Успех

– Хорошо, – услышала она свой собственный голос. – Я найду ее в перерыве и предложу встретиться после репетиции, чтобы все обсудить. Должна сказать, такая идея – просто совершенство.

– Совершенство каждый понимает по-своему, – что-то циничное прозвучало в его голосе. Глаза Райана были устремлены теперь на сцену. – Вам следовало быть на другой стороне, все остальные выходят слева.

– Ой! – Керри поспешно обернулась, встретила взгляд Паулы, устремленный на нее через сцену, и почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. – Вы думаете, мне лучше пройти за кулисами?

– Не стоит, если не хотите, чтобы Уоррен сорвал голос, призывая вас. Идите прямо отсюда и скажите, что это я отвлек ваше внимание. – И он слегка подтолкнул ее вперед.

– А вот и вы, милочка! – В обращении Уоррена была бездна сарказма. – Я понимаю, конечно, что прошло уже целых двадцать минут с тех пор, как мы обсудили все выходы в этой сцене. Но я все-таки полагал, что эту информацию можно было удержать в памяти столь длительное время. Слева, милочка, слева! А вы вышли справа!

Уголком глаза Керри увидела ухмыляющегося Райана и почувствовала, что лицо у нее вспыхнуло. Ну да ладно, она не первая вызвала сегодня сарказм режиссера и, уж конечно, не будет последней. Внешне спокойно она сказала «извините!» и присоединилась к ожидавшему ее трио. Очаровательные губы Паулы сложились в издевательскую улыбку:

– Бедный Уоррен, – протянула она, обращаясь к стоящему рядом с ней Адриану. – Тяжело ему приходится.

Это было не самое лучшее начало для сцены, в которой у Клеопатры с Хармианой было несколько диалогов, И Керри почувствовала, что Паула придала особое выражение словам «Зубы, говорю, тебе я выбью, если ты мне снова поставишь рядом с Цезарем того, кто лучше всех на свете». Паула во многом походила на Клеопатру в этой первой части пьесы, подумала Керри немного позже, уходя со сцены. Это уже после смерти Антония, когда царица Египта предстает действительно заслуживающей своего титула, от исполнительницы потребуются настоящие мастерство и эмоциональная сила.

Когда Уоррен остановил репетицию, он несколько неожиданно объявил, что удовлетворен тем, как идут дела.

– Отдохните хорошенько за ночь, – сказал он в заключение своей краткой речи для поддержания духа актеров, и все облегченно рассмеялись.

Через десять минут после того, как они вышли из театра, сидя за столиком в кафе, Керри сказала Лиз немного застенчиво:

– Не знаю, почему ты хочешь, чтобы я с тобой поселилась. Это действительно твое желание?

– Конечно, – Лиз наклонилась к ней, ее хорошенькое личико светилось оживлением. – Керри, я знаю, мы чудесно уживемся. Мы примерно ровесницы, и у нас общие интересы. Одно только меня смущает: ты не против того, чтобы спать в одной комнате? Там две кровати. Вся квартира довольно просторная. И я не храплю… по крайней мере, я так думаю.

– Ну, если и храпишь, я всегда смогу закрыть ухо подушкой, – улыбнулась Керри.

– Значит, согласна? Замечательно! Когда переберешься?

– Вообще-то я должна была бы предупредить мою теперешнюю хозяйку за неделю, но поскольку я знаю человека, которому нужна комната, думаю, мы как-нибудь это уладим. – Керри пожалела немного, что уже больше не увидится с Филипом. – Я тебе завтра дам знать, хорошо?

– Прекрасно. Первое, что я сделаю, когда приду домой, это порасчищу свое барахло. У меня дурная привычка разбрасывать вещи где попало, когда живу одна. Знаешь, а почему бы тебе не зайти сейчас ко мне на час-другой? Осмотришься и выберешь себе постель. Я тебя представлю моей… нашей квартирной хозяйке. Она свирепая, но только с виду. Райан мгновенно ее покорил, когда зашел в первый раз. – Лиз усмехнулась. – Он это умеет. Не будь он моим дядей, я бы сама в него влюбилась.

– Как-то странно: мужчина тридцати четырех лет – дядя двадцатидвухлетней девушки, – сказала Керри с напускной небрежностью. – Я хочу сказать, он не похож на чьего бы то ни было дядю.

– Понимаю тебя. Дядя всегда представляется провинциалом с трубкой. Он ведь намного моложе моей матери, хотя они очень похожи. Я бы хотела познакомить тебя с родителями, Керри. Они приедут на премьеру.

– Буду очень рада. – Ругая себя за болтливость, она не утерпела и добавила: – Ты должна гордиться, что один из выдающихся актеров Англии твой родственник.

– Тебе следовало бы сказать, самый выдающийся… Хотя Райан, конечно, стал бы это отрицать. Он просто чудо, правда? Хоть бы частичка его таланта перепала мне! Должно же что-то быть и во мне, раз у меня такой родственник?

– Подожди немного, – засмеялась Керри. – Опыт за сутки не приобретешь.

– Ты прямо как Райан. Это одна из его любимых фраз.

Ну вот, опять Райан, подумала Керри. Боже мой, неужели она уже говорит его словами?

– Так ты его дядей не называешь?

– Ну конечно, нет. Он бы этого не потерпел – говорит, что такое обращение не согласуется с его обликом. Во всяком случае, наше родство – это фамильная тайна. Просто подумать не могу, что могла бы получить роль только потому, что Райан Максвелл – брат моей матери.

– Ты думаешь, так могло бы быть?

– Было же с другими. А как тебе показалась Паула Винсент?

Неожиданный вопрос на какое-то мгновение застал Керри врасплох. К счастью, отвечать ей не пришлось, Лиз сделала это за нее:

– Лично я не могу понять, что Райан в ней находит… Ну, вообще-то могу, хотя внешность еще не все, а всем известно, какая она стерва.

– Но не по отношению к Райану, наверное, – предположила Керри без всякого выражения. Она опять не смогла остановиться, хотя и возненавидела себя за это. – Если она в него влюблена…

– Влюблена в него? Чушь! Единственное, что любит Паула, кроме себя, это роскошь. Она, конечно, им увлечена. Про какую женщину этого не скажешь?

Вот именно, про какую? Керри почувствовала, что у нее пересохло в горле.

– Но вокруг так много привлекательных мужчин. Почему она ухватилась за твоего дядю, если не любит его?

– А потому, что он, как принято говорить, выгодная партия, вот почему! Если она, не дай Бог, его на себе женит, то будет как сыр в масле кататься.