Розовый сад

Дом – святое место, любил говорить он. Переночуешь в гостях – опозоришь собственный дом. Чужие простыни и подушки – какая мерзость!

Чужие простыни и подушки, мысленно повторила Флоренс. Чужие простыни и подушки.

Вот я и попала в беду, девочка тридцати пяти лет от роду. Меня напоили и изнасиловали.

Грубое слово, но разве это не так?

Мною воспользовались, как и раньше, когда нужно было продвигать в городе садовый и цветочный бизнес, украшать огромные дома, устраивать выставки, заботиться, ухаживать, поить-лечить-кормить и даже открывать новые рабочие места! Я – для всех, для меня – никто.

Кстати, сюда надо отнести и скорое замужество дочери. Джиллиан родит, и я, бабушка, буду разрываться между внуком или внучкой и собственной работой. В жизни не предвидится ничего хорошего, а усталость, властвующая в душе и теле, растет и набирает силу.

Скоро свалюсь с ног, сделала неутешительный вывод Флоренс… И в боку ноет так, что хоть на стену лезь.

Вошел Константин с таблетками и стаканом воды. Она послушно приняла лекарство.

Вновь прислушалась к ноющей боли в боку.

Нет, не проходит.

Выглядит она скорее всего просто кошмарно: вчерашнюю косметику так и не смыла, волосы наверняка спутались… А что с глазами?

Должно быть, веки отекли – вот ужас-то! Если посмотрится зеркало, упадет в обморок!

– Чудесно выглядишь, – раздался за ее спиной мягкий голос Константина.

Флоренс вздрогнула и обернулась: похоже, он читает ее мысли. Что-то промелькнуло в ее памяти, что-то связанное со вчерашним вечером… Он уже говорил это вчера или ей только так кажется?..

Нет, оборвала себя Флоренс. Хватит воспоминай, надо сосредоточиться на сегодняшнем дне.

Она протянула Константину стакан. Немного помолчав, обреченно спросила:

– Когда ты звонил отцу?

Он вздернул бровь и пожал плечами.

– Ночью. Ты бы не хотела, чтобы он волновался, не так ли? – насмешливо уточнил Константин, подчеркивая тоном, что ему самому волнение ее отца глубоко безразлично.

Так… Значит, у отца была целая ночь на обдумывание случившегося. Флоренс заранее знала, какими словами он ее встретит. Он, всю жизнь прослуживший в Королевских военно-воздушных силах, не повышая тона, мог учинить кому угодно жуткий разнос. Отличная будет концовка ночного приключения! Опять скандал. О, милостивый Боже, сделай так, чтобы я, как по воздуху, была перенесена домой! – взмолилась Флоренс.

Константин, внимательно следивший за выражением ее лица, произнес:

– Ты уже достаточно взрослая, Флоренс, тебе незачем оправдываться перед ним. Чуда не будет. Скажешь отцу, что он зря переживает по поводу твоего отсутствия дома этой ночью. Кажется, тебе сейчас важнее побыть со мной. Понимаешь меня? Ты взрослая женщина, так не веди себя как маленький ребенок.

Разве ты не выходила дважды замуж, не родила прекрасную дочь? А магазин, который благодаря тебе процветает? Опомнись!

Флоренс только фыркнула: мол, чепуха все, что он говорит ей. Когда дело касалось ее отца, возраст не имеет значения. Просто она стремилась сохранить мирные отношения со стариком. К тому же ему надо регулярно принимать сердечные препараты, а если вовремя не напомнить, он может о них и забыть.

Молодая женщина заторопилась.

– Нет-нет. Мне пора домой, Константин.

Надо одеться…

Флоренс с трудом поднялась с кровати и стала собирать разбросанные по всей спальне вещи. Поморщившись от боли, подняла с пола платье, бюстгальтер, трусики и колготки, стараясь не думать, каким образом все это оказалось разбросанным вокруг кровати.

А где же туфли? Прижав одежду к груди, Флоренс выпрямилась, хотела внимательнее оглядеться по сторонам… И тут только почувствовала, что Константин подошел к ней вплотную. Он стоял так близко, что волосы на ее висках шевелились от его теплого дыхания.

Флоренс испуганно вскрикнула и устремилась в ванную. Вернее, медленно побрела, держась рукой за правый бок.

Уже в дверях она услышала голос Константина:

– После этой ночи, дорогая, о разводе не может быть и речи! Будешь настаивать, не отдам твои туфли, сожгу их в камине!

5

От неожиданности Флоренс споткнулась и обернулась.

– Ты что-то сказал, Константин?

Наверное, она его не расслышала или не правильно поняла. Ведь раньше он был согласен на развод. Значит… значит, действительно этой ночью между ними была близость?

Константин стоял, широко расставив ноги и засунув руки в карманы джинсов.

– Никакого развода в сентябре не будет, – отчеканил он едва ли не по слогам.

Нет, ей не послышалось… Да нет же, он просто шутит! – попыталась убедить себя Флоренс.

Да, но объявление в газете она тоже сначала приняла за шутку, за обыкновенный глупый розыгрыш!

Но их дети, по крайней мере, еще только помолвлены. Может быть, свадьбы и не будет вовсе. Им же с Константином необходимо развестись. Флоренс была настроена решительно – в сентябре она наконец-то станет свободной. Целых два года быть женой Константина – это уж слишком!

– После этой ночи? Что ты имеешь в виду? Флоренс все еще не могла поверить своим ушам. – Мы ведь не…

– То, что произошло между нами, само по себе чрезвычайно существенно, – прервал он ее. – Но я имел в виду помолвку наших детей!

У нас будет много проблем. Кто, как не мы с тобой, будет решать, где и как жить молодой семье?

Ах, молодой семье!

Ей надо немедленно взять себя в руки. Неужели она так и будет вспыхивать при каждом его слове? Вот ведь идиотка – связала его слова с проведенной вместе с ним ночью. А он думал о Донадье с Джиллиан!

На что она рассчитывала? Что эта ночь, если, конечно, между ними все-таки была близость, заставит его отказаться от развода? Тогда, после похорон Александрины, они так страстно любили друг друга, но вскоре после этого Флоренс покинула его дом, а он и не подумал ее остановить. Следовательно, и эта ночь ничего не меняла. Помолвку Джиллиан и Донадье Флоренс просто упустила из виду.

Она отвернулась, чтобы не видеть издевки в его глазах, ведь он наверняка потешается над ней и тем дурацким положением, в которое ее поставил.

– Понятно. Но я полагаю, что, чем скорее мы разведемся, чем скорее порвем связи между нашими семьями, тем будет лучше для детей. Они, возможно, поймут, что их решение скоропалительно и им не следует повторять наших ошибок.

– Тут я с тобой не согласен, – не сказал, а скорее проскрежетал Константин. – Они приняли вполне обдуманное решение.

– А я и не надеялась на твое согласие. – Флоренс решительно вскинула голову. – Ты и раньше не больно-то прислушивался к моему мнению. – И она нетерпеливо вздохнула.

– Флоренс, я… Слушай, да оденься же ты наконец! – воскликнул Константин. – Пока ты в таком виде, я не могу сосредоточиться!

– А я думаю, что тебя по силам сосредоточиться, разговаривая с женщинами, более обнаженными, чем я! – презрительно возразила Флоренс.

Она нисколько в этом не сомневалась. И до, и после их свадьбы Константин жил так, как ему вздумается, весьма успешно скрывая это от матери. Считаться с Флоренс он не находил нужным, да и вообще вел себя так, словно ее рядом не существует.

– Но с собственной женой такого опыта у меня еще не было! – отрезал он. – Мы общаемся с тобой так, будто находимся в состоянии войны!

Флоренс собралась было высказать все, что думает по поводу «собственной жены» и их отношений, но сдержалась. Лицо Константина напряглось, желваки заиграли на скулах, на шее запульсировала жилка.

Вот, значит, какой эффект производит на него ее нагота. Этот насмехающийся надо всем супермен оказался подвержен простым человеческим слабостям!..

И все-таки она к нему несправедлива. Он женился на ней ради своей матери, пожертвовав всем, лишь бы Александрина чувствовала себя счастливой в последние месяцы своей жизни. Впрочем, какие там жертвы! Его образ жизни ни на йоту не изменился. А вот про себя этого Флоренс сказать не могла. И печальные последствия замужества она ощущала до сих пор.