Третий — не лишний

— Жизель…

Она застыла, почувствовав, как его теплое тело прижалось к ее спине. Саул прошептал ей на ухо:

— Я знаю, что ты не спишь.

— Но очень хочу. Сегодня был долгий день и я устала.

Жизель еще никогда не отворачивалась от мужа в постели. Они, может, и не каждую ночь занимались страстной любовью, но чтобы не поцеловать и не обнять друг друга перед сном — такого не было. Непонятно почему, но она держалась на расстоянии от него. Говоря об усталости, Жизель имела в виду, что она не хочет близости, и Саул это понимал. С настойчивостью самца он попытался изменить настроение жены. Ее отказ подействовал на него как вызов.

— Возможно, ты передумаешь? — спросил Саул, придвигаясь ближе, шепча ласковые слова, запуская руку в ее волосы и приподнимая их, чтобы его дыхание коснулось нежной и чувствительной кожи за ушком.

Соблазн был столь велик, что он почти победил. Расслабиться, повернуться и обнять Саула, забыться рядом с ним… Тело Жизель моментально откликнулось. Трепет возбуждения волной прошел по ее нервным окончаниям. Но это удовольствие не могло перебороть холодное отчаяние, поселившееся в ее сердце. Оно не в силах было растопить ужас, который спазмами сжимал ее живот. Если она отдастся Саулу, вберет в себя тепло, которое он ей отдаст, то почувствует себя еще более виноватой. Она не имеет права наслаждаться хоть чем-то, не говоря уже об интимной близости. Она не имеет права забыть о своей проблеме даже на несколько минут, даже в его объятиях.

Рука Саула легла на запястье Жизель. Потом она двинется выше, обнимет ее грудь, поиграет с соском, дразня и вынуждая ее повернуться и обвить его ногами, поцеловать со всей страстью… Но это не должно произойти.

— Не сейчас, Саул. Я действительно устала, — заставила себя произнести Жизель и отодвинулась почти на край огромной кровати, так и не повернувшись к мужу. Ее поза прямо-таки кричала об отказе.

Она почувствовала, как Саул перелег на свою сторону, оставляя между ними ледяную пустоту. Жизель хотелось плакать, но слезы приносят успокоение, а этого она как раз и не заслуживала.

Уже светало, когда Жизель наконец смогла забыться тревожным и пугающим сном. Она слышала плач ребенка, но не видела его. Бегала из комнаты в комнату, ища его, и обнаружила, что мать увозит его в коляске. Жизель умоляла маму остановиться, но та повернулась и закричала:

— Ты виновата! — и исчезла вместе с ребенком.

Молодая женщина проснулась в холодном поту, дрожь сотрясала ее тело. Ей было страшно снова заснуть, но, видимо, усталость взяла верх, потому что, когда Жизель открыла глаза, был уже десятый час и Саула не было дома. Не было даже милой и ласковой записки, которую он обычно оставлял спящей жене.

Жизель не хотелось вставать и одеваться, она бы с большим удовольствием осталась в постели, с головой накрывшись простыней, оплакивая несправедливую судьбу. Но характер не позволил ей распускаться. Голова гудела от боли. В аптечке было лекарство, но когда Жизель решила принять таблетку, внутренний голос напомнил ей о том, что она беременна. Ради ребенка она не может принимать лекарства, не одобренные врачом.

Ради ребенка? Не будет никакого ребенка! Не будет и не может быть — ради нее и ради него самого. Жизель вспомнила свой сон, ужасающий пронзительный крик малыша, который исчез. Она содрогнулась.

Нельзя думать об этом. Следует быть сильной. Непоколебимой. И если уж она решилась, надо сделать все быстро. Жизель не могла позволить себе ждать. Она была, по ее подсчетам, на четырнадцатой неделе беременности.

Придется искать специалиста, причем не ее лечащего врача, который был к тому же и врачом Саула. Как поступают в подобных случаях? Голова теперь просто раскалывалась. В висках стучало, и Жизель впервые по-настоящему ощутила головокружение и утреннюю тошноту. Но она, скорее всего, была вызвана психологическим, а не физическим состоянием.

Не без усилия она откинула простыню и встала. Ей даже не хотелось прикасаться к собственному телу, хотя живот все еще был плоским, а талия — тонкой.

Спустя полчаса Жизель сидела у компьютера и открывала один за другим сайты частных клиник.

Она позвонила в одну из них, где ей сообщили, что смогут записать ее к врачу только на конец недели. В другой предложили примерно то же самое, поэтому Жизель вернулась к самому первому варианту и договорилась о приеме.

Как только ее выпишут, она поедет в Йоркшир, чтобы повидаться с Мод, хотя ее пребывание там будет очень коротким. На всякий случай Жизель забронировала номер не в том отеле, в котором она обычно останавливалась.

Оставалось одно — найти наличные, чтобы оплатить счета в клинике.

Саул не мог сконцентрироваться на электронном письме, которое ему было необходимо прочитать. Сегодня он не мог сконцентрироваться ни на чем. Все его мысли занимало то, что произошло вчера вечером. Жизель еще никогда не отворачивалась от него. Обычно они спали, обнимая друг друга, и она не раз говорила, что ей нравится просыпаться ночью и замечать, что Саул обвил ее ногой, словно желая удержать.

— Я чувствую себя нужной, частью тебя, — твердила она.

Однако вчера ночью Жизель, казалось, не хотела чувствовать ничего.

Саул оттолкнул ноутбук и встал. В кабинет зашла Мойра, его личный секретарь.

— Я вдруг вспомнил, что оставил кое-какие бумаги дома, — соврал он. — Придется вернуться и взять их.

— А как же встреча? — поинтересовалась изумленная Мойра.

— Отмени. — Саул схватил пиджак.

Его сильные мышцы, заметные даже под рубашкой, привлекли внимание проходящей по коридору со стеклянными стенами элегантно одетой младшей сотрудницы. Она невольно сравнила привлекательное тело Саула с мягкими и дряблыми формами своего бойфренда.

«Такие мужчины часто бывают требовательными и заносчивыми, но никак нельзя отрицать их сексуальную привлекательность», — подумала она, завидуя жене босса. Жене, которой — все знали — он был предан. В этом-то все и дело. Как только такой мужчина выберет женщину, он будет принадлежать ей всю жизнь.

Саул, даже не подозревая о глубокомысленных рассуждениях девицы, захлопнул ноутбук и положил его в кожаный кейс, одновременно доставая телефон. Он хотел сообщить Жизель, что направляется домой, но передумал.

Почему? Почему он не стал звонить ей? Не потому ли, что боялся застать ее врасплох? Саулу не понравилось направление его мыслей. Судя по всему, мужской эгоизм брал верх над рассудком и здравым смыслом. Но вчерашнее поведение жены казалось подозрительным, не похожим на нее, так же как и ее желание поехать в Англию одной. Что все это означает? Жизель больше не любит его? Она не верна ему? Или она недостаточно честна, чтобы обсудить свои чувства с ним? Единственное, чего Саул не выносил, — это нечестности. В ком бы то ни было.

Жизель была в спальне, когда Саул открыл входную дверь и тихо прошелся по пустым комнатам, прежде чем пройти туда. Она была одета и готова к выходу, и ушла бы до появления Саула, если бы ее не отвлек тот факт, что упаковки от тестов и сами тесты все еще лежат в ее сумке. Придется выкинуть все очень осторожно. «Тайно», — поправила она себя. Пальцы Жизель сжали один из тестов. Не в состоянии справиться с собой, она вытряхнула их из сумки, чтобы взглянуть. Вдруг произойдет чудо и результаты окажутся другими, возвращая прежнюю жизнь?

Жизель все еще с отчаянием смотрела на тесты, когда Саул открыл дверь. Она тут же запихнула их в сумку. Ее лицо побелело.

— Что ты делаешь дома так рано? — спросила Жизель высоким неестественным голосом. — Я думала, ты целый день проведешь в офисе.

— Возможно, я хотел увидеть свою жену и выяснить, почему она отвернулась от меня прошлой ночью, — ответил взволнованный Саул.

От его взгляда не укрылась неожиданная бледность жены. Она что-то положила в сумку, когда он зашел. Что это было? Телефон с красноречивым сообщением? Письмо?