Магия пустыни

Никто из них не сказал ни слова, пока они ехали к лагерю. В этом не было необходимости, подумала Сэм. Она знала, о чем он думал, чего он хотел, к чему взывали все его чувства, потому что эти чувства были и ее чувствами тоже.

В прохладной тени палатки он раздел ее. Его руки заметно дрожали, но не больше, чем ее собственные, когда она потянулась, чтобы дотронуться до него.

Ее тело пульсировало в предвкушении наслаждения. Сбросив с себя последнюю одежду, она в нетерпении прижалась к нему, не имея сил ждать дольше.

Снаружи палатки солнце уже обхватило землю своими жаркими объятиями, которые почти невозможно было вынести. Сэм лежала в объятиях Вере, и ее чувства были наполнены таким же почти невыносимым желанием к нему. Ее глаза наполнились слезами, она вскрикнула, когда прикосновения Вере приблизили ее к небывалому наслаждению.

— Мы не должны, — прошептала она, — так рисковать…

— Доверься мне, в этот раз не будет никакого риска, — успокоил ее Вере, убежденный, что никакой опасности не будет, если он сумеет удержаться, доставив удовольствие только ей. Он покрыл поцелуями ее грудь, живот, спустился ниже…

Сэм тут же откликнулась на его прикосновения, ее плоть была как сладкий фрукт в момент совершенной зрелости. Его неудержимо влекло еще полнее ощутить ее вкус, и это было совсем не похоже на то, что он знал о себе раньше.

Он пробовал ее своим языком, своими губами. Но даже этого не было достаточно, чтобы насытить его желание.

Не в силах больше выносить наслаждение, Сэм прогнулась и застонала, с облегчением, почувствовав, как прижалось к ней тело Вере. Она вцепилась руками в плечи возлюбленного, и он понес их обоих все выше и выше…

Сэм медленно поднималась из глубин долгого сна. Она чувствовала себя отдохнувшей и почти невесомой, в то же время ощущая сладкую тяжесть, словно эхо удовольствия накрывавшую ее невидимым покрывалом. Она еще никогда в жизни не чувствовала себя более счастливой и более ранимой одновременно. Ее отношения с Вере балансировали на остром краю эмоций, их высоты и пропасти были одинаково достижимы для нее. Одной улыбкой он мог поднять ее в заоблачные выси и одним словом повергнуть в бездны отчаяния.

Вере!

Он сидел на краю постели полностью одетый, но с еще непокрытой головой. Ее тело все еще сохраняло аромат их близости, и запах его свежевымытой кожи, казалось, отделял его от нее.

— Это не может так дальше продолжаться. Для правителя Дхурана такое поведение недопустимо.

Его жесткие слова погрузили Сэм в темноту отчаяния. Должно быть, ей сейчас придется услышать о своем увольнении, подумала она обреченно.

Девушке хотелось возразить, но что она могла сказать? Сколько бы они это ни отрицали, было очевидно, что чувственное притяжение между ними слишком сильно, чтобы противостоять ему.

— Я не хочу прокрадываться в твою палатку под покровом темноты, а потом, словно вор, исчезать перед наступлением рассвета. Вместо этого я хотел бы, чтобы ты стала моей официальной любовницей. Ты вернешься со мной в Дхуран, где у тебя будут свои апартаменты в королевском дворце. Твой статус будет всеми признан. В глазах наших людей это большая честь — быть любовницей правителя. Ты будешь делить со мной мою жизнь и мою постель до тех пор, пока мы будем продолжать желать друг друга, и ни один человек не позволит себе осуждать наши отношения.

— Ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей? — Сэм с трудом улавливала, о чем он говорит, хотя и чувствовала, как мгновенно возникшая внутри нее пустота начала медленно наполняться болью.

Его любовницей. Как холодно это прозвучало — союз исключительно для секса, без любви и без каких-либо особых эмоций. Не было и попытки уверить ее, что, хотя его положение не позволяет ему жениться на ней, он считает важным, чтобы она знала о его любви…

— Кажется, это вполне разумное решение ситуации, которая, как мы оба знаем, становится уже неприемлемой.

Ей нужно было просто повернуться и уйти — нет, убежать, как говорила ей ее гордость. Но как бы она чувствовала себя после этого? Как бы она чувствовала себя дома в Англии, зная, что могла остаться с ним? Была бы ей опорой ее гордость, когда она лежала бы ночью без сна, думая о нем?

Сэм была поражена. Что случилось с ее убеждением, что именно взаимное доверие и преданность непременные составляющие любви? Что без этого всякие близкие отношения не стоят ничего? Что, если не любить и не получать любовь взамен, нельзя быть партнерами?

Вере не предложил ей ничего из этого. Даже его влечение к ней, как она чувствовала, было влечением, которое заставляло его негодовать, влечением, которое не сближало их, а вызывало в нем только враждебные чувства.

Зная обо всем этом она должна была бы отказать ему совершенно категорично. Ведь он предложил стать его любовницей. Любовницей, не любимой. Он уготовил ей заведомо позорную роль.

Но его тоже можно понять. Мужчина в его положении должен быть очень осторожным. Женщины наверняка бросались на него дюжинами. Он и ее уже обвинил чуть ли не в преследовании, но тем не менее все же спровоцировал ее заняться с ним любовью. И ей не в чем было его упрекнуть. Он дал ей все, о чем она мечтала, и даже больше. Инстинктивно Сэм знала, что никакой другой мужчина не мог бы поднять ее на такие высоты. И не имело значения, что у нее не было достаточного опыта для этого заключения. Ее тело всегда будет желать его, и только его одного. Зачем же отказывать себе в этом удовольствии, если даже это удовольствие скоро подойдет к концу?

Но что, если со временем Вере полюбит ее? Что, если сексуальное наслаждение, которое они будут разделять, приведет его к любви? Может ли она просто развернуться и уйти, отказавшись от этого шанса?

Этого шанса? Какой он призрачный, этот шанс!

Но он все же есть, не так ли? А значит, она может надеяться. Неужели ее любовь не стоит того, чтобы, рискнуть?

Сэм сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить нервы, и, медленно выдохнув, сказала:

— Некоторые люди могли бы счесть подобную роль унизительной.

— Сомневаюсь. Скорее, эти люди сочтут тот факт, что я публично признаю тебя своей любовницей, за знак моего уважения к тебе. Куда более оскорбительно для меня будет поддерживать с тобой тайные отношения. Тогда это унижало бы обоих. Как моя любовница, ты будешь иметь определенный статус и положение. Финансово…

— Нет! — Сэм резко остановила его. — Я не хочу получать за это никаких денег. Если я соглашусь, то только потому… — Она гордо подняла голову и посмотрела на него. — Только потому, что я хочу тебя, а не твои деньги.

— Ну, раз так, то почему ты колеблешься? В конце концов, я уже знаю, что ты хочешь меня.

Как он все точно рассчитал, подумала Сэм.

— Вряд ли я могу отказаться, верно?

— Верно, — согласился он, — не можешь. Да и я бы не позволил тебе этого сделать.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Сэм подозревала, что ее тошнота связана не с тем, что они летели на вертолете. С той минуты, когда девушка дала свое согласие, события начали разворачиваться с такой быстротой, что она едва успевала переводить дыхание.

Когда она сказала Вере, что ей нужно время, чтобы объяснить все своим коллегам, он надменно заметил, что никакие объяснения здесь не требуются. Она с ним, и этого достаточно. Тут он, конечно, был прав.

Анна, которая зашла к Сэм, когда та упаковывала вещи, только покачала головой и, пожав подруге руку, сказала почти с материнской заботливостью:

— Сэм, ты уверена?

— Что я поступаю правильно? Нет, — призналась девушка, проглотив нервный смешок. — Но я уверена в другом: если не поеду с ним, то буду жалеть об этом всю жизнь.

Анна внимательно посмотрела на нее.

— Ты его любишь. Но эти мужчина так авторитарны и стиль их жизни…

— Я знаю, что это ненадолго.

Анна похлопала ее по руке, словно говоря, что отговаривать больше не собирается.

— Так хотелось бы надеяться, что все это не закончится для тебя болью…