хотела тебя задеть, поверь! — Сандре стало ясно, что она попала в точку. — Если не хочешь — не рассказывай, но с кем еще ты можешь поделиться, если не со мной, твоей самой верной подругой?

Поджав губы, Джина некоторое время размышляла, есть ли смысл отрицать то, о чем догадалась подруга. К тому же Джине давно хотелось поговорить об этом именно с Сандрой, только не было подходящего случая. Так зачем играть в кошки-мышки, когда есть возможность выговориться и получить дельный совет?

— Вообще-то, ты права, — собравшись с духом, сказала Джина. — Я давно хотела кому-нибудь рассказать…

— Кому-нибудь?! — возмутилась Сандра. — Какая же ты неблагодарная! Ты, наверное, предпочитаешь заплатить деньги психоаналитику только ради того, чтобы услышать от него, что надо больше внимания уделять возлюбленному или что необходимо просто-напросто купить пару красных чулок и масло «иланг-иланг»?