Мой лорд

Появление Полли положило конец радужным фантазиям Сьюзен. Зато теперь можно было с чистой совестью отправляться в клуб. Николь не стала вдаваться в подробности того, с чем было связано очередное опоздание мисс Стоун. Ей не терпелось поскорее нырнуть в шумный зал, полный новых лиц, красок и запахов, почувствовать себя частью этой разгульной и свободной жизни.

— Полли, ты чудесно выглядишь, — где-то за ее спиной похвалила подругу Сьюзен.

— Правда? Ты действительно так думаешь?

Николь представила себе, как доверчиво расширились глаза Полли. Честное слово, ей приятно говорить что-нибудь хорошее. Но вот когда нужно как-то обозначить свои границы, сразу возникает масса проблем. Например, с теми же опозданиями: стоит сказать что-нибудь жесткое, как начинаешь чувствовать себя злобной стервой. Однажды Николь в сердцах высказала лапушке Полли все свои претензии, так потом целый день вспоминала ее беспомощный взгляд и мучилась до тех пор, пока не пошла мириться, прихватив с собой в качестве моральной поддержки Сьюзен и коробку малиновой пастилы.

— Правда-правда, — уверяла между тем Сьюзен. — Тебе здорово идут эти голубые линзы. Гораздо лучше очков.

— Не знаю. Мне нравится, хотя, если честно, вначале было трудновато привыкнуть. А вот Бен говорит, что яркие линзы — это пошло.

Николь фыркнула. Если Бен считает Полли пошлой, то, пожалуй, ему нужно поискать себе девушку где-нибудь в монастыре. Или перебраться в Эмираты, чтобы дарить своей возлюбленной не духи, а красивую новую паранджу.

Пройдя фейсконтроль, подруги задержались в холле.

— Стоило так мучиться в свете фонарей… — Сьюзен капризно надула губки, красуясь перед огромным стенным зеркалом.

Полли поправила короткую юбку и чинно уселась на один из низких мягких диванов, стоявших в центре холла.

— Девочки, вы не будете сердиться, если я уйду пораньше? Бен отпустил меня только до двенадцати.

— Рабство в Англии отменено давным-давно, — не выдержала Николь. — Ты что, не в курсе?

— В курсе, — ответила Полли гордым тоном. Не оставалось никаких сомнений в том, что ее эта ситуация не просто устраивает, а полностью удовлетворяет.

Николь только развела руками. Вот если бы ее кто-нибудь посмел так контролировать, следить за тем, во что она одевается, когда приходит, то она… Она… То я бы сказала ему: конечно, Людвиг, я сбегу пораньше. А может, мне вообще не стоит ходить в этот дурацкий клуб? Давай лучше побудем сегодняшний вечер вместе?..

Николь до боли закусила губу. Это уже похоже на сумасшествие.

— Девочки, вы как хотите, а я пойду попудрю носик, — заявила она с нарочитой бодростью. Хорошо, что из-за громкой музыки, доносящейся из зала, не слышно, как предательски дрожит голос. — Чао!

Николь развернулась на сто восемьдесят градусов и быстро пошла в сторону выхода. Кажется, где-то здесь мелькала табличка «WC».

Из-за той же громкой музыки, а может, из-за внутреннего крика, который взялся ниоткуда и вот-вот был готов прорваться наружу, но Николь плохо разобрала, что говорила встревоженная Полли и какие комментарии делала Сьюзен. Впрочем, предположить было нетрудно. Наверняка они связали странности в поведении Николь и ее последнее «интервью» с представителем знатного рода. Полли наверняка ее жалеет, Сьюзи тоже, и обе совершенно точно знают, как ей следует поступить. Вот и шли бы в психотерапевты, с неожиданной злостью подумала Николь, толкая тяжелую дверь дамского туалета. Заработали бы кучу фунтов и удовлетворили бы свою тягу к спасению тех, кто об этом не просит.

Спустя несколько минут бесцельного торчания перед зеркалом (умываться она все равно не собиралась, чтобы не испортить макияж) Николь пришла к здравому выводу, что в спасатели к ней никто не навязывается. Значит, предстоит как всегда спасать себя самой. А спасать себя, как это ни глупо звучит, предстоит от влюбленности. Николь была достаточно честна с самой собой, чтобы признать столь для нее болезненный факт: похоже, она влюбилась в Людвига Эшби. И теперь ей предстояло решить, что делать дальше.

Для начала добавим красок жизни. Николь достала помаду. Обычно она использовала ее совсем немного, только для оттенка, потому что даже при своей любви к ярким цветам считала ее слишком вызывающей. Сегодня для нее не будет правилом один акцент в макияже. Пусть глаза, как и были, сохраняют густую подводку. А губы пусть станут алыми. Прямо поверх блеска и подводки. Конечно, немного смахивает на путану. Но, в сущности, что в этом такого? Пусть ее внешность откровенно говорит о том, что ей нужно, а нужен ей сексуальный партнер.

Вполне воодушевленная своими мыслями, Николь решила, что пора уже выбираться из заточения. Решительно процокала каблуками по мраморному кафелю. И зачем им в туалете такая тяжелая дверь. А за дверью на ступеньках маячат две знакомые фигуры. Молодцы, девчонки! И утешать не полезли, и не ушли без нее. Николь молча подхватила подруг под руки и потащила в зал. Будем радоваться тому, что есть в данный момент. Два человека, причем не родственника, которым я дорога. Крыша над головой. Интересная перспективная работа. Молодое и сильное тело. И прямо сейчас — музыка. И разноцветные отблески зеркального шара под потолком. И все эти люди вокруг. Чуть пьяные от ритма и алкоголя, бесшабашные, живые.

Николь с разгону повлекла подруг в центр танцпола. Как же хорошо! Вот чего ей не хватало! Праздника и движения.

— Полезно иногда выпустить пар, правда?! — прокричала Сьюзен ей в ухо.

Николь утвердительно кивнула. То самое определение.

А Полли, похоже, чувствовала себя весьма неуютно. Она жалась поближе к подругам и почти не танцевала, только обозначая какие-то намеки на движение. Ей определенно требовалось больше времени, чтобы адаптироваться к незнакомой обстановке, которая обрушилась на нее подобно ледяному водопаду и на время лишила возможности соображать и ориентироваться в пространстве.

Отчего бы не дать Полли такую возможность. Николь дернула Сьюзен за руку, мотнула головой в сторону барной стойки, где публика была менее активной и можно было присесть. Сьюзен молча улыбнулась. Приятно понимать друг друга без слов.

Расположившись на высоком круглом табурете за стойкой, Николь с удовольствием оглядывала зал. Достаточно просторное полутемное помещение было полно разношерстной публикой. По большей части народ принарядился в меру своих представлений о сексуальности. То есть сделал примерно то же, что и Николь. Яркий вечерний макияж, блестки на открытых плечах, короткие или обтягивающие юбки, высокие каблуки. Парни были более сдержанны в одежде, хотя встречались и ковбойки, расписанные от руки светящимися неоновыми маркерами, и узкие кожаные брюки.

Николь некоторое время потягивала коктейль, разглядывая посетителей. Впрочем, долго здесь задерживаться не стоит, иначе, как она хорошо знала по опыту, начнут подсаживаться жаждущие «угостить такую красивую девушку». А сегодня ей хотелось выбирать самой.

Николь обняла подруг. Помахала перед их носом сотовым, при помощи которого они договаривались связаться. И устремилась в водоворот танцующих.

Музыкальная композиция сменилась, но, по мнению Николь, мало чем отличалась от предыдущей. Вот и славно. Легче будет устроить себе маленький динамический транс, замечательное средство, подкинутое девчонками из отдела «Красота и здоровье». Николь постаралась расслабиться. Пробежалась мысленным взглядом по телу. Плечи напряжены, значит, добавим движения именно плечам, шее, спине. Свободнее. В такт музыке. Словно играет не инструмент, а само ее тело. Николь полуприкрыла глаза, отдаваясь на волю мелодии. Ей не нужно было смотреть по сторонам, чтобы ощущать жадные мужские взгляды, каждой клеточкой чувствовать свою женскую притягательность. Жаль, что он ее теперь не видит… Стоп. Николь распахнула глаза и остановилась. Вот с этой мыслишки мы и начнем освобождение. Николь представила себе, что вытаскивает мысль на свет. Почему-то мысль приняла образ испуганной кошки, которую за шкирку тянут грубые злые руки. Непрошеных гостей — вон. Кошка с мявом исчезла где-то в темных углах клуба.