Формула любви

— О Господь милосердный. На кого она собралась поохотиться?

— Ну, не столько она, сколько ее приятельница. Эта леди большая оригиналка. Ей, видите ли, нужны только винторогие бараны.

Юджин ухмыльнулся.

— Одинокая женщина?

— Ну какой же мужчина такую станет терпеть?

Юджин засмеялся.

— Пожалуй. — Отсмеявшись, он добавил: — Жаль, что Дайана сейчас далеко, но, думаю, когда она приедет, мы устроим маленький праздничный обед. Я хочу, чтобы наши жены познакомились.

Заметив, как чуть искривилась нижняя губа Роберта, Юджин снова рассмеялся.

— Ты меня осуждаешь, Роб? Не стоит. Сперва я придумал все это из чисто эгоистических соображений — ты знаешь, я хотел избежать умирания, боли, хотел обрести покой. Но чем больше я думаю, тем яснее понимаю — не в этом главная причина. — Он помолчал, задумчиво наблюдая, как Роберт убирает свои инструменты в саквояж. — У меня никогда не было жены, никогда не было детей. А женившись на Бесс, я обретаю и то, и другое. По закону — она моя жена, а по сути — дочь. Ты понимаешь, о чем я? Все блага жены и все привилегии дочери!

— Но она знает?..

— Что плотские радости не для меня? Разумеется. Она взрослая женщина. Она идет на сделку по своим причинам и с открытыми глазами. У нее нет иллюзий. — Юджин помолчал. — Поскольку ты давно врачуешь не только мое тело, но и душу, я скажу тебе одну вещь: Бесс ищет во мне не только спонсора для воплощения своих, прямо скажем, нестандартных желаний, но и отца, которого у нее, по сути, не было. А чего хочет дочь от отца? Нежности, не секса. Нежности для нее у меня хватит.

Роберт кивнул, краем глаза взглянув на своего пациента и почти друга. Почти — поскольку миллионер все-таки не может быть до конца другом врача, у которого лишь сотни тысяч фунтов, но миллиона не набирается. Значит, в одном клубе им не состоять.

— Когда торжество?

— В следующие выходные. Так что приглашаю тебя официально.

— Благодарю, Юджин.

Когда Роберт ушел, на душе у Юджина стало необыкновенно легко. Он даже развеселился. Подкатив кресло к окну, Юджин с нежностью посмотрел на свои розы. А если вывести новый сорт и назвать его… Ну конечно, «Рыжая Бесс»! Это будет потрясающий сорт роз. С махровыми лепестками цвета пламени, которое горит зимой в камине, и с ароматом… корицы. Он хмыкнул. Запах корицы Юджин полюбил в детстве — однажды Марта угостила его яблочным пирогом с корицей. Эта роза будет цвести круглый год, в оранжерее, а зимой они с Бесс, сидя у камина и слушая его диски, станут любоваться этими розами. Девочка оценит.

Внезапно Юджина словно током ударило. Зимой? Но когда наступит зима, он… Холодок пробрался туда, куда давно не заползал, Юджин настолько свыкся с мыслью о своем уходе, что она казалась ему такой же обыденной, как мысль о сне, о еде, о чашке чаю.

Пробьет пять часов, и слуга принесет ему крепкий чай с молоком и крошечным рогаликом.

Примут в Голландии закон об эвтаназии, и он, Юджин Макфайр, уйдет в мир иной. Всем привет.

Но сейчас, подумав о зиме, об уютно потрескивающих в камине поленьях, о сидящей рядом Бесс, Юджин ощутил — впервые за долгое время — сожаление. Может, уйти… потом? Чуть позднее? Разве не лучше длить даже вот такую жизнь, в инвалидном кресле, чем просто взять и уйти навсегда?

Да, но я ведь и не собираюсь уходить до тех пор, пока пребываю в полном сознании, пока разум мой не замутнен, пусть даже живу я с болью и на лекарствах, поспешил напомнить себе Юджин и удивился тому облегчению, которое вдруг испытал. Ведь суть сделки с Бесс в том и заключается — когда она заметит…

А если ей надоест ждать? Юджин ощутил, что ему не хватает воздуха. Однако он справился с волнением и ответил на этот вопрос: но ведь я потому и выбрал на эту роль Бесс, поскольку верил — она повторение Марты. Которая никогда и ни при каких обстоятельствах не поступала мне во вред.

Но Бесс все же другая женщина, я не знаю ее, напомнил себе Юджин и почувствовал, как испарина покрыла лоб. Я знаю только то, что она хочет исполнить свою мечту, я сам ей сказал, что она должна поторопиться и принять решение, иначе будет поздно. Физические силы могут покинуть ее, ей станет трудно выносить перегрузки, которые выпадают на долю всех спортсменов, а уж тем более гонщиков «Формулы-1».

Юджин прикрыл глаза, приложил руку к сильно бьющемуся сердцу, призывая себя сосредоточиться и успокоиться. Он не спрашивал себя, правильно ли поступает, поскольку никогда не задавался таким вопросом. Иначе он извелся бы, начиная с того момента, когда Марта предложила совершить сделку между ее телом и его голосом. Юджин Макфайр всегда подчинялся судьбе, которая вела его своими, странными, путями, может быть, поэтому больше других вещей он любил «Улыбки Фортуны» Перселла и поселился в Англии, а не вернулся в Америку, потому что его любимый композитор Перселл родился англичанином.

Юджин открыл глаза, когда тихо, без стука, поскольку это был ритуал, а не просто выход с подносом, возник на пороге слуга.

— Ваш чай, сэр.

— Благодарю, Уильям.

Он взял чашку, это был веджвудский фарфор, его любимый, с крошечными розовыми розочками по чистому полю, и сделал глоток.

Итак, подытожил Юджин, мне остается только одно — держать себя в форме как можно крепче, чтобы не огорчать Бесс, не надоедать ей и не вызывать у нее жалость, если я хочу наслаждаться обществом этой прелестной молодой женщины.

Он поставил пустую чашку на поднос и подкатил к книжному шкафу. Юджин хотел найти книгу, которая постоянно помогала ему в его необыкновенной жизни. Для него она была своего рода Библией. Впрочем, это не так далеко от истины, поскольку один из постулатов ее обещал Юджину Макфайру: «Вам будет дано по вашей вере». Юджин давно уяснил для себя, что означает эта фраза: все события в вашей жизни, все поступки, которые вы совершаете, это лишь эхо, реакция на ваши собственные мысли.

Едва ли он способен победить до конца свою неизлечимую болезнь, но не отягощать ее страхами, негативными мыслями — в его силах.

Когда Юджин Макфайр узнал, что ему предстоит прожить жизнь не так, как всем, был период, когда ему хотелось не быть, уйти из этого мира сразу, немедленно. Однако Марта, догадавшаяся обо всем, не обладавшая никакими знаниями о человеческой психологии, о разуме и подсознании, но обладающая невероятным чутьем, убедила его сосредоточиться на главном — голосе и успехе. И Юджин отбросил все сомнения, все страхи, он наполнил свою жизнь до краев, заставил себя реализоваться. Теперь он должен поступить точно так же, если хочет увидеть успех Бесс, помочь ей, чем может…

Сила исцеления дается тому, кто страстно желает ее и верит, убеждал себя Юджин.

Бесс… Рыжая, прелестная, страстная Бесс. Он покачал головой. Да, мне хочется греться возле ее костра как можно дольше. Хочется восторгаться ею, ее успехами и приводить в восторг ее. О да, я это сделаю. У меня получится.

При этой мысли Юджину показалось, что в своих давно абсолютно холодных ногах он ощутил тепло.

В голове зазвучала еще одна вещь Генри Перселла «Пойдем в эти желтые пески», и ликование наполнило душу Юджина, он закрыл глаза и почувствовал, как слезы давно забытой радости собрались в уголках глаз.

Боже, думал он, я увидел, куда направлен Твой перст, и я не сверну с этого пути.

Глава девятая Девичник или мальчишник?

— Бесс, я полагаю, тебе лучше всего заказать болид у «Лотуса». Ты ведь не хочешь брать машину из-под чьей-то задницы?

Бесс фыркнула.

— Ну конечно нет! Если я могла допустить это раньше, то после интервью Михаэля Шумахера — никогда в жизни.

Энди засмеялся.

— Да он просто трепался.

— Я очень впечатлительная, и мне будет казаться, что любая чужая машина пахнет мочой.

— Парень хотел покрасоваться, какой он крутой. Тем более что пацаны задали ему дурацкий вопрос — как он поступает, когда во время гонок ему хочется пи-пи. Он и брякнул, что техники всегда удивляются, откуда в кокпите сырость.