Плененная невинность

Мэйзи была не в силах поднять глаза на Алексея. Он забрал Костю у нее из рук и, видя, как охотно ребенок пошел к нему, она не знала, что делать.

— Думаю, мне нужно побыть одной, — твердо сказала она.

«Дура», — мысленно ругала она себя, поднимаясь на ноги и быстро уходя прочь, не задумываясь о том, куда идет. Она желала лишь одного — оказаться подальше от Алексея.

Глава 7

Алексей смотрел вслед Мэйзи. Зачем было так себя вести, когда все только начинается?

— Я хочу к Мэйзи, — захныкал Костя, цепляясь за рубашку Алексея.

Лицо малыша покраснело — он явно чувствовал возникшее напряжение.

«Это все из-за меня», — подумал Алексей.

— Я тоже хочу к Мэйзи, малыш.

Мэйзи достигла конца террасы и начала кружить в поисках выхода. Но выхода не было — стеклянные двери оказались заперты. Алексей смотрел, как она пытается открыть их, а потом увидел, как опустились ее плечи и поникла голова.

Не выдержав, он направился к ней. Она обернулась — ее лицо было бледно и напряжено.

— Мэйзи, нам надо поговорить. Я отведу Костю к Марии, а потом ты пойдешь со мной.

Он попытался взять ее за руку, но она отшатнулась. Ее глаза горели от гнева.

— Ты опоздал, Алексей. Я не хочу слышать ничего из того, что ты собираешься мне сказать.

Костя громко закричал и потянулся к Мэйзи. Она взяла его на руки, бросая сердитые взгляды на Алексея.

— Смотри, что ты наделал! — прошептала она.

— Хочешь говорить при Косте — пожалуйста. Решай, Мэйзи.

Алексей говорил тихим и твердым голосом, который, как ей казалось, он использовал в другой жизни, в которой не было плачущих детей и женщин, не желающих исчезать после секса.

— Это утро было потрясающим, и я хотел бы повторять его снова и снова. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Это тебе ясно? Это решает твою проблему?

Но эти слова, произнесенные ровным тоном, вместо радости вызвали у Мэйзи вспышку гнева.

— Наверное, это убедило бы твоих других, как ты говоришь, «гостей женского пола», но мне нужно чуть больше деликатности, поэтому я отклоняю твое предложение.

— Что ж, логично. — Алексей пожал плечами, и лицо Мэйзи так вытянулось от удивления, что в другой ситуации это показалось бы ему забавным. — Я должен был бы силой затащить тебя обратно в постель и приковать наручниками к кровати, — заявил он. — Но я не привожу сюда женщин — наручники и прочие принадлежности остались в моей квартире в Риме.

Мэйзи фыркнула, стараясь закрыть руками Костины уши.

— Ты омерзителен.

— Рано утром в постели ты говорила совсем другое. И как только ты до сих пор краснеешь?

— Я не привыкла прыгать на кровати в голом виде средь бела дня, — огрызнулась Мэйзи.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Я тебя обожаю.

Вдруг ее взгляд оказался прикован к его глазам. Что там он говорил о том, что не приводит сюда женщин?

— Мы не можем продолжать этот разговор при Косте. Где Мария?

— Вот и умница, — пробормотал Алексей, погладив головку Кости и при этом коснувшись тыльной стороны руки Мэйзи.

Она не отняла руку.

Отведя Костю на кухню и дав ему клубничный йогурт, Мэйзи отправилась с Алексеем в сад. Когда они остановились перед каменным фонтаном среди зелени, Алексей многообещающим тоном предложил:

— Пойдем обратно наверх.

— Я не собираюсь отвечать на это. — Мэйзи отвернулась, но ее губы тронула легкая улыбка.

— Мы можем заняться этим здесь.

Мэйзи ахнула:

— Я не буду заниматься с тобой сексом в саду. Нас в любой момент могут увидеть.

— Ты права — я очень ревнив и не хотел бы, чтобы другие мужчины видели твой оргазм.

— Ты так уверен, что это произойдет? — прошептала Мэйзи, боясь, что их услышат.

— Что именно? Секс или оргазм?

— И то и другое, — сердито ответила она.

— Ну, принуждать тебя я не имею права, но оргазм могу гарантировать.

Его нахальный тон нравился Мэйзи. Она закусила губу — ей не хотелось так быстро прощать его, но ее сердце забилось в предвкушении. И все же она не могла тут же броситься в его объятия. Сейчас он игрив и внимателен, но как долго это продлится? До следующего раза, когда она скажет «нет», не впишется в его график или потребует того, что он априори не может ей дать: настоящих отношений. Пришло время посмотреть правде в глаза и обозначить некие границы.

— Я тоже хочу быть с тобой, Алексей, но надо быть реалистами.

Реалистами? Ему не понравилось это слово из уст Мэйзи, хотя полчаса назад ему именно это и было нужно.

— Когда Костя привыкнет к новой обстановке, — продолжала Мэйзи, — мне придется уехать. Будет просто ужасно, если он начнет думать, что мы — его родители, а ведь именно так и случится, если… если я останусь в твоей жизни. — Мэйзи старалась вести себя разумно, ставя интересы ребенка выше своих, и понимала, что Алексей не будет с ней спорить. Но как же ей хотелось, чтобы он возразил!

Алексей молчал — вся его прежняя игривость куда-то делась.

— Ему нельзя смотреть на наши… проявления нежных чувств друг к другу, — проговорила Мэйзи, тщательно подбирая слова.

— Чувств?

— Я знаю, что это не чувства, а… просто секс. Но Костя слишком маленький и решит, что мы — его семья.

Алексей выругался по-русски. Он злился, но Мэйзи чувствовала — эта злость направлена не на нее, а, как ни странно, на него самого.

— Я не так уж глупа, и я знаю, как бывает в жизни. Странно даже то, что мы встретились, не говоря уж о том, что я оказалась здесь. Это произошло из-за Куликовых — мы оба скорбим о них. Мы вместе потому, что нас свела судьба. Просто произошло неизбежное.

— Согласен, это было неизбежно. — Алексей посмотрел на нее со странным выражением. — И каковы же твои условия?

Вопрос прозвучал жестко и по-деловому. Условия? Она понятия не имела, каковы ее условия.

— Что ты обычно делаешь, когда рядом с тобой оказывается женщина? Как все происходит?

— Я даю ей деньги, а если она действительно хороша в постели, дарю ей дополнительные подарки.

Мэйзи заморгала. Алексей понял — она никак не может поверить, что он не шутит.

— Неужели ты думаешь, что я так поступил бы с тобой? Послушай. — Он взял ее за руки. — Та кровать наверху — моя. Я никогда не привожу туда женщин. Это мое святилище.

— Никаких «гостей женского пола»?

— Лишь немногие — те, которые любят своих мужей. Я привожу сюда только членов семьи.

На мгновение Мэйзи испытала чувство причастности — хотя здравый смысл подсказывал ей, что Алексей имеет в виду Костю. Она здесь из-за Кости. Она — не член его семьи, и все же она оказалась первой женщиной, которую он привел сюда.

— Так что же мне делать? — Она хотела, чтобы вопрос прозвучал небрежно, но получилось жалобно.

— Не беспокойся. Тебе будет легко — будешь жить со мной, путешествовать и скрываться от папарацци. Они будут называть тебя «таинственной рыжеволосой девушкой», пока не раскопают информацию о тебе. А это рано или поздно произойдет — можешь забыть обо всех своих секретах. Так что если ты когда-нибудь грабила банк, лучше расскажи мне сейчас.

Мэйзи удивленно смотрела на него. Нет, он говорил серьезно.

— Никто не заинтересуется мной — я же не знаменитость.

— Все, что я делаю, вызывает интерес журналистов. Но, надеюсь, поскольку ты не знаменитость, больших проблем не возникнет.

Мэйзи почувствовала себя чуть увереннее, осознав, что Алексей подумал о том, как она впишется в его жизнь. Но что же будет с ней, а главное, с Костей, когда она уедет? Ведь она сказала об этом Алексею, и он не стал спорить.

Алексей, сидя на краю фонтана, обнял ее за талию и притянул к себе — так, что их глаза оказались на одном уровне.

— Конечно, Костя будет немного мешать нам, — сказал он с усмешкой.

— Ты что, он чудесный мальчик! — запротестовала Мэйзи. — И ты ему очень нравишься.

— Я согласен, он прелестный малыш. Но запрет на выражение чувств при нем будет нелегко соблюдать.