Еще один шанс (СИ)

– Тебе не стоит волноваться по поводу Милы, – понимающе сказал он, ведя её к столу, – наши отцы давно дружат, они вместе создали общее дело. Неудивительно, что наши семьи общаются, а Мила – всего лишь подруга детства. Мы росли вместе, она младше меня на год и на четыре – Леонида. Правда, недавно родители вздумали поженить их, чтобы бизнес не разделился и оставался в руках наших семей. Но братец наотрез отказался, поскольку никогда не воспринимал её как женщину. Хотя Мила никогда не была против их свадьбы.

– Она его любит? – взволнованно спросила Маша, прекрасно зная, на что готова пойти женщина ради любимого мужчины.

– Думаю, да, – честно признался Макс. – Кстати, ты правда не знала, что у брата день рожденья?

Маша покраснела и покачала головой.

– Как же это похоже на него, – тихо рассмеялся Максим.

– Смотрю, вам весело.

Маша оглянулась и поняла, что это сказала Мила, стоящая в обществе Леонида и их родителей.

Максим сразу поцеловал обеих женщин в щеки и пожал руки мужчинам. Маша тихо поздоровалась, скромно опустив глаза. Она безумно волновалась, ведь это были родители Лёни.

– Дорогой, – сказала мать Тетеревых, обращаясь к своему младшему сыну, – где твои манеры, представь же нас своей даме, наконец.

– Это Мария, но, к сожаленью, не моя дама, а гостья Леонида.

Четыре пары глаз удивленно воззрились на него, затем снова на Машу.

– Вы встречаетесь с Леонидом? – немного озадаченно спросил Тетерев-старший.

– Да… нет… мы… – Мария готова была от стыда провалиться сквозь землю.

Она так волновалась и была совсем не готова к встрече с его родителями, что толком не смогла нормально ответить. Хотя она сама не знала, как назвать их отношения.

– Так вы встречаетесь или нет? – встрял веселый голосок Милы.

Маша, чуть не плача, взглянула на Леню, ища помощи, но вдруг поняла, что он ужасно зол.

– Мы иногда вместе проводим время, – вдруг резко сказал он.

Маша покраснела, выдав себя с головой. Мила захихикала, а Макс спрятал смешок в кулак, словно закашлявшись. Родители Тетеревых и Милы изумленно приоткрыли рты, зато Лёня был совершенно спокоен.

От ещё большего позора Машу спасло приглашение гостей занять за столом свои места. Все не спеша стали искать номер стола, указанный в приглашении.

Лёня, даже не взглянув на Машу, прошёл мимо, родители проследовали за ним, а Швецова никак не могла заставить себя сдвинуться с места.

– Машенька, не обращай на него внимания, – попытался успокоить побледневшую девушку Максим.

– Почему он постоянно унижает меня? – дрожащим голосом прошептала она, еле сдерживая слёзы.

– Я думаю, он не нарочно. Кажется, он приревновал тебя ко мне.

– Приревновал? В жизни не поверю!

– Тогда, возможно, таким способом он признал ваши отношения.

Маша истерично засмеялась.

– Признал отношения? – в отчаянии переспросила она, а потом прошептала, словно больше не было сил говорить, – я хочу уйти.

Максим громко вздохнул.

– Мила опять победит, – разочарованно проговорил, и когда Маша вопросительно посмотрела на него, то пояснил, – мы с ней ведем счёт, скольких девушек она сможет отвадить от Лёни, а я как джентльмен верю в дам. И как ни прискорбно признавать, но Мила ведет в счёте. Поэтому выручи меня и не отдавай ей победу так просто. Давай, утри глазки, подними носик выше и улыбнись, улыбка так освещает твои невероятно красивые глаза.

– Ну почему я не влюбилась в тебя? – искренне улыбнулась Маша и, к своему удивлению, почувствовала себя немного лучше.

– Действительно, почему? – задорно переспросил он, и когда они дошли до их столика, то Маша уже смеялась от души, поддавшись обаянию и шуткам Тетерева-младшего.

За их столиком было три пары, виновник торжества с Милой, хотя, как подозревала Швецова, рядом с ним должна была сидеть именно она. Они с Максимом, а также ещё одна пара, по-видимому, близкие знакомые братьев Тетеревых.

Мария ожидала, что будет чувствовать себя неловко, но Макс не давал ей скучать и все время вовлекал в разговор, заставляя беспечно смеяться.

– Мария, а скажи нам, кем ты работаешь? – внезапно спросила Мила.

Швецова замялась, но потом, прямо взглянув в глаза своей сопернице, загадочно улыбнулась.

– Я ещё учусь и вечерами подрабатываю.

Лёня громко хмыкнул и все посмотрели на него.

– А работа Машеньки – огромная тайна, – насмешливо сказал он, – может, с вами она поделится своим секретом.

– Ух, как же я люблю всякие загадки, – весело потерев ладошками, проговорила Мила, – итак, давайте отгадаем, что же скрывает Мария?

– Возможно, это секретная должность в правительстве, – предположил таинственным шепотом сосед по столу.

Все рассмеялись, кроме Маши и Лёни, сверлящих друг друга сердитыми взглядами.

– А может, это что-то, чего она стыдится? – подхватила Мила, а потом с ехидцей обратилась к Леониду, – Тетерев, а ты уверен, что она не скрывает от тебя другого мужчину?

Маша резко вскочила, от чего стул противно скрипнул, а столовые приборы подскочили. Её губы были так сильно сжаты, что побелели от напряжения, глаза горели негодованием. Девушка хотела заткнуть им всем рты, но так и не смогла больше посмотреть на Лёню – боялась заплакать. Она так сильно его любила, а он равнодушно позволял поливать её грязью.

– О, неужели мы угадали? – воодушевилась ещё больше Мила, но Швецова, проигнорировав её, обратилась к Максу.

– Прости, но ты снова в проигрыше, – с сожалеющей улыбкой произнесла она и, не сказав ни слова, пошла прочь от ухмыляющихся ей вслед лицемеров.

– Неужели она обиделась? – Мила засмеялась.

– Хватит! – рявкнул Лёня, и Мила испуганно замолчала. Впервые он повысил на неё голос, а ведь с другими его девицами она вытворяла вещи куда хуже. Она заметно побледнела, пока Лёня уничтожающе смотрел на неё, а потом, ко всеобщему удивлению, покинул собственный праздник.

Маша стояла в холле гостиницы, наконец-то оказавшись подальше от неприятного ей общества, и уже не могла сдерживать слёзы. Она лихорадочно искала в сумке мобильник, и когда ей удалось его найти, то деревянными пальцами стала искать номер службы такси. Но из-за волнения телефон выскользнул из рук и упал на каменный пол, разбившись вдребезги.

Девушка чуть не закричала от отчаяния и стала судорожно собирать части от телефона, понимая, что он уже не подлежит ремонту.