После шторма

— Ты хочешь сказать, Ник, что ваш союз взорвался изнутри?

Хоуп поднял на Долли полные отчаяния глаза.

— Чего я только ни делал, чтобы заставить Эмму трезво оценить сложившуюся ситуацию. Даже ее друзья понимали, что между нами все кончено. Многие из них стали на мою сторону и принялись уговаривать Эмму оставить меня в покое. К моему удивлению, через некоторое время она как будто смирилась с мыслью, что нам нужно расстаться. Перед отлетом в Америку я устроил для приятелей прощальный вечер в ресторане. Эмма тоже там присутствовала и была очень мила. Когда наступило время расставаться — рано утром мне предстояло отправляться в аэропорт, — она попрощалась со мной, как и все остальные. Я был настолько изумлен, что чуть не пригласил ее к себе домой, чтобы посидеть на прощание вдвоем. Правда, в следующую минуту опомнился и не стал этого делать.

Хоуп замолчал, и Долли заметила, как у него на виске забилась голубая жилка. Затем он тряхнул головой, словно отгоняя тяжелые воспоминания, и продолжил:

— Ближе к полуночи Эмма сама явилась ко мне. Такой пьяной я ее еще никогда не видел. Дальше началось нечто невообразимое... Я не забуду эту ночь до конца своих дней... — Ник провел дрожащими пальцами по волосам.

Губы Долли дрогнули.

— Ник, может, ты не будешь продолжать этот рассказ? — сочувственно произнесла она.

— Нет, Долл, я должен закончить. Осталось немного. Я лишь хочу, чтобы ты представила себе, как я был потрясен, когда Эмма впервые позвонила в «Жемчужину». Хотя вечером моего первого рабочего дня, когда мы с тобой столкнулись у междугородных кабинок, я звонил одному своему другу в Мельбурн и он предупредил, что Эмма упоминала о своем намерении разыскать меня. Только я не ожидал, что ей удастся сделать это так быстро. — Хоуп поморщился. — А дальнейшее тебе известно.

— Да, грустная история, — вздохнула Долли. — Значит, ты понятия не имел, что Эмма собирается последовать за тобой в Америку?

— Она упоминала, но я не придал этому большого значения. — Заметив проходившего мимо официанта, Ник остановил его и попросил принести еще кофе. — Кажется, пора сделать перерыв, иначе мы впадем в состояние меланхолии.

Долли согласно кивнула.

— Кстати, мы с Сюзи ездили развлечься в Лонг-Бич и видели тебя с Эммой у отеля. Мне показалось, вы беседовали довольно мирно. Тебе не удалось урезонить ее?

— Это не так-то просто. — Хоуп покачал головой. — Она не поддается на уговоры, и в ее рассуждениях нет логики. Я попытался доказать Эмме, что наши отношения давно исчерпаны и лучше оставаться обычными приятелями, живя на разных континентах. Она вроде бы не возражала, но предложила время от времени встречаться. Мне пришлось согласиться, чтобы избежать публичной сцены у входа в гостиницу. И вот сегодня Эмма снова приехала в «Жемчужину». Вся проблема состоит в том, что она создает новые правила по ходу игры. Я никогда не знаю, чего ожидать от нее в следующую минуту. Более того, опасаюсь шантажа с ее стороны. Она увидела, в каком шикарном оздоровительном центре я работаю, и, несомненно, поняла, что я дорожу своим нынешним местом. Эмма может использовать это против меня, особенно если не получит того, чего ожидает. Она не остановится ни перед чем. — Ник одним глотком опустошил чашку кофе. — Потому-то я и хотел поговорить с тобой, Долл. Мы знаем друг друга не так уж давно, но ты кажешься мне уравновешенной личностью. У меня имеются кое-какие соображения насчет того, как поступить с Эммой, но мне хотелось бы узнать твою точку зрения на эту историю.

— Я тебя вполне понимаю, Ник, — заверила Долли. — Кстати, мне сейчас пришло в голову...

— Что? — быстро спросил Хоуп.

— Я подумала... а что, если пригласить Эмму на торжественный вечер в «Шатольоне»? Тогда она поймет, что ты не стараешься сбыть ее с рук, а, напротив, придерживаешься вашего с ней договора.

Ник задумчиво повертел в руках пустую чашку.

— Вообще-то я сегодня сказал Эмме, что не знаю, когда смогу увидеться с ней в следующий раз... Но ведь я могу и передумать. Может быть, ты и права...

Они еще долго беседовали, не упоминая больше об Эмме, пока Хоуп не взглянул на часы.

— Я и не подозревал, что уже так поздно! — воскликнул он. — Извини, Долл, я занял у тебя столько времени!

Всю дорогу, пока они шли к оставленному на парковке «понтиаку», Долли пришлось убеждать Хоупа, что она прекрасно провела время и ничуть не жалеет об этом. Затем Ник вывел автомобиль на шоссе, вдоль которого возвышались лохматые пальмы, и не успела Долли оглянуться, как они уже подъехали к «Жемчужине».

Хоуп притормозил у подъезда дома, где жила Долли, и еще раз поблагодарил ее за помощь.

— Даже если из того, что мы придумали, ничего не получится, я все равно рад, что посоветовался с тобой, — проникновенно произнес он, выходя из «понтиака» и открывая дверцу с той стороны, где сидела Долли. Затем он подал ей руку и помог выйти. — Спокойной ночи, Долл, — тихо сказал Ник, задержав ее руку в своей ладони. — До завтра...

Пятница пролетела незаметно. Долли без особых на то причин весь день пребывала в приподнятом настроении. Впрочем, в глубине души она понимала, что прекрасное настроение объясняется накануне проведенным с Ником вечером. К тому же во второй половине дня ее растрогал мистер Роджерс, явившийся, как положено, на процедуру.

Точно в назначенный час Долли сначала услышала вежливый стук, а затем в дверном проеме неожиданно появилась рука, сжимавшая чудесный букет роз нежнейшего персикового оттенка. Вслед за букетом показалась улыбающаяся физиономия мистера Роджерса. Долли ахнула от изумления, а ее жизнерадостный пациент приблизился к столу танцующим шагом и с легким поклоном, победно блеснув загорелой лысиной, вручил ей цветы.

— Что это? Зачем? — растерянно пролепетала Долли.

— Выражение признательности от благодарного пациента! — провозгласил мистер Роджерс. — Детка, вы видите, я пришел к вам без палки! А это значит, что завтра во время торжественного вечера я обязательно буду танцевать с какой-нибудь красоткой!

Долли поднесла к лицу роскошные розы и вдохнула их нежнейший аромат.

— Спасибо... Но вы все же не переусердствуйте, мистер Роджерс. И не забудьте, что курс физиотерапии еще не завершен!

— Что вы, мисс Пауэлл! Как я могу это забыть! Напротив, я готов сейчас же приступить к очередной процедуре...

Перед уходом домой Долли заглянула в кабинет к Хоупу, чтобы утвердить план работы на следующую неделю. После того как они согласовали совместные действия, Ник снова завел разговор о том, что волновало его сейчас больше всего.

— Между прочим, ты и представить себе не можешь, в какой восторг пришла Эмма, когда я позвонил ей вчера вечером в гостиницу и пригласил на вечер, — заметил он. — Естественно, она сразу же согласилась, и завтра я отправляюсь в Лонг-Бич, чтобы доставить ее сюда.

— Понятно. Значит, завтра увидимся, — кивнула Долли. — Надеюсь, все будет в порядке.

— Я тоже на это надеюсь, — нахмурился Хоуп.

Интересно, какой окажется эта Эмма при ближайшем рассмотрении, пронеслось в голове у Долли. И как она впишется в довольно специфическое общество обитателей «Жемчужины»?

Дома, перед тем как идти спать, Долли заранее вынула из шкафа новое платье из тонкого черного шелка. Не удержавшись, она надела его и принялась рассматривать себя в зеркало. В конце концов Долли осталась довольной — платье идеально облегало фигуру и прекрасно оттеняло светлые волосы. Примерив изящные черные туфельки на шпильках, она подумала о том, что завтра будет вести себя с Эммой так, будто ей ничего не известно.

5

В субботу вечером, как было условлено заранее, Сюзанна и Нед Джейсон зашли к Долли, чтобы затем втроем отправиться в «Шатольон». Ресторан был стилизован под средневековый замок с зубчатыми башенками и узкими прорезями окон. Стены его были густо обвиты плющом, а вход обрамляли вьющиеся розы. Фасад замка окружал подковообразный ров, наполненный водой. Чтобы попасть в ресторан, посетители должны были пройти по откидному мостику с тяжелыми цепями. Впрочем, мост этот никогда не поднимался, а из соображений безопасности был огорожен перилами. Под мостиком меж кувшинок и лилий время от времени важно проплывали лебеди. Над входом в замок висело геральдическое изображение льва, одной передней лапой опиравшегося на щит, а второй грозно нацелившегося на входящих.