Ловушка для холостяка

— В чем дело? — устало поинтересовался он.

— Да ни в чем, — раздраженно отозвалась она, быстро скользнув под одеяло. — Эта маленькая стерва голой ходит по квартире, а когда я сделала ей замечание, посмела заявить, что услышала, как мы трахаемся, и решила присоединиться, чтобы потрахаться втроем.

Александр невольно усмехнулся, а Долорес, заметив это, разозлилась еще больше.

— Что, может скажешь, тебя такая перспектива тоже устраивает?

«Ох, уж этот взрывной южный темперамент», — подумал он, но ответить не успел, поскольку из прихожей послышались отчетливые звуки — Настя явно возилась с замком, пытаясь его открыть.

О черт, когда же ему наконец удастся поспать!

Александр нехотя встал, накинул халат и вышел в коридор.

Девушка уже была совсем одета и встретила его гневным возгласом:

— А ну, открой дверь!

— Куда ты собралась? — зевая и прикрывая рот рукой, вяло поинтересовался Александр.

— Куда угодно, только бы не оставаться здесь!

— Успокойся, детка, и ложись-ка ты спать. Сейчас уже два часа ночи…

— Выпусти меня!

В ее голосе вибрировало такое негодование, что Александр начал раздражаться.

— Никуда я тебя не выпущу. А если ты не угомонишься, прикую наручниками к батарее!

— Сволочь ментовская, как я тебя ненавижу!

— Заткнись! — грубо приказал он, после чего произошло неожиданное. Девушка вдруг низко опустила голову и тихо заплакала.

— Ну отпусти меня, ну пожалуйста.

Сначала Александр подумал, что она притворяется. Приблизившись, он взялся рукой за ее мокрый от слез подбородок и осторожно приподнял лицо Насти. Она дернула головой, стыдливо пряча глаза.

— Что с тобой?

— Ничего, — всхлипнула она. — Все любят друг друга, счастливы, женятся, а мне вечно не везет… Или попадаются какие-то пьяные придурки, или грубые менты… И никто меня не любит, никому я не нужна…

Нет, такое отчаяние невозможно было подделать. И Александр, в приступе неожиданной, почти отцовской нежности, привлек ее к себе и стал осторожно баюкать.

— Ну что ты, девочка, ну как тебя можно не любить? Ты такая чудная и милая, что сможешь составить счастье любого мужчины…

— Правда?

— Разумеется, правда. Не плачь, все у тебя будет хорошо. Ну, успокойся и пойдем спать.

Он поцеловал ее в висок, заслужив самую высшую награду — преданный, робкий и нежный взгляд.

5

На следующее утро Настя вела себя на удивление тихо и даже помирилась с Долорес, которая извинилась перед ней за вчерашнюю пощечину. Обрадованный этим неожиданным примирением, Александр оставил обеих девушек на кухне готовить завтрак, а сам пошел звонить шефу.

Гунин внимательно выслушал отчет помощника обо всех приключениях вчерашнего дня, но отнесся к этому с удивительным спокойствием.

— Ну что ж, — заявил он, — если все обстоит действительно так, как ты говоришь, то это и к лучшему. Сегодня же отвезем твою барышню к ее матери, получим свои денежки и займемся другими делами.

— Но она не хочет ехать к своей матери!

— Ничего, уговорим, — пообещал шеф. И, действительно, когда спустя два часа полковник заехал на квартиру Александра и познакомился с Настей, та спокойно согласилась с его предложением.

— Давно бы так, — недовольно пробурчал Александр, на что юная плутовка ответила самой дьявольской улыбкой из своего богатого арсенала.

— Ну что, куда едем? — неожиданно осведомился Гунин, когда все трое уже сидели в его машине.

— Как — куда? — первым изумился Александр. — На Кутузовский…

Полковник выразительно крякнул, а Настя, видимо что-то поняв, весело откликнулась:

— Едем к дедушке! Мой любимый дедушка — академик Лозинский.

— Ваш дедушка скончался больше месяца назад, — сухо заметил полковник. — И странно, если вы об этом до сих пор ничего не знали, тем более, что некрологи печатали все газеты…

— Почему это не знала, — довольно весело возразила Настя, — мне мама обо всем рассказала… Жаль, что меня тогда не было в Москве и я не смогла с ним проститься. — И она мгновенно придала своей лукавой мордашке опечаленный вид.

— А, ладно, — каким-то своим мыслям откликнулся полковник, после чего завел мотор.

— Кстати, надо бы позвонить маме, сказать, что мы сейчас приедем, — вдруг вспомнила девушка.

— Ничего страшного, — ответил Гунин, — пусть это станет для нее приятным сюрпризом.

Через полчаса все трое уже стояли перед дверью квартиры покойного академика, и Гунин, оглянувшись на Настю, имевшую самый беззаботный вид, нажал кнопку звонка.

Дверь открыла сама Лозинская.

— А, Николай Александрович, это вы…

— Мамочка, — пискнула Настя, появляясь из-за спины полковника. — Здравствуй, как же я рада тебя видеть! — И тут же бросилась на шею изумленной женщины.

— Вот, Лидия Михайловна, — бодро и даже как-то слишком по-милицейски отрапортовал Александр, — доставили вам вашу дочь в целости и сохранности…

Лицо знаменитой писательницы покрылось красными пятнами. Она тяжело дышала и все силилась оторвать от себя дочь, обклеивавшую ее поцелуями. Наконец ей это удалось. Подозрительно оглядев Настю с ног до головы, Лозинская опомнилась и пригласила всех зайти.

Дочь тут же побежала на кухню, а Гунин вдруг задал несколько странный вопрос:

— Ну, что скажете?

— Что скажу? — растерянно переспросила женщина. — Спасибо, Николай Александрович, но я не думала, что вы так быстро управитесь…

— За это благодарите не меня, а моего помощника, — скромно отмахнулся Гунин, после чего Лозинская удостоила Александра непонятным взглядом. — Значит, вы довольны?

— Конечно, довольна…

— И к нам у вас никаких претензий нет?

— Что вы, какие могут быть претензии!

— Ну и прекрасно. В таком случае, я надеюсь, мы сможем прямо сейчас рассчитаться?

Александр не верил своим ушам. Впервые за все время их знакомства его шеф проявил такую ничем не прикрытую меркантильность. Впрочем, может быть, так и надо? Они свое дело сделали, так зачем же откладывать?

Лозинская скрылась в другой комнате и через несколько минут принесла им деньги. Гунин спокойно пересчитал, написал расписку и начал прощаться.

— Как, вы уже уходите? — в один голос воскликнули мать и дочь (в этот момент Настя появилась из кухни, что-то пережевывая).

— Да, нам пора, — подтвердил полковник, ловко выталкивая своего помощника на лестничную клетку. — Счастливо оставаться.

— Ну, Николай Александрович, — изумленно заметил Александр, когда они уже спустились во двор и сели в машину полковника. — Я вас просто не узнаю. Вы сегодня вели себя как-то, мягко говоря, странно…

— И в чем же проявилась эта странность?

— Даже не знаю, но как-то все это…

— Помяни мое слово, юноша, — наставительно заметил полковник, заводя мотор, — но не пройдет и недели, как эта история будет иметь продолжение. И мы еще обязательно встретимся с этой бойкой и, надо признать, чертовски очаровательной барышней…

6

Полковник ошибся. Прошла не неделя, а всего один день, и в его кабинете снова возникла мадам Лозинская. На этот раз она не кокетничала, не дарила своих романов и не обещала Гунину сделать из него литературный персонаж. Да и выглядела она весьма неважно, словно не спала ночь.

Самое любопытное, и это отметил про себя Александр, тоже находившийся в кабинете, состояло в том, что на этот раз и полковник выглядел совсем иначе. Не хмурым, сухим и деловитым, а веселым, любезным, предупредительным.

— Здравствуйте, Лидия Михайловна, ласково приветствовал он угрюмую гостью. — Рад вас видеть. Но что это, почему столь печальный вид? Ваша дочь снова вас огорчила?

Лозинская села на предложенный стул и молча нехотя кивнула.

— Опять пропала? — ахнул Александр.

— Наоборот!

— То есть, как это — наоборот?

— Умоляю, — дама обращалась к обоим сыщикам одновременно, — избавьте меня от этой мерзавки! Я заплачу любые деньги…