Всё, что хочет женщина

Вскоре она была уже сплошной комок нервов. Ей следовало остаться. По крайней мере, она что-нибудь знала бы уже сейчас. Роберта металась по комнате как раненый зверь.

Звонок раздался в девять. Она опрометью бросилась к двери и широко распахнула ее. На пороге стоял Юджин. Взглянув на него, она сразу поняла, что хороших новостей не предвидится.

Он прошел в гостиную. Она жестом предложила ему сесть. Он отказался и сразу перешел к делу.

— Выглядит все не очень хорошо. — Он сделал паузу, набрав в легкие воздуха, и потом быстро произнес: — На ноже, которым был убит Камоэнс, отпечатки пальцев Конрада.

Роберта отшатнулась.

— О нет! — простонала она. В глазах ее был неприкрытый ужас.

Ты сообщил ей новости, теперь уходи, приказывал ему голос рассудка. Но ноги не повиновались. Он стоял, глядя в ее беспомощные, полные отчаяния глаза, и не знал, что делать. Он просто не мог сейчас уйти и оставить ее одну. Ему хотелось обнять ее, погладить по голове, как испуганного ребенка.

Он сделал шаг к ней и остановился.

Роберта несмело отступила. На его лице она видела смену различных чувств, в том числе нерешительность и жалость. Она резко выпрямилась. Ни разу, даже когда умерли родители, она не позволяла никому жалеть ни себя, ни Конрада. Не позволит и сейчас. Особенно Юджину Эронсону.

— Нет, — качая головой, прошептала она, стараясь оправиться от шока. — Нет, — произнесла она уже тверже. — Конрад не убивал никого из них. Он не мог этого сделать.

— Нет никаких следов взлома или борьбы. Бумажник на месте, значит, это не ограбление. Теперь Конрада будут допрашивать по подозрению в двух убийствах.

— Его подставили.

— У меня нет выбора.

— Понимаю. Значит, Конрад узнал о том, что Камоэнс был свидетелем убийства Болдуина, и убил его. И вы думаете, я могу в это поверить? О, подождите минуту, — продекламировала она мелодраматично. — К тому же Конрад еще и постарался, чтобы его отпечатки остались на ноже. Ну как, до вас дошло?

Как ему хотелось, чтобы она поняла его!

— Бетти, я не имею ничего личного против Конрада. Если хотите знать правду, я даже мечтал бы, чтобы ваш брат не был замешан в этом деле. Мне и так с трудом удается охранять вас и заниматься его поисками.

— Вам лучше уйти, — тихо ответила она. — Я не буду удерживать вас от выполнения долга. Спасибо, что зашли.

Юджин пытался догадаться, о чем она думает. Она казалась сейчас абсолютно спокойной. Слишком спокойной.

— Если вы собираетесь самостоятельно продолжить расследование, то забудьте об этом. Послушайте, — добавил он недовольно, — я не говорю, что вы во всем ошибаетесь, но если вы знаете, где Конрад, то лучше скажите мне об этом сейчас.

— Я не знаю, где он, — сказала она тихо. — Кроме тот, я уже не знаю, кому теперь могу доверять.

Он вздохнул.

— Думаю, тогда все. — Он дотронулся рукой до края шляпы. — Спокойной ночи.

— Неужели вы не можете согласиться, что я права хотя бы в отношении отпечатков пальцев?

Он ушел, оставив ее вопрос без ответа. Он не мог или не хотел сказать ей то, что она жаждала услышать.

Долго еще она стояла неподвижно посередине комнаты наедине со своими мыслями, чувствуя безумную усталость. Потом подошла к дивану и почти упала на нет. Откинув голову на подушки, Роберта уставилась в потолок, и только закрыла глаза, как зазвонил телефон.

Она вскочила и схватила трубку.

— Да?

— Бетти?

— Конни! — Она повернулась спиной к окну: что, если Юджин все еще следит за ней?

— Я думал о тебе, — сказал Конрад. — Вспоминал, как мы жили. Это все, чем я занимаюсь последнее время. — Он сделал паузу. — Бетти?

— Я слушаю, Кон. — Ее сердце трепетало от любви к нему.

— Помнишь, когда я был ребенком, ты летом часто водила меня в киоск, торговавший мороженым? Это стало почти ритуалом. Мне было тогда десять.

— Да.

— Этот киоск был моим любимым местом. Знаешь, он все еще там стоит. Столько лет прошло, в это даже трудно поверить.

Роберта насторожилась. О чем он говорит? Этого киоска нет уже года три. Там пустое место рядом с автобусной остановкой.

Она крепче прижала к уху трубку.

— Конни, с тобой все в порядке?

— Ты знаешь, мне давно уже не десять, но иногда кажется, будто это было вчера, — продолжал он, игнорируя ее вопрос. — Я не могу говорить долго, телефон может прослушиваться.

— Конни, я должна тебя увидеть!

— Мне нужно идти, Бетти, но я буду думать о тебе.

— Подожди! — Она держала трубку так крепко, что у нее побелели кончики пальцев. Но он уже закончил разговор.

Что за странный звонок? — думала Роберта. Зачем Конраду понадобилось звонить ей только затем, чтобы поделиться воспоминаниями о киоске с мороженым? И почему он сказал, что киоск еще там, хотя знает, что его там уже давно нет?

Она снова села на диван, размышляя.

Может, Конрад пытался ей что-то внушить? Этот киоск, которого больше нет… Он сказал, что тогда ему было десять лет. Но ведь ему было семь, когда они ходили к тому киоску. Между семью и десятью большая разница, он не мог перепутать.

Роберта представила себе тот угол. Пустое место вместо киоска. Автобусная остановка. И… Старая телефонная будка!

Телефонная будка! Не выпуская журнала, который все еще был зажат в ее руке, она вскинула руку и взглянула на часы. Девять тридцать. Может, Конрад хотел назначить ей встречу? Да, скорее всего, так. Он хотел, чтобы она подошла к телефонной будке на углу в десять часов.

Не желая привлекать внимания на тот случай, если за ней наблюдают в окно, Роберта зевнула. Тем временем она судорожно обдумывала свои действия. Доехать до утла можно за пять минут. Но пешком на это потребуется как минимум двадцать. Она должна выйти из дома уже через десять минут.

В задумчивости она посмотрела на кухонное окно. Оно выходило во двор. Чтобы попасть на улицу, ей нужно, кроме своего двора, пройти еще и через двор миссис Стетсон. От улицы ее отделяют два препятствия. Первое — ограждение из цепи — не представляет проблемы. А вот второе… Ей нужно пробраться мимо Дика — огромной немецкой овчарки миссис Стетсон.

Роберта нервно сглотнула. Дику уже много лет, и зрение уже подводит его. Узнает ли он ее в темноте?

Она открыла холодильник, вынула мясное филе, разрезала мясо на две равные части и завернула их в целлофан.

Роберта приблизилась к окну и стала внимательно изучать каждую тень, каждое дерево. Потом подошла к двери, ведущей к черному ходу, надела шапочку и убрала под нее волосы. Взявшись за дверную ручку, она вдруг вспомнила о мясе.

Схватив свертки, она вышла в ночь. Ничто не сможет помешать ей добраться до телефонной будки к десяти часам.

Добравшись до изгороди миссис Стетсон, она присела на корточки и всмотрелась в темноту.

— Дик, иди сюда, малыш, — позвала она тихо.

Долго ждать не пришлось. Пес подошел так тихо, что, если бы Роберта не ждала его, она бы испугалась. Он слегка зарычал.

— Тсс, Дик. Ты перебудишь весь квартал.

Пес свирепо оскалился.

— Эй, парень, посмотри лучше, что у меня есть. — Роберта развернула один пакет и положила мясо на изгородь.

Дик подошел ближе, с любопытством принюхиваясь. И тут он узнал ее. Роберта просунула руку через загородку и потрепала его по носу. Пес склонил голову набок и тихонько заскулил.

— Помнишь меня, да, малыш? — Она еще раз погладила его. — Приятного тебе аппетита.

Дик осторожно понюхал мясо еще раз, затем взял его, лег на живот и с аппетитом принялся за еду.

Роберта, не тратя ни секунды, перебралась через изгородь и побежала дальше, держась поближе к забору. Добравшись до калитки, она взмолилась, чтобы та не заскрипела. Повезло. Но ей нужно торопиться. Оказавшись на улице, Роберта сразу бросилась бежать, стараясь держаться как можно ближе к домам.

К тому времени, когда она добралась до телефонной будки, ее бока болели от напряжения, в горле пересохло и язык, казалось, заполнил весь рот. Она стояла, тяжело дыша. Ноги отказывались сделать хотя бы один шаг.