Семь соблазнов

И тогда Уилкинс крепко задумался. Как следует ему поступить, чтобы, с одной стороны, не травмировать Бетти, а с другой — уберечь ее от еще более тяжелого потрясения? Дело осложнялось тем, что он ни на секунду не забывал предупреждения врача. Поэтому говорить на эту тему с Бетти он просто боялся.

Оставалось лишь припереть Марка к стенке и заставить его порвать с той женщиной, кем бы она ни была. Если понадобится, Джереми готов был пустить в ход и шантаж, и угрозы. Он был убежден: свадьба должна состояться. А там, как говорится, стерпится — слюбится. Тем более Бетти так преданно любит Марка, что тот рано или поздно ответит ей взаимностью.

Для Уилкинса не являлось тайной то, что Марк, мягко говоря, прохладно относился к Бетти. Конечно же ему было больно за чувства дочери. Но пока она находилась в неведении, Джереми не особенно беспокоился. Однако теперь ситуация грозила выйти из-под контроля. Марк изменился так сильно, что только слепой не заметил бы этого. Очевидно, любовь Бетти была из тех, что ослепляет.

Итак, нужно было немедленно поговорить с Марком. Пока еще не слишком поздно. Пока тот не выкинул какой-нибудь фокус и не сломал жизнь его единственной дочери.

Марк ничего не подозревал о сомнениях, терзающих будущего тестя. И уж конечно не мог знать, что тот задумал серьезно поговорить с ним на следующий день. Он просто уяснил для себя, что должен объясниться с Бетти сегодня же, пока в ушах звучат уверения Тима, пока он полон решимости. Марк наконец понял, что своей нерешительностью только усугубляет и без того непростую ситуацию. Поэтому в два часа дня поднял телефонную трубку и набрал номер Бетти.

Она сама подошла к телефону, голос ее был вполне жизнерадостный.

— Марк, какой сюрприз! Я уж и забыла, когда ты в последний раз звонил мне посреди недели, — шутливо заметила Бетти. — Что-то случилось?

Ничего страшного, я всего лишь раздумал жениться на тебе, горько подумал Марк. Но вслух произнес совсем другое:

— Знаешь, я вдруг вспомнил, что давно собирался сводить тебя в одно чудесное местечко. Да все никак не было времени. В общем, как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой сегодня поужинать в «Амадеусе»?

Марк ужасно боялся предстоящего разговора. Поэтому и решил подсластить пилюлю, выбрав для объяснения самый лучший, по его мнению, клуб Детройта. Это было вовсе не шумное ночное заведение в прямом смысле этого слова. Скорее наоборот: было в нем что-то романтически-утонченное, что делало его непохожим на привычные американские клубы. Там царила спокойная, умиротворяющая атмосфера, и Марк надеялся, что это поможет смягчить удар, который он собирался нанести Бетти.

Несчастная, ни о чем не подозревающая Бетти радостно ответила:

— С удовольствием! О, Марк, ты даже не представляешь, как я рада! Знаешь, у меня с утра сегодня превосходное настроение. И сон мне приснился чудесный! Как будто мы с тобой идем по берегу моря, ночью, и на небе так много звезд… и мы так счастливы, Марк! Я ужасно хочу тебя увидеть!

Марк подавил тяжелый вздох. Бедняжка, она так радуется возможности провести с ним вечер… А он собирается разбить ей сердце.

Не в силах больше слушать ее счастливый голос, Марк сказал как можно мягче:

— Бетти, прости, но я, как всегда, ужасно занят. Так я заеду за тобой в семь?

— Да-да, к семи я буду готова! — воскликнула она.

— Ну, вот и хорошо. Тогда до вечера.

Он положил трубку, чувствуя себя последней свиньей…

Бетти же, наоборот, пришла в отличное расположение духа. Как это замечательно, что сегодня она наконец побывает в этом мифическом «Амадеусе»! Марк действительно часто упоминал о нем, но ей самой не доводилось бывать там. Честно говоря, в последнее время она вообще мало где бывала. У нее не было никакого желания выбираться куда-либо без своего жениха, а Марк не часто баловал ее так, как сегодня.

Бетти в волнении подошла к зеркалу. Сегодня вечером она должна выглядеть как богиня! Первым ее побуждением было наведаться в салон красоты, но потом она решила сама поколдовать над своей внешностью.

Слава богу, что до семи часов еще уйма времени. Сначала она вымоет и уложит волосы — в высокую прическу, как любит Марк. Потом займется маникюром. Бетти вспомнила, что буквально позавчера, сама не зная зачем, купила лак для ногтей небесно-голубого цвета. Она всегда отдавала предпочтение традиционным цветам — красному, розовому, бордовому. Но этот оттенок привлек ее чем-то таинственным, неземным. Он напоминал цвет бледного утреннего неба, такой же воздушный и прекрасный. И вот сегодня самое время попробовать его в деле. Но, конечно, в первую очередь стоило подумать о наряде. Бетти пулей вылетела из гостиной, где ее застал звонок жениха, и побежала в свою комнату.

Уилкинсы жили в уютном двухэтажном коттедже в относительно тихом районе Детройта. Казалось, щупальца промышленного центра не достигали этой улицы. На город наступали огромные ультрасовременные башни, а здесь еще сохранились милые домики на одну-две семьи. Спальня и кабинет Бетти находились на втором этаже. Как всякому человеку, занятому интеллектуальным трудом, ей обязательно полагался личный кабинет, и она проводила там гораздо больше времени, чем перед платяным шкафом или перед трюмо в своей спальне. Однако сейчас Бетти направлялась именно к шкафу.

Первым делом она решила, что предстанет перед Марком в образе романтическом и вместе с тем современном. Пожалуй, для этого подойдет короткая кожаная юбка серо-стального оттенка. А наверх нужно надеть что-нибудь голубое — под цвет нового лака. Кажется, у нее есть нечто подходящее…

Бетти методично пересматривала висящие на вешалках наряды. Однако нужная голубая блузка, как назло, не попадалась на глаза. И тогда Бетти поступила так, как поступила бы на ее месте любая другая женщина, — принялась в бешенстве швырять на пол все, что попадалось под руку. И как любая женщина, она искренне надеялась, что после такой операции само собой вдруг явится роскошное, необыкновенное, самое лучшее в мире платье.

Однако, как и следовало ожидать, не обнаружилось ни сказочного платья, ни даже голубой блузки. Другие, не менее прекрасные вещицы в изобилии лежали у ее ног, но Бетти заупрямилась. Что ж, если в ее гардеробе не нашлось ничего подходящего, она просто-напросто поедет в магазин и купит именно то, что хочет сегодня надеть!

Бетти кое-как затолкала в шкаф разбросанную одежду, поклявшись, что сегодня же развесит все как полагается, натянула первые попавшиеся джинсы и выбежала из дома.

Эрнесто Торменто, старший брат Пилар, был в отличие от нее очень осторожным и расчетливым человеком. Однако так же, как и Пилар, ничего на свете не боялся. Разумеется, он отнюдь не пришел в восторг от безумной авантюры, в которую пустилась его сестра. Сам-то он никогда не выкинул бы ничего подобного. Бросить дом, налаженный быт, устоявшуюся жизнь ради какой-то сиюминутной прихоти — это не для него. Да один перелет из Буэнос-Айреса в Детройт чего стрит! Эрнесто даже не представлял, какая сила могла бы заставить его совершить подобное путешествие.

Прошло немногим более двух недель с момента безрассудного отъезда Пилар. Она регулярно звонила домой, голос ее был в меру довольный. Однако Эрнесто почему-то ужасно тревожился за нее. Да, он знал, что все равно не уговорил бы Пилар остаться. С таким же успехом можно было пытаться сдержать извержение вулкана. Но все равно — он знал об истинной причине её отъезда и ничего не сказал родителям. Честно ли это? Скорее, нет. Но, с другой стороны, зачем их тревожить? Достаточно и того, что сам он постоянно на нервах.

Как она устроилась? Встретилась ли с тем мужчиной, из-за которого уехала? Все более чем непонятно. Однако в глубине души Эрнесто чувствовал, что волнует его вовсе не это. Он боялся, что своими необдуманными действиями Пилар натворит бед и, что хуже всего, окажется в унизительном положении.

Брат был на четыре года старше Пилар, ему уже исполнилось двадцать семь. Он не был женат — к чему торопиться? Сначала нужно встать на ноги. И в случае Эрнесто это не было пустой отговоркой, удобным предлогом, которым тысячи мужчин оправдывают свою нерешительность и боязнь ответственности. Он действительно был убежден, что должен привести жену в собственный и не самый скромный дом. И с завидным упорством добивался цели.