Любовный соблазн

— Но в семь я должна быть дома, чтобы покормить племянников ужином.

— Золушка двадцатого века, — пробормотал Поль. — Но сначала вам надо съездить на бал.

Он наклонился и поцеловал Эйлин. Поцелуй был долгим и страстным, и она уже начала задыхаться, когда Поль отстранился и быстро сел в машину.

Эйлин так и осталась стоять, прикрыв ладонью полуоткрытые горящие губы и глядя вслед «ягуару».

6

Ночью Эйлин не спалось. Она пыталась разобраться в собственных чувствах, но к тому времени, когда солнце окрасило край неба в розовый цвет, поняла, что все бесполезно. Отношения с Полем Дасте тревожили ее и не поддавались анализу, а если откровенно, то тревожил и не поддавался анализу сам Поль Дасте! Да, проблема заключалась именно в нем.

На протяжении нескольких последних лет Эйлин успешно контролировала себя. Оправившись от предательства Роберта, она изменила свои жизненные цели и сам взгляд на жизнь. Эйлин точно знала, что делает, куда движется и к чему стремится. Теперь же… теперь у нее исчезла уверенность во всем и, прежде всего, в самой себе. Это страшило ее и было абсолютно неприемлемым.

Лицо Поля отпечаталось в ее мозгу, как на экране. Она не хотела видеть его и отдала бы многое, чтобы оно исчезло, но… но ничего не помогало.

Эйлин встала с кровати и, подойдя к окну, выглянула в сад. На ветке дерева, росшего рядом с домом, сидела какая-то пичужка. Птица посмотрела на Эйлин блестящими черными глазками, склонила, словно пребывала в нерешительности, головку и в следующий момент взмыла в небо, позабыв обо всех земных тяготах и опасностях и отдавшись восторгу свободы.

Мне тоже нужно отбросить колебания. Эйлин кивнула, как будто произнесла свое решение вслух. Поль ясно дал понять, что я нужна ему только для одного, и, если не скрыться, не убежать — подобно этой птичке, — он так подрежет мне крылья, что мои переживания из-за измены Роберта покажутся пустяком. Я «переболела» Робертом, но Поль Дасте не тот мужчина, которым можно «переболеть».

Эйлин приняла душ, оделась и спустилась вниз, чтобы приготовить всем завтрак и четыре пакета с ланчем. Намазывая на хлеб паштет, она оглядела маленькую уютную кухню. Что Поль подумал об этом доме? Должно быть, почувствовал себя вчера так, будто оказался в другом мире. У него есть домоправительница и наверняка целый штат прислуги, в чьи обязанности входит удовлетворять его нужды, подавать завтрак и предугадывать малейший каприз.

А в личной жизни? Эйлин не сомневалась, что немало женщин с готовностью ждут своей очереди, чтобы предоставить себя в полное распоряжение Поля. Он богат, эгоистичен, жесток и мелок. Она еще раз мысленно повторила пункты этой нелестной характеристики, не задавшись вопросом, почему ей необходимо убедить себя в его недостатках. Да, теперь она видела Поля насквозь и понимала все совершенно ясно. Кристально ясно.

Эта кристальная ясность просуществовала до того момента, когда Эйлин увидела Поля.

Он заехал ровно в пять и увез ее из офиса, перекинувшись парой слов с Фрэнком. Через полчаса «ягуар» свернул с шоссе у знака с надписью «Райский уголок». Частное владение».

— А вы уже заселили ваш Эдем райскими птичками? — с иронией спросила Эйлин.

Она уже догадывалась, что увидит: Поль наверняка превратил свой дом в памятник собственному успеху и набил всевозможными атрибутами богатства. Все это, конечно, прекрасно, если именно этого он хочет от жизни. И вполне соответствует эпитетам, старательно подобранным ею для него утром.

— В каком-то смысле, — загадочно ответил Поль.

Эйлин не успела спросить, что он имеет в виду: машина свернула, и перед Эйлин предстал большой, крытый черепицей фермерский дом, словно перенесенный в двадцатый век из старинной сказки.

— О! — вырвалось у восхищенной Эйлин. Поль улыбнулся, удовлетворенный ее реакцией.

«Ягуар» остановился перед массивными каменными ступенями.

— Пойдемте. Сначала осмотрите дом, — предложил он, — а потом я покажу, где можно устроить барбекю и площадку для игр.

Поль взял ее за руку и открыл внушительных размеров дубовую дверь. Эйлин оказалась в просторном холле, стены которого были обшиты панелями из мореного дерева. Солнечный свет, падавший через узкие, высокие окна окрашивал их в золотистый цвет.

— Здесь очень мило. Вам, наверное, пришлось немало потрудиться?

— Место было практически заброшенным, когда я его купил, — не стал скромничать Поль. — Здесь много лет жила одинокая старая леди, дочь первого владельца фермы. Дом стал для нее обузой, а долги росли.

— И почему она все же решила его продать? — поинтересовалась Эйлин, разглядывая красивую, с резными перилами лестницу.

— Из-за старости ей стало совсем трудно передвигаться, — объяснил Поль.

— Бедняжка, — рассеянно посочувствовала Эйлин, рассматривая прелестный пейзаж на стене. — Ей, должно быть, не хотелось уезжать отсюда.

— Леди волновал не столько дом, сколько животные, остававшиеся на ферме, — негромко сказал Поль. — Ей нужно было переехать в пансион, где о ней могли бы позаботиться, но бросить скот, собак и кошек казалось ей святотатством, ведь они были единственными членами ее семьи и состарились вместе с ней.

Эйлин посмотрела на него. Если бы это говорил не Поль Дасте, бесчеловечный магнат и самоуверенный делец, а кто-то другой, то она могла бы поклясться, что в его словах звучала нежность.

— И что с ними случилось? С этими животными? — тихо спросила Эйлин.

Теперь его голос снова стал бесстрастным, а тон даже немного резким.

— Можете посмотреть на них, если пожелаете.

Поль провел ее через холл к какой-то двери. Когда он отворил дверь, звякнул колокольчик, и в следующий момент из дальнего конца коридора, начинавшегося за этой дверью, появилась крупная и статная розовощекая женщина, которую сопровождали несколько собачек.

— Вы их оставили?! — Эйлин остановилась и с изумлением уставилась на бесстрастное лицо Поля. Животные уже прыгали у ее ног, и она, наклонившись, погладила одну из собачек.

— Да, девочка, он их оставил, — отозвалась женщина. — Нам всем здесь лучше, чем в пансионе, где сейчас бедная мисс Корни, дай ей Бог здоровья. — Она протянула руку. — Между прочим, я Кетлин, домоправительница мистера Дасте, и мне очень приятно с вами познакомиться.

Эйлин представилась, а потом Поль и Кетлин повели ее в огромную кухню, находившуюся в задней части дома. У Эйлин кружилась голова. Она понимала, что должна бежать отсюда со всех ног, пока еще не поздно. Все здесь — и этот «Райский уголок», и дом, и их хозяин — было опасным. Эйлин уже определила Поля Дасте в некую нишу, а он упорно не желал оставаться в ней.

Чувство опасности усилилось, когда, обойдя дом, превращенный Полем в сказочный дворец, они вышли во двор.

Эйлин уже познакомилась с пятью собаками и с несколькими кошками, которых Кетлин ласково называла «домашней чумой», но теперь на лужайке она увидела целое разношерстное стадо: с десяток овец, пару ослов и несколько лошадей, мирно пощипывавших травку рядом с двумя костлявыми коровами.

— На них ушли все сбережения мисс Корни, почти вся мебель и здоровье, — негромко заметил Поль, стоявший рядом с Эйлин. — Но она любила их сильнее, чем многие любят собственных детей. Что я мог поделать? Оставалось только согласиться, что им будет позволено мирно дожить свой срок на привычном месте.

— Наверное, для нее они были как дети. — Эйлин еще удавалось сохранять внешнее спокойствие, но чувствовала она себя так, словно погружалась в бездонную пучину.

— Пойдемте взглянем на другие мои драгоценности, — весело сказал Поль, который, похоже, и не догадывался, какой удар нанес гостье. — Это уже настоящие бриллианты.

Эйлин прошла за ним в конюшню, где работал конюх, молодой человек лет двадцати трех. Поль показал ей двух арабских жеребцов, гнедую кобылу и голенастого жеребенка.

Хорошо, пусть он добр к старушкам и к животным, думала Эйлин, рассеянно прислушиваясь к беседе мужчин о достоинствах недавно поступивших на рынок кормов. Но я не отношусь ни к тем, ни к другим, и забывать об этом опасно. Он ведь ясно дал понять, как именно смотрит на роман между нами. Я всего лишь возбуждаю его физически, а сексуальная привлекательность, в конце концов, проходит. И, учитывая мою неопытность в постельных делах, такое может случиться гораздо раньше, чем Поль предполагает. Кроме того, я не роковая женщина и, если судить по его секретарше Жанне, наверняка не похожа на тех, с кем он обычно общается. Его мир настолько же чужд мне, как ему чужды обеды из полуфабрикатов.