Желанная

Графиня долго не могла успокоиться, но в конце концов решилась высказать племяннице все, что она по этому поводу думала.

— Клер, что с тобой происходит? — начала она менторским тоном. — Уже чуть ли не весь Париж говорит о том, что ты преследуешь герцога Веллингтона и ставишь этого пожилого и уважаемого человека в неловкое положение. А толпы молодых людей, которым ты позволяешь при всех за собой увиваться? Как так можно?!

— Тетушка, офицеры отлично понимают, что я их дразню.

Графиня глубоко вздохнула. Клер внимательно посмотрела ей в лицо и почувствовала себя виноватой.

— Дорогая тетушка! Вам не нравится бывать со мной на светских раутах? Или я вас утомляю? Скажите!

— Милая, дело не в том, что ты меня утомляешь. На балах и приемах для меня, слава богу, всегда найдется занятие. Хотя бы те же сплетни. Я ведь тоже не прочь перемыть кое-кому косточки. Мне не нравится другое. То, что ты считаешь допустимым нарушать этикет. И это уже дало возможность здешним старым девам рассказывать про тебя грязные небылицы.

— Тетушка, неужели я и впрямь себя так мерзко веду? Наверное, в парижской атмосфере носится какая-то зараза, поскольку, клянусь вам, все остальные дамы ведут себя нисколько не лучше!

— Если другие стараются обратить на себя внимание, используя для этого нашего национального героя, то это совсем не значит, что ты должна поступать так же. Клер, я считала тебя более благоразумной! Заметь, далеко не все позволяют себе совершать ранним утром прогулки в сопровождении герцога или нескольких молодых людей!

— Но что в этом дурного, тетушка? Ведь меня всегда сопровождает Парминтер или другой слуга. Нередко с нами катается и леди Шелли. Кроме того, я подружилась с Эдвардом. Похоже, он мне доверяет.

— Вот это хорошо. Прости, милая, мое пустозвонство. Но я хочу тебе только хорошего!

— Я это знаю, тетушка. Но вы придаете слишком большое значение моему, хотя и легкомысленному, но пустячному поступку. Посудите сами: окончена ужасная война, Наполеон плывет к острову Святой Елены — месту своего изгнания, мы в Париже празднуем великую победу. И в этот момент графиня Рэкстон и ее легкомысленная племянница спорят, прилично ли было подарить поцелуй герою битвы при Ватерлоо!

— Вообще-то говоря, ты права, милая! — сдалась тетушка Рэкстон. — Но все же не забывай о том, что я тебе сказала.

— Не забуду, дорогая тетушка. А сейчас позвольте поцеловать вас. Уж за это меня никто не осудит!

Клер встала, подошла к тетушке и нежно коснулась губами щеки. Неприятный для обеих разговор вроде бы закончился. Тем более, что требовалось привести себя в порядок для приема первых утренних посетителей. И все же Клер продолжала думать об этом. Ее порой шокировало собственное поведение, та легкость, с которой она, хотя и в шутку, позволяла ухаживать за собой. Может быть, Генри Стилтон был не так уж не прав, читая Клер нотации, и вовсе не хотел ее обидеть?

Из задумчивости девушку вывел голос мажордома. Торжественно появившийся в дверях Довермен доложил о приезде графини Уилтшир.

Эми, переполненная сознанием собственной значимости, прямо-таки внесла себя в гостиную. Последовал обмен приветствиями, во время которого Клер и тетушка посетовали, что мать графа Эдварда столь редко радует их своими визитами. В ответ Эми вытащила из сумочки газету и развернула ее перед онемевшими от изумления хозяйками дома:

— Вы это видели?

— Что? — задала встречный вопрос тетушка Рэкстон, обменявшись взглядом с племянницей.

— То, что опубликовано в «Сент-Джеймс кроникл».

— Вы получили газеты из Лондона? — спросила Клер. — Нет, мы их еще не читали. Что там пишут?

— О, они подняли грандиозный шум вокруг сообщения из Парижа о том, что некий герцог, которого, не называя фамилии, титулуют «выдающимся полководцем», пал жертвой чар одной дамы. Конечно, подразумевается леди Фрэнсис Уэбстер! Строят догадки о том, что все это дело может окончиться громким процессом. Ведь супруг леди Фрэнсис, капитан Джеймс В., в судебном порядке потребовал от счастливого любовника своей жены возмещения морального ущерба. И оценил его в пятьдесят тысяч фунтов. Что вы на это скажете, миссис Рэкстон?

— Вокруг герцога постоянно ходит много слухов, — пожала плечами графиня. — Леди Уэбстер была с ним в Париже. Потом, после возвращения Наполеона с острова Эльбы, она поехала за ним в Брюссель. Но там около его светлости вертелась еще и Фрэнсис Шелли!

— Но ведь говорят-то не о Фрэнсис Шелли, а о Фрэнсис Уэбстер, с которой вот-вот разведется муж!

— Вероятно, поэтому герцог и старается использовать мадам Шелли как дымовую завесу, — заметила Клер, как бы размышляя вслух.

— Мисс Глостер, — со злобной и торжествующей улыбкой отозвалась Эми, — не вам об этом говорить! Именно вас в последнее время постоянно видят рядом с герцогом. Кстати, а что вы-то думаете об этом скандале?

— Я не была свидетельницей всего того, о чем вы столь подробно рассказывали, мадам, а потому не могу выступать судьей.

Неизвестно, как долго длился бы этот неприятный разговор, но тут вновь появился мажордом и доложил о приезде еще нескольких дам, знакомых графини. Клер облегченно вздохнула и отошла в глубь гостиной, предоставив дальнейшее обсуждение скандала вокруг герцога Веллингтона вновь прибывшим.

Какое-то время все так и шло. До тех пор пока тетушка Рэкстон не выразила сомнение в том, что все эти сплетни имеют под собой серьезные основания.

— Ну, посудите сами, — горячилась графиня, —герцог любит красивых женщин. Они справедливо считают его героем и преследуют толпами. Так что же, все они — его любовницы?

Эми Уилтшир не могла упустить возможность еще раз уколоть Клер:

— Вы тоже так считаете, мисс Глостер? — спросила она, глядя на девушку с жеманной наивностью.

— Конечно, мадам! — ответила Клер с апломбом. — Герцог просто мягкий и добрый человек. Посмотрите, как он заботится о своих адъютантах. А что касается сплетен, будто бы леди Фрэнсис изменяла с ним мужу, то это совершеннейшая ерунда. Разве вы не знали, что как раз в этот период она была на последних месяцах беременности? Никто не отрицает, что у герцога были любовницы в Индии и Пиренеях. Но и в этом нет ничего необычного для мужчины, который по роду службы вынужден проводить большую часть жизни вдали от дома.

— Вы говорите серьезно, мисс Глостер? — воскликнула весьма пожилая дама, схватившись за сердце и, казалось, готовая упасть в обморок. —Боже, какой кошмар! И так рассуждает молодая девушка, получившая отменное воспитание! Говорит о том, чего ей пока еще даже не положено знать!

— Какие красивые слова, мадам! — в свою очередь воскликнула Клер. — Интересно, как бы я могла всего этого не знать? Да вы сами, миссис Кеннингэм, сколько раз, не стесняясь, говорили при мне довольно откровенные вещи, когда я еще была совсем ребенком. Простите, мадам, но сейчас мне уже двадцать пять лет!

В воздухе запахло ссорой. Но тут вновь появился мажордом и объявил:

— Его светлость лорд Генри Стилтон!

Клер почувствовала, как сердце ее замерло.

Генри Стилтон здесь? Невероятно! Ведь до сих пор он не утруждал себя официальными визитами к ним. А после того злосчастного вечера они почти не разговаривали друг с другом. Что произошло?

Стилтон поклонился графине, потом —остальным дамам. К Клер он подошел в последнюю очередь и склонился к ее руке. Девушка про себя отметила, что этого жеста лорд не удостоил никого.

Единственным свободным оказалось кресло, стоявшее рядом с Клер. К немалому неудовольствию девушки, Стилтон бесцеремонно опустился в него, обвел взглядом гостиную, вновь улыбнулся каждой даме, дав тем самым понять, что готов внимательно слушать их разговор.

Однако дамы почувствовали, что продолжать сплетничать в присутствии мужчины, да еще лорда, не совсем удобно, и стали собираться. Лишь Эми Уилтшир не преминула напоследок еще раз подпустить шпильку Клер:

— Моему сыну очень нравится кататься с вами по Булонскому лесу, мисс Глостер. И я рада, что вы никак не замешаны в скандальной истории, о которой здесь шла речь. Иначе бы мне пришлось запретить эти прогулки. Хорошо также, что мадам Уэбстер удалилась в свое имение. Вы понимаете, что я не могу разрешить Эдварду появляться в ее обществе.