Этот день наступит

Лютер все время путался под ногами, рассказывая скверные анекдоты, задавая дурацкие вопросы и предлагая свою помощь. Казалось, Джейс воспринимал это спокойно, лишь изредка отпуская замечания, которые Лютер не мог услышать. Помощник Джейса Эд, поговорив пару минут с Гэррет, отправился менять масло в стоявшей неподалеку машине. Глядя ему в спину, Гэррет удивилась тому, что походка Эда совершенно ее не волнует в отличие от походки его босса.

Гэррет побродила немного среди машин, стараясь не запачкаться и размышляя о том, не померещился ли ей одобрительный взгляд Джейса минуту назад. Видимо, блеск в глазах означал лишь признание того факта, что она ведет себя как настоящий друг.

Гэррет приехала в Стоуни-Крик, полная решимости получше узнать свою семью и открыть глаза Джейсу на родство их душ. Она будет буквально преследовать его до тех пор, пока до него не дойдет, что они созданы друг для друга. Но для этого она должна как бы немного отстраниться, не бросаться исполнять любое его желание. А она не смогла отказать ему в просьбе поехать с ним к адвокату. Джейс все еще считал ее только своим другом, но по крайней мере у него был уважаемый адвокат, согласившийся защищать его интересы. Она была этому рада, но не знала, что делать дальше. Ехать домой?

Стуча каблучками по цементному полу, Гэррет подошла к воротам и крикнула в глубину гаража:

— Лютер, передай от меня привет Эстер, ладно?

Старик радостно закивал, а Джейс поднял голову от мотора. Вытирая руки о комбинезон, он спросил:

— Уже уходишь?

— Пройдусь пешком.

— На таких-то каблуках?

Эти три словечка добавили ей уверенности больше, чем все сказанное им за весь день. Если он заметил ее каблуки, то наверняка обратил внимание и на ноги. А это означает, что Джейс начинает видеть ее несколько в другом свете.

Окрыленная вновь вспыхнувшей надеждой, Гэррет одарила Джейса улыбкой, более интимной, чем можно было ожидать от приятеля.

На душе у нее стало легко, но она не позволила себе рассмеяться.

— Помнишь, ты интересовался, как мне удается оставаться стройной? Вот тебе и ответ. Пока, Джейс. — Она повернулась и вышла из гаража.

Где-то в подсознании Джейс понял, что включился компрессор, а Лютер рассказывает очередной анекдот. Но он был слишком занят, чтобы над чем-то задумываться. В воротах гаража Гэррет уже не было, но он все еще видел ее своим внутренним взором: уложенные для встречи с адвокатом волосы растрепались на ветру, обрамляя лицо и шею. Она не сказала ничего особенного, но то, как полы ее длинного коричневого пальто сначала взметнулись под порывом ветра, а потом облегли ее ноги и бедра, полностью завладело его вниманием.

Джейс не совсем понял, что могла означать улыбка на губах Гэррет, перед тем как она плавной походкой покинула его мастерскую. Однако он явственно ощутил, как сильно забилось сердце. У него не было сомнений в том, что Гэррет ничуть не изменилась. Все утро она была, как всегда, дружелюбна и помогала ему. Но если она не изменилась, почему вдруг вызвала в нем такое желание?

С того самого момента, когда Айвен и Беверли вручили ему документ о предъявлении иска, Джейс пребывал в состоянии эмоционального шока. Гэррет сумела его успокоить. Она поддерживала его, и он был ей за это благодарен. Конечно, он испытывает к ней сильные чувства. Гэррет неотразима, а он всего-навсего мужчина, истосковавшийся по женской ласке. Скорее всего, именно в этом все дело.

Но со своей слабостью он в состоянии справиться. В конце концов, он привык жить без секса, хотя в этом не было ничего хорошего.

Он все еще переживал, что Гэррет, вероятно обидевшись, не приехала чинить машину. Но, видимо, она не обиделась. Ведь поехала же она с ним в офис Александра Барклея в Ист-Лэнсинг и глазом не моргнула, когда из-за Лютера он не смог отвезти ее домой. Проглотив подступивший к горлу ком, он велел себе вернуться к работе и позабыть о том, что его гложет.

— Отличная шутка, не правда ли, парень? — загоготал Лютер, хлопнув Джейса по спине.

Джейс пожал плечами, но кивнул.

Да, он будет просто работать и забудет о том, какое впечатление на него произвела улыбка Гэррет, заставив все его тело недозволенно напрячься. Забыть об этом — вот что надо.

Он не заметил, как очутился в воротах гаража. Он понял только, что холодный ветер, продувавший насквозь комбинезон, не остудил его мыслей. И виной тому была Гэррет с ее плавной, волнующей походкой, которую следовало бы запретить законом.

Из задумчивости его вывели Эд и Лютер, которые стояли рядом. Глядя вслед Гэррет, Эд даже тихо присвистнул, а Лютер забормотал что-то нечленораздельное.

— Слушай, Эд, — спросил Джейс, — с каких это пор у Гэррет такая походка?

— Смеешься? С тех пор, как я ее помню. Ты что, слепой или как?

— Что ты сказал? — прокричал Лютер.

Как только голос Лютера донесся до уходящей Гэррет, она повернулась, и ветер снова взметнул ее волосы и пальто. Сглотнув, Джейс внезапно почувствовал себя подростком, которого застукал Куп, когда они с Бёрчем рассматривали каталог женских бюстгальтеров.

— Что-нибудь случилось? — крикнула она.

Джейс откашлялся и, глядя на Эда и Лютера, почти прорычал:

— Вам что, делать нечего?

Скорчив гримасу, Эд ушел в глубь гаража, Лютер пошел за ним.

— Все в порядке, — сказал Джейс и добавил: — Я забыл поблагодарить тебя за то, что ездила со мной сегодня… и вообще.

— Тебе не надо было выходить на улицу, чтобы сказать об этом. Но я всегда рада помочь.

Гэррет видела, что он внимательно на нее смотрит, но она не возражала. Она вообще никогда ему не возражала. На какую-то долю секунды ему вдруг захотелось, чтобы она все же что-нибудь возразила, чтобы она обвила его руками и прижалась к нему всем телом.

Она глядела на него голубыми глазами, невинными, как у младенца. Под ее взглядом Джейс обрел самообладание. Сердце перестало учащенно биться, а голова прояснилась.

Вот так. Ты поблагодарил ее, и ты уже не на крючке. Теперь попрощайся с ней и занимайся своими делами.

— Бифштексы все еще лежат в морозилке. Я могу их поджарить, если тебе захочется зайти.

Гэррет попыталась определить, в чем разгадка его неожиданного предложения, прозвучавшего как невысказанный стон. Он всегда был человеком, которого мучат сомнения, но сейчас его явно гложет что-то определенное. Джейс наблюдал за тем, как она уходила, и ему понравилась ее плавная походка — вот в чем была причина напряженности, которую она почувствовала в Джейсе. Гэррет пришла в восторг: ее план срабатывает!

Закусив губу, чтобы скрыть победную улыбку, и склонив голову набок, она ответила:

— Я не могу, Джейс. Я обещала сестрам пойти с ними за покупками. Может, в другой раз?

— Конечно. Когда захочешь.

Улыбнувшись, она снова повернулась. Ощущение счастья не покидало ее всю дорогу домой.

Солнце все еще ярко светило, а старые дома по обеим сторонам улицы сдерживали порывы ветра. Если закрыть глаза, можно вообразить, что и впрямь весна не за горами. Даже в Майами ожидание весны не было таким волнующим. Джейс прозрел. А Гэррет никогда еще так не радовалась тому, что она дома.

— Слушай, Глория, если ты купишь еще хотя бы одну вещь, мы не сможем все это унести.

— Гэррет права, — согласилась Гвен. — У тебя будет всего один ребенок. Сколько ползунков нужно младенцу?

Средняя из сестер Флетчер вздернула подбородок и заявила с вызовом:

— Не затем я работала день и ночь, чтобы мой ребенок в чем-нибудь нуждался. Я хочу, чтобы у него было все.

Гвен переглянулась с Гэррет.

— Поверь, она и вправду работала день и ночь. Бедный Дуг совсем обессилел.

— Я никогда не слышала, чтобы он жаловался, — игриво парировала Глория.

Сестры разразились громким смехом.

С тех пор как они пришли в торговый центр, прошло не менее двух часов. Сестры перерыли вороха детской одежды и обсудили преимущества разных колясок. Оценили практичность матерчатых подгузников по сравнению с бумажными. Гвен, которая была членом клуба поддержки Центра помощи престарелым Стоуни-Крика, рассказала им о планах проведения торжества по случаю годовщины свадьбы Лютера и Эстер Шумахер, которое клуб намеревался устроить в Валентинов день. Гвен и Глория то и дело отпускали всякие шутки, вызывавшие новый взрыв веселья.