Счастье приходит с Рождеством

Он не спускал с нее глаз.

— Откуда мне знать, что вы стали бы делать, а что нет?

— Коль Лаура сказала так, значит, так и было, — вмешался Джонатан, обнимая Лауру за плечи.

— Тебе легко говорить, но с какой стати мне верить ей? — проворчал Квин.

— А это уж тебе решать, — ровным голосом сказал Джонатан, — но я всегда считал: желание доверять — вот основа доверия.

Квин глубоко вздохнул. Его взгляд испытующе устремился на побелевшее лицо Лауры.

— Ты многого требуешь, — пробормотал он, и Джонатан слабо улыбнулся.

— Никто и не говорит, что доверие дается легко.

В наступившей ненадолго тишине раздался раздраженный голос Максин:

— Я прекрасно буду себя чувствовать, если вы прекратите носиться со мной. Мне нужен отдых, только и всего.

Лаура повернулась к миссис Харрингтон. Максин, поднявшись с кресла, с насмешливым удивлением оглядела всех. Однако, увидев на лице Лауры озабоченность, она коснулась ее руки.

— Благодарю вас. Я по достоинству ценю вашу доброту, — повторила она.

Тут Стелла, стоявшая рядом с матерью, резко вмешалась, не дав Лауре ответить:

— Я провожу тебя в спальню, мама.

Подавив раздражение, Лаура скрестила руки на груди. Во всяком случае, она поступила верно. Максин никогда бы не осмелилась спросить ее. И теперь дальнейшие объяснения подождут. Пожалуй, миссис Харрингтон не смутит никакая правда. Надо только подготовить ее.

Квин хмуро посмотрел вслед Максин, затем взглянул на Лауру:

— Что вы все-таки ей сказали?

Лаура устало потерла лоб.

— Если вам и впрямь так уж хочется знать, спросите миссис Харрингтон. Не сомневаюсь: ей вы поверите скорее, нежели мне, — утомленно проговорила она. — Ну а теперь, если позволите, я поднимусь наверх и приму ванну.

Пробыла она в ванной немало времени, но долгожданное облегчение не наступило: она все не могла забыть тех пьянящих мгновений в лесу…

Лаура оделась и спустилась к обеду.

После обеда, поскольку был сочельник, детям разрешили выбрать подарок из кучи, словно по волшебству появившейся под елкой, и распаковать его. Затем Элли исчезла и спустя несколько минут объявилась с большой книжкой с картинками. Она взобралась на колени Квина, устроилась поудобней и попросила его почитать ей.

Сидя на кушетке с Кэролин и Джонатаном, Лаура слушала его, затаив дыхание.

«В ночь перед Рождеством, когда в доме все стихло и ничто живое не шевелилось, даже мышь…»

— Квин будет хорошим отцом, — задумчиво проговорила Кэролин. — Когда он приезжает к нам, то всегда находит время для моих крошек. Ему нужны собственные дети.

Лаура придерживалась того же мнения.

— Сперва ему надо завести жену, — усмехнулась она.

— Ему не раз представлялся такой случай. Одному Богу известно, сколько у него было романов! — покачала головой Кэролин.

— Должно быть, в этом-то все и дело. Успех у женщин испортил его, — пошутила Лаура, хотя представить себе, что Квин женат, не могла.

Кэролин вздохнула:

— Нет, тут дело в другом. Он не доверяет женщинам. Мало кому известно, что он однажды был помолвлен. Много лет назад. Тони оказалась стервой, она обманывала его. Когда Квин узнал, что она встречается с другими мужчинами… Он до того рассвирепел, что привел меня в ужас. Я думала, он убьет ее. За ночь он совершенно переменился. Из отзывчивого, заботливого человека превратился в недоверчивого циника. О, не с нами, своими родными и близкими. С женщинами. Хоть мне и больно так говорить, но он использует их. Плохо с ними он не поступает. Квин щедр на дорогостоящие подарки и безделушки, однако сердце его холодно. Он словно обнес его каменной стеной. Порой я думаю, что ему не помешала бы небольшая встряска. Хорошо бы ему встретилась женщина, которая бы отвергла его. Я не хочу, чтобы он страдал, — тут же добавила она, — но… иногда он приводит меня в отчаяние.

Лаура, нахмурившись, долго смотрела на Квина. Рассказ Кэролин на многое проливал свет. Он вовсе не извинял поведения Квина, однако становилось понятно, почему он столь недоверчив. Он любил своих близких, умел играть с детьми, обладал мягкостью, присущей сильным мужчинам. Как же можно обижаться на всю женскую половину из-за одной-единственной женщины.

Она передернула плечами. Нет, он ее не интересует.

Квин кончил читать, и Кэролин встала с кушетки.

— Ладно, дети, вам пора спать, — беспрекословным тоном объявила она.

— Ну, мам! — захныкал Том. — Ведь еще рано.

Квин подхватил Элли на руки.

— Чем скорее вы заснете, тем быстрее явится Санта-Клаус, — сказал он. — Ну же, живее. Я поднимусь наверх вместе с вами.

Вскоре после его ухода с Кэролин и детьми Лаура тоже встала и, сославшись на усталость, отправилась к себе в спальню. Она вовсе не устала, а вот осмыслить ей надо было многое. Однако, когда Лаура подошла к лестнице, она увидела, что из-под двери напротив пробивается слабая полоска света. Джонатан сказал ей, что это — кабинет Александра. Она ощутила непреодолимое желание зайти туда. Заглянуть в помещение, где ее отец годами проводил долгие часы. Она огляделась — никто ее не видит — и проскользнула внутрь: зажженная лампа на письменном столе в углу, вдоль стен сплошь книжные полки. Возле камина стояло удобное кресло. Подойдя к нему, Лаура провела пальцами по мягкой коже. Она представила, как сидел в нем ее отец, читая потрепанную книгу и попивая свой любимый коньяк «Наполеон».

Тяжко вздохнув, она подошла к письменному столу. Со дня смерти Александра никто не трогал находящихся на нем предметов. На краю стола стояла фотография в рамке. Лаура взяла снимок в руки и принялась рассматривать его — на нее смотрели улыбающиеся Филип, Стелла, Максин и прочие домочадцы. Она осторожно поставила его на место и подошла к ближайшей книжной полке. Лаура наугад взяла книгу и стала перелистывать страницы.

Внезапно она почувствовала, что в комнате не одна.

— Суем нос в чужие дела?

Лаура, повернувшись кругом и уронив книгу на ковер, увидела Квина.

— Я полагала, что вы уже в спальне, — едва вымолвила она. Лаура тут же пожалела, что говорит, словно провинившаяся школьница.

— Ошибались, стало быть, — произнес Квин, наклонился, подобрал книгу и поставил ее на полку.

— Что вы надеетесь найти здесь? — осведомился он, пристально глядя в ее испуганные глаза.

— Ничего, — пытаясь унять волнение в голосе, проговорила она.

Квин не отрываясь — что действовало ей на нервы — смотрел на нее.

— Ничего? — скептически переспросил он.

— Я ничего не взяла, но вам не стоит верить мне на слово. Вы можете обыскать меня, — предложила Лаура, приподнимая руки. От собственной дерзости у нее екнуло сердце. Она ведь блефовала. Ей вовсе не хотелось, чтобы он касался ее. Лаура знала, какую власть он имеет над ней. Стоит ему дотронуться до нее, и он опять окажется в выигрыше. Нет, ей просто хотелось поддразнить его.

Его взор скользнул по ее фигуре в облегающем черном платье до щиколоток. От его взгляда ее охватил трепет. Лаура видела, как у него расширились зрачки.

— Вам нравится ходить по лезвию бритвы? — пробормотал он. Квин обнял ее. Его объятие, словно пламя, обожгло ее.

Их глаза встретились. Его бровь насмешливо приподнялась.

— Готова? — осведомился Квин с хрипотцой в голосе, и ее тело напряглось от неожиданно овладевшего ею желания.

Она понимала, что ей следует отступить, но не могла этого сделать. Во рту у нее пересохло, и ей еле-еле удалось выдавить из себя:

— Валяйте.

Руки Квина напряглись, но не двинулись с места.

— Вы мне позволяете обыскать вас?

— Мне постоянно хочется изведать нечто новое. Прежде меня не обыскивали. Уверена: сия процедура придется мне по душе, — постаралась смело ответить Лаура. Она сознавала, что, если он дерзнет прикоснуться к ней, винить, кроме себя, будет некого.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — проговорил он. Лаура не сводила взгляда с его рта.