Поймать жар-птицу

— Скотт очень удивится, когда увидит тебя здесь, Валери, — заметила Винни своим обычным спокойным тоном. Валери явилась меньше часа тому назад, незваная и непрошеная, прикрывая враждебность ослепительной улыбкой. На слова Винни Валери немедленно ощетинилась.

— Но и обрадуется тоже, полагаю. У меня, Эдвина, просто душа не на месте. Я опасаюсь, что Алекс пожелает возобновить интимные отношения с ним. Такая женщина всегда хочет быть уверена в своей неизменной власти над мужчиной.

Винни отвернулась, чтобы Валери не заметила гнева в ее глазах.

— Алекс — открытая, непосредственная натура, Валери. Она отдает всю себя без остатка — и на сцене, и в жизни. Я ужасно по ней соскучилась.

Валери коротко рассмеялась.

— Не сомневаюсь, что соскучились, Эдвина, но нужно же смотреть в лицо фактам. Алекс страшно оскорбила и огорчила Скотта. Теперь он, наконец, с этим справился. У нас с ним есть будущее. Я не хочу, чтобы Алекс от нечего делать затеяла какую–нибудь игру. Я уже достаточно долго играла вторую скрипку в жизни Скотта. Я — его женщина и не позволю отодвигать себя в сторону, хоть бы и на пару недель. Ваша Алекс, может, и похожа на фарфоровую статуэтку, но на самом деле она невероятно вынослива. Она переживет травму и снова вернется в свой мир. А я не хочу, чтобы она мимоходом разрушила мой!

Валери выложила свои карты на стол с такой убежденностью в собственной правоте, что Винни решила предостеречь ее.

— Мне кажется, Валери, что вы пока, еще не нашли ключик к сердцу Скотта. Если он вас любит, чего же вам опасаться?

— А то вы сами не знаете! — огрызнулась Валери, едва не позабыв, что перед ней — мисс Эдвина Макларен из поместья Мейн–Ройял. Опомнившись, она заговорила тоном ниже: — Он был уже готов оформить наши отношения, когда появилось в газетах это сообщение насчет Алекс. Я понимаю, Эдвина, вы очень к ней привязаны, но, пожалуйста, подумайте немножко и обо мне.

Винни думала о ней, даже слишком часто.

— Я понимаю ваше положение, Валери, — сказала она мягко, — но в жизни не всегда бывает так, как нам хочется. Если Скотт любит вас и хочет сделать своей женой, это его дело.

— Вы имеете на него большое влияние, Эдвина, — упорствовала Валери. — Он никогда не пригласил бы Алекс в Мейн–Ройял, если бы не вы.

— Я не очень уверена в этом, Валери, и вам не советую так думать. Скотт заботился об Алекс с того времени, когда она появилась здесь одинокой, растерянной, убитой горем девочкой. Скотт по характеру — защитник. Он и сам не мог бы оставить ее один на один с бедой. Ведь дело не только в самой травме. Вся ее блестящая карьера поставлена под угрозу.

— Так вы думаете, она вернется на сцену, если сможет? — встрепенулась Валери.

— Алекс много и упорно трудилась. Давайте будем жить сегодняшним днем, не заглядывая далеко вперед. Алекс не какая–нибудь злодейка, она не станет затевать никаких интриг. Она понимает, что в нашей жизни теперь все по–другому.

— Очень на это надеюсь, — заявила Валери, вставая. — Но вы не можете меня винить, если я все–таки беспокоюсь. Огромное вам спасибо, что позволили мне погостить у вас несколько деньков.

На это Винни ничего не ответила. Ей была хорошо знакома привычка Валери напрашиваться в гости.

Сердце Алекс так и колотилось в груди. Вернуться в Мейн–Ройял — все равно, что снова родиться! Она любовалась видом поместья, раскинувшегося внизу. Лучше всего оно смотрится именно с высоты птичьего полета — огромное, разноцветное, сюрреалистическое. Здесь совершенно особый, ни на что не похожий мир, мир безжалостного солнца, безводных пустынь, бесконечных красных песчаных дюн, похожих на застывшее доисторическое море. Сверху хорошо виден удивительный рельеф местности, бесчисленные перекрещивающиеся между собой каналы, от которых здешние места получили свое имя — Страна Каналов. Это настоящее скотоводческое королевство.

Под слоем спекшейся от жары почвы дремлют мириады цветочных семян. За месяц дождей иссохшая земля превращается в сады Эдема. Раз увидев это зрелище, его невозможно забыть. Оно заставляет поверить, что смерти нет, а есть только вечное возрождение.

Об этом говорил ей Скотт, когда она была маленькой девочкой. Родители не покинули ее, объяснял он ей, они только ждут. И она не сомневалась в этом с тех пор, как в первый раз увидела чудо расцветающих полевых цветов.

На западе под синими, без единого облачка небесами лежало изломанное, обрывистое плато под названием Куракаи. Когда Алекс впервые увидела его в возрасте десяти лет, она назвала его Волшебной Горой, потому что оно меняло цвет в зависимости от времени суток: от бледно–голубого до розового, становилось ярко–красным в ослепительном свете дня, а к вечеру снова проходило через все цвета радуги, пока не становилось лиловым и, наконец, густо–фиолетовым. Позднее она узнала, что в пустыне все скалы меняют цвет.

В детстве она кричала от радости, когда здесь расцветала жизнь, хлопала в ладоши при виде бесконечных цветочных лугов на месте песчаной пустыни. Ей очень нравилось, как цветет бессмертник — огромные пространства белого, ярко–розового и ослепительно желтого. Но больше всего она любила маленькие ромашки, дерзко подставлявшие солнцу свои головки.

Скотт на мгновение оторвался от панели управления, глядя сбоку на ее восторженное лицо. День был долгий и утомительный, полет проходил не особенно хорошо — над пустыней им часто попадались воздушные ямы, но Алекс не жаловалась. Скотт понимал, что перелет для нее — слишком большая нагрузка после операции, но ему, как никому другому, было известно, что Алекс — человек закаленный. Александра Эштон, это романтическое создание, на самом деле очень крепкая. И физически, и духовно. Не нужно об этом забывать. Той трогательной беспомощной девочки давно уже нет.

— Как дела? — спросил Скотт.

Алекс с блаженным вздохом отвела взгляд от иллюминатора.

— Так чудесно возвращаться! Для меня Мейн–Ройял — особый мир.

— Но он не может сравниться с миром сцены? — угрюмо спросил Скотт.

— Это два совершенно разных мира.

— С одним ты связала свою жизнь, а от другого отказалась. — Во взгляде Скотта промелькнуло возмущение. — Ты говорила, что любишь меня, что хочешь за меня замуж, чтобы Мейн–Ройял стал твоим домом. И я поверил тебе!

Под его взглядом Алекс густо покраснела.

— Насколько я помню, все мои отчаянные выходки встречали твое суровое неодобрение.

— Да я просто старался не дать тебе сломать свою хорошенькую шейку! Ты вечно стремилась продемонстрировать все свои умения.

— Всему, что я умела, научил меня ты.

— Очень может быть, но тебе все давалось легко. Ты прирожденная спортсменка, от природы умеешь обращаться с лошадьми — так мягко, спокойно. Единственно, стрельба тебе не очень нравилась, но ты понимала, что должна уметь обращаться с оружием. Буш — это тебе не пригородный лесопарк.

— Я тренировалась часами, — вздохнула Алекс.

— Главное — ты научилась защищать себя.

Скотт замолчал и заговорил снова только тогда, когда внизу уже показалась посадочная полоса:

— Винни очень обрадуется. Ты всегда дорога ее сердцу.

Их встречал Эйб; его черное обветренное лицо с улыбкой от уха до уха резко контрастировало с густыми белоснежными курчавыми волосами. Рядом с ним радостно прыгали и стучали хвостами овчарки Бо и Рори. Они, видимо, помнили Алекс и бурно реагировали, когда она их окликнула.

В конце концов, Скотт остановил ее:

— Хватит, Алекс, они уже слишком возбудились.

Он твердым голосом успокоил собак и понес Алекс к открытому джипу. Эйб придерживал дверцу, словно для коронованной особы.

— Видеть тебя — большая радость, мисс Алекс, — сказал он благосклонно. Эйб был всеми почитаем в своем племени и держался соответственно. — Мы очень огорчились, когда узнали про несчастье, но у нас ты поправишься. Очень уж ты тощая, — добавил он озабоченно.

— Фарфоровая куколка, — согласился Скотт.

Алекс улыбнулась своему старому другу и наставнику: