Иди на зов любви

Прежде чем тема жителей Слоу вновь всплыла в разговоре, Энн успела покончить с мясом и приступила к десерту — сырному торту с черной смородиной, от одного вида которого текли слюнки. Ее собеседник как раз заканчивал одну из бесчисленных баек — на сей раз об эксцентричном старике фермере, который никогда не покидал пределов Сноу. И Энн решила, что лучшего момента не найти.

— Полагаю, большинство местных жителей здесь и родились, и прожили всю жизнь? — Ее сердце тревожно забилось. Было что-то нехорошее в том, что она обманом пыталась вытянуть из своего спасителя необходимую ей одной информацию, для вида расспрашивая о людях, которых тот хорошо знал и ко многим из которых, видимо, хорошо относился…

— В целом, да. А почему вы спросили?

Итак, она допустила оплошность: не смогла скрыть своего интереса. Капля черносмородинного соуса капнула прямо на белые брюки, и Энн почувствовала, как алеют ее щеки. Ложь никогда не была ее сильным местом, даже малейшая неправда всегда выдавала себя краской стыда.

— Просто… У вас, наверное, много отдыхающих летом. Таких, как я? И люди снимают здесь дома? — смущенно пролепетала она.

— Случается.

Он не старается облегчить мое положение, с отчаянием подумала Энн и попыталась выдавить из себя улыбку:

— Но уверена, многие, как и я, влюбились в эти места.

— А вы влюбились, Энн?

— Что? — Она вздрогнула, не сразу поняв, о чем идет речь.

— Я спрашиваю, вы влюбились… в Слоу?

— Да-да, именно так!

— Это хорошо. — Со странной интонацией в голосе протянул Ник. — Кофе?

— Благодарю вас. — Все, хватит с нее этой игры в расспросы.

За окном стемнело, и угольно-черное небо лишь кое-где разбавлялось серо-багровыми закатными облаками. Огни городка внизу добавляли картине сходство с расцвеченной золотистой искрой темной коробкой от шоколадного набора, знакомой Энн с детства. Когда Ник вернулся с подносом, девушка стояла у окна, пытаясь разглядеть среди освещенных прямоугольничков один-единственный. Она была уверена, что ее мать где-то там.

— Располагайтесь поудобнее. — Ник, казалось, не обратил внимания на поспешность, с которой Энн отскочила от окна. Деловито поставив поднос на кофейный столик, хозяин дома уселся на диван. — Эти стулья спустя какое-то время начинают казаться невыносимо жесткими.

— Что вы, они прекрасны. — Энн благоразумно проигнорировала приглашение присесть рядом с ним на диван, и устроилась прямо на ковре возле столика. — Вам черный или со сливками?

— Черный, как вы могли бы догадаться, — загадочно ответил Ник.

Она подала чашку, стараясь не коснуться его руки, но все уловки были напрасны: ее неудержимо влекло к этому сильному телу, прекрасному лицу. При появлении такого мужчины все женщины наверняка вывертывались наизнанку, чтобы только привлечь его внимание, подумала Энн с болью в сердце. Интересно, какой была жена Ника?

И словно в ответ на невысказанный вопрос взгляд Энн упал на массивный фотоальбом, лежавший рядом с музыкальным центром. Очевидно, альбом пробыл там без движения долгое время, о чем свидетельствовал солидный слой пыли.

— Можно посмотреть? — спросила Энн, боясь, что не выдержит, если получит отказ.

Просьба явно не доставила ему радости. Однако вежливость восторжествовала, и Ник безразличным тоном ответил:

— Пожалуйста. Должно быть, его забыла здесь Морин. Помню, она показывала Грегу детские снимки, — добавил он без всякого выражения. — Когда наши родители решили уехать, она настояла, чтобы все фотографии остались в одном месте — здесь, в доме…

Да, с самых первых лет он был необычайно серьезен — серьезный малыш, серьезный подросток. И ужасно красив… Энн переводила взгляд с одной фотографии на другую, и сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Морин почти не менялась, а что касается родителей, то с фотографий на Энн смотрела жизнерадостная, неизменно улыбающаяся пара, служившая контрастом вечно нахмуренному малышу.

Но тут она перевернула очередную страницу, и взгляд сразу же упал на фото Элис, запечатленной, очевидно, в день свадьбы. Но на невесте вместо традиционного белого платья, был надет бледно-розовый элегантный костюм, а воздушная шляпка на черных волосах напоминала сахарную глазурь на шоколадном торте. Элис была красавицей, ничего не скажешь: миндалевидные глаза, изящно очерченный овал лица, стройная, высокая. На снимке жених казался всего лишь на пару дюймов ниже своей избранницы…

Итак, ему нравятся высокие брюнетки, подумала Энн с тоской. Прямая противоположность ей.

— Это ваша жена? — Не следовало выказывать любопытства, тут же с досадой подумала Энн, но было уже поздно. В воздухе пахло грозой. Ник, наверное, страдает оттого, что она так бестактно напомнила ему о потере…

— Да, это Элис, — тихо произнес он, перебираясь с дивана на ковер рядом с Энн.

Теперь они сидели рядышком, как два голубка, и вместе рассматривали фотографии его умершей жены, сделанные в день, который обещал молодоженам счастливое будущее, зачеркнутое одним взмахом жестокой судьбы… Однако единственное, о чем могла сейчас думать Энн, несмотря на грусть и печаль, разлитые в воздухе, — это о том, как звучит его голос, какой аромат излучает его тело и как маняще близко это тело сейчас от нее! Ужас…

— Это день нашей свадьбы, — тихим голосом произнес он, протянув руку из-за плеча Энн и перевертывая страницу альбома. Она чувствовала на шее горячее дыхание Ника, легкое прикосновение его груди к своей спине, и внутри у нее все сжималось, как от предвестия беды. — Видите, это Морин и Грег — он был моим свидетелем. Вы ведь еще с ним не виделись, не так ли?

— Нет. — Ей уже было трудно что-либо рассмотреть на фотографии, настолько Энн были зачарована близостью Ника. Однако она заставила себя вглядеться в фото, на котором была изображена счастливая пара новобрачных в окружении Морин и Грега. — Он выглядит очень милым, — произнесла она вполне искренне, увидев невысокого и на вид приятного парня, улыбавшегося в объектив.

— Он таков и в жизни. Но еще лучше то, что он знает Морин как облупленную и в состоянии, когда нужно, охладить ее энтузиазм, — произнес Ник с непередаваемым удовлетворением в голосе. — Большую часть времени сестрой верховодит сердце, а не голова.

— Вот как? — Энн не могла оторвать взгляда от высокой красавицы в розовом.

— Зато когда Элис заболела, ее опорой стала Морин, — продолжил он, как будто не замечая, куда устремлен взор собеседницы.

— Значит, ваш брак длился недолго?

— Год.

Год? Всего год?!

— Но мы познакомились задолго до свадьбы. Элис… она решила оставить колледж и выйти за меня замуж вместо того, чтобы работать над дипломом. Ей казалось, что лучшей дорогой к профессии ветеринара будет должность ассистента у меня.

— Должно быть, она вас очень любила, — тихо произнесла Энн, нечеловеческим усилием воли заставляя голос звучать ровно.

— Да, любила.

Его рука снова протянулась из-за плеча девушки, но на сей раз Ник решительно захлопнул альбом, и в комнате надолго повисла гнетущая тишина. Энн даже помыслить не могла, чтобы сделать хоть какое-то движение, и просто молча ждала. Ей казалось, что-то должно произойти — прямо сейчас, и она затаила дыхание, не в силах ничего предпринять… Но неожиданно зазвонил телефон, и наваждение исчезло.

— Простите. — Когда Ник поднялся, чтобы взять трубку, его бедро коснулось ее спины, и по телу Энн словно прошел электрический ток.

Звонили с одной из окрестных ферм. Дело не допускало отлагательства, и Ник без лишних слов пошел переодеваться. Через десять минут он отправился на вызов, извинившись, что оставляет Энн наедине с горой грязной посуды.

— Ничего страшного, — с улыбкой ответила Энн. Куда страшнее быть с ним наедине в полумраке гостиной, как будто они — одна семья…

Как только Энн осталась одна, она навела порядок в кухне, вымыла посуду, а затем, налив себе чашку кофе, снова вернулась в гостиную.

Альбом с фотографиями по-прежнему лежал на полу, но теперь он казался живым существом, которое гипнотизировало ее, лишало воли. Не стоит снова открывать его, убеждала себя Энн. Не надо снова травить душу, разглядывая прекрасную жену Ника. И тем более не следовало мучиться мыслями о том, каково ему было потерять Элис. К тому же Нику не понравилось ее любопытство. И он ясно дал это понять, когда с силой захлопнул альбом с фотографиями прямо у нее перед носом…