Все наши завтра

Эшли оказался прав. Это действительно был час наслаждения прекрасным голосом, и гости в зале ресторана слушали затаив дыхание. Певица исполнила кое-что из современной поп-музыки, потом вспомнила старые хиты и даже что-то из классики.

Когда концертная программа завершилась, очарованная Брук была не в силах присоединиться к аплодисментам.

– Не помню, когда я получала такое удовольствие! – искренне воскликнула она, обернувшись к Эшли. Глаза ее сияли.

Но его взгляд заставил Брук умолкнуть. У нее перехватило дыхание от того, что она увидела в глазах мужчины: страсть, нежность и еще что-то такое, чему она не смогла бы подобрать названия.

Брук отвернулась в еще большем смятении, чем испытывала обычно в присутствии Эшли. Неужели этот человек так и останется для нее загадкой? Но не успела она додумать эту мысль, как Эшли поднялся и, протянув ей руку, шепнул на ухо:

– Потанцуем? Я хочу держать вас в своих руках.

Брук почувствовала, как ее ноги стали ватными, а сердце бешено забилось. Она понимала, что не должна позволять ему говорить подобные вещи. Не следовало забывать, что она ничего не может дать такому человеку, как Эшли. Однако она ничего не могла с собой поделать. Остановись, мгновение…

Брук не сопротивлялась, когда Эшли увлек ее за собой на пятачок, переполненный танцующими парами. Освещение было приглушенным, обстановка весьма романтической. Играл оркестр.

Эшли не пытался разговаривать с ней во время танца. Какое-то мгновение они даже двигались, прижавшись щекой к щеке. Брук боялась, что он заметит, как дрожит ее рука на его плече. Она твердила себе, что не должна этого допускать, не должна…

Мысль о том, что эта сладкая пытка скоро кончится и они вернутся к столику, немного ободрила ее. Девушка расслабилась… и внезапно услышала приглушенный стон. Эшли изо всех сил прижал ее к себе. Он заставил Брук обнять его за шею и легонько поглаживал ее спину, пока наконец его руки не остановились на ее бедрах. Брук показалось, что он нарочно так тесно прижимал ее к себе, заставляя ощутить, как возбуждено все его тело.

– Эшли, не надо, – взмолилась Брук, чувствуя свою беспомощность и пытаясь освободиться из его объятий, чем раззадорила его, казалось, еще больше.

– Тише, дорогая… – страстно прошептал Эшли. – Мне это необходимо. Разве ты не видишь, что я схожу с ума от желания прикоснуться к тебе. Успокойся, я не обижу тебя.

На какое-то время она смирилась, но, когда он попытался зарыться лицом в ее шею, готова была начать сопротивляться всерьез.

В этот момент музыка смолкла и был объявлен перерыв. Слава Богу, подумала она, наконец-то послана помощь свыше, пусть даже такая ничтожная.

Стараясь казаться спокойной, хотя все ее тело сотрясала дрожь, Брук позволила Эшли проводить себя к столику, но снова сесть за него отказалась.

– Эшли, мне хотелось бы вернуться домой, – заявила она дрогнувшим голосом.

– Хорошо.

Брук поняла, что Эшли не менее ее потрясен тем, что с ним произошло во время танца, и, видимо, тоже хотел бы поскорее расстаться с ней.

Когда была подана машина, Брук в изнеможении опустилась на подушки сиденья и глубоко вздохнула, пытаясь разогнать туман в голове.

Ехали молча. Напряженная атмосфера не рассеивалась. Единственное, чего хотела Брук, – как можно скорее оказаться в своей комнате и забыть об Эшли.

Когда машина остановилась перед домом, Брук, повернувшись к своему спутнику, вежливо проговорила:

– Спасибо за прекрасный… – Ей не удалось закончить фразу. Мужчина с молниеносной быстротой перегнулся через спинку сиденья и обнял ее. Пока Брук сообразила, что происходит, он зажал ей рот поцелуем. Прикосновение его губ было на этот раз удивительно нежным. Брук почувствовала, как слабеет, словно тает. О контроле над собой не было и мысли.

Нехотя оторвавшись от ее губ, Эшли глубоко вздохнул, а затем сказал:

– Дорогая, я должен уехать из города на пару недель. Видит Бог, мне этого страшно не хочется. Если ты немедленно не выйдешь из машины, я украду тебя и увезу с собой.

Дрожа всем телом и не нуждаясь в продолжении, Брук открыла дверцу и быстро взбежала по ступеням крыльца, словно от этого зависела ее судьба. Возможно, так и было.

Телефон упорно звонил. Лишь после восьмого гудка Брук наконец добралась до трубки.

– Алло! – прерывисто дыша, произнесла она.

– Где вы пропадали? – услышала она в трубке голос Джима Грегори.

– Провожала Энн. Она уехала к врачу.

– Она нездорова?

– Нет, просто очередное посещение.

– Это хорошо, – сказал Джим. – А как насчет партии в теннис? Вы готовы?

Брук на мгновение задумалась.

– Думаю, что да, если вы будете щадить меня. Я все еще в стадии выздоровления, не забывайте.

Джим рассмеялся:

– Обещаю. Скоро я за вами заеду.

– Отлично. Я буду готова.

Брук быстро переоделась в короткое желтое платье для тенниса и связала волосы на затылке такой же желтой лентой. Будет очень полезно проветриться, подумала она. Эшли уехал два дня назад, и она никак не могла справиться со своими расстроенными чувствами, виной которых был он. Игра в теннис – именно то лекарство, которое ей сейчас было нужно.

Джим отвез ее в первоклассный загородный теннисный клуб. Брук не терпелось поскорее выйти на корт.

На этот раз она играла более уверенно, чем с Дэвидом. И хотя они с Джимом решили играть без счета, сражались по-настоящему.

Джим оказался отличным теннисистом, разумеется, как любитель; он умел с необычной легкостью посылать трудные мячи, а его движения на корте отличались особой грацией.

Брук пыталась смотреть на себя как бы со стороны и все больше убеждалась, что к ней возвращается прежняя сила. Несколько раз девушка послала мяч далеко за пределы корта, а потом провела пару или тройку очень сильных подач. Она играла так уверенно, что временами прочно удерживала Джима у задней линии.

По окончании игры соперники весело рассмеялись и пожали друг другу руки.

– Зайдем в клуб, выпьем чего-нибудь, – предложил Джим. – Вам это можно?

Брук, улыбнувшись, согласилась.

– Вы хорошо себя чувствуете? – поинтересовался он. – Не переутомились?

Брук, глубоко вздохнув, покачала головой:

– Нет, все нормально. – Она улыбнулась. – Немножко, правда, запыхалась.

– Хорошо. Тогда идемте. – Джим дружески обнял Брук за плечи.

В это время дня бар был почти пуст. Они устроились за столиком у окна с видом на бассейн. Джим заказал легкий аперитив для Брук, а себе – скотч и воду.

Пока они ожидали, когда принесут напитки, Джим вдруг несколько неуверенно спросил:

– У вас с Грэмом какие-то отношения?

Брук помрачнела.

– Нет… – Она нервно облизнула губы. – Почему вас это интересует?

Джим смущенно заерзал на стуле.

– Мне… мне показалось, что между вами что-то есть. – Он умолк, раздумывая, стоит ли продолжать. – Я не хотел бы вторгаться…

У Брук неприятно заныло под ложечкой.

– Не беспокойтесь, я свободна, – с горечью сказала она и отвела глаза.

Джим сжал губы и воздержался от дальнейших вопросов.

Когда принесли напитки, они поговорили о теннисе, что разрядило обстановку. Джиму интересна была ее карьера теннисистки, и Брук с удовольствием рассказывала ему об этом.

Время пролетело незаметно, Брук пора было возвращаться. Джим тоже вечером улетал по каким-то служебным делам.

Оставив девушку на крыльце ее дома, он пообещал позвонить, когда вернется, и обязательно показать ей город.

Брук, казалось, была в полном согласии с собой, но, едва Джим скрылся, ее мысли невольно снова обратились к Эшли. Неужели ее голова будет постоянно забита мыслями о нем?