На полпути к звездам

Парчовая занавесь оказалась довольно тяжелой. Окна выходили на террасу, которая окружала дом по периметру. Из окон библиотеки виднелся склон Брайн-Дэри. Казалось, что гора стремится ввысь до бесконечности, внизу сияли огни деревни. Мирный вид дышал покоем, и Шине вдруг очень захотелось выйти на свежий воздух.

Открыв оконную дверь и ступив на террасу, девушка с наслаждением вдохнула свежий горный воздух. Легкий ночной ветерок чуть заметно касался ее волос.

Шина смотрела на сад, опершись на прохладный мрамор теплыми ладонями. Горы не было видно, ее глыба сливалась с ночным небом в единое целое. Она посмотрела в направлении живых огоньков деревни, потом опять повернулась к горе, задаваясь вопросом, можно ли отсюда разглядеть свет окон лесного домика Кэла, и думая о том, каким странным человеком надо быть, чтобы предпочесть лесную избушку всем возможным благам цивилизации, общению с родственниками и друзьями.

Домик на берегу озера, среди сосновых деревьев. Туда нетрудно доехать, если не съезжать с дороги, так утверждал Роб. Если это так, то она не прочь побывать там. Просто посмотреть с такой высоты на мир внизу.

Глаза Шины привыкли к темноте, и она увидела его. Он стоял неподалеку, в темноте, и девушка ощутила на себе его взгляд.

Шина знала, что это Кэл. Инстинктивно ей сразу же захотелось вернуться в библиотеку, закрыть окна и притвориться, будто она ничего не заметила.

Но бегство выглядело бы теперь по меньшей мере смешным, и она направилась прямо к нему.

– Я подумала, что свежий воздух мне не повредит, – пояснила она, словно он о чем-то ее спрашивал.

– Почему бы нет? – с благородным терпением отозвался он, как если бы отвечал на детский лепет Салли Хьюз.

Шина торжественно произнесла:

– Здесь просто прекрасно. Огни деревни так приветливо светят. А вот гора мне не нравится. Какая-то она угрюмая.

– Не уверен, что вы действительно так думаете, – ответил он совершенно безразличным голосом. Плевать ему было на то, что она думает.

– Высота меня пугает, – продолжала Шина.

– Бояться нечего, если относитесь к горе с уважением.

– Хотите сказать, если не взбираешься слишком высоко? – Девушка поморщилась. – Об этом меня предупреждать не стоит.

– Тогда и опасаться вам нечего. Конечно, горы требуют к себе уважения, когда работа связана с риском для жизни.

– Вы прожили на Брайн-Дэри всю вашу жизнь, не так ли? Это ваш дом и ваша крепость. Что-то неизменное, куда всегда возвращаешься. И Анна Морган скачет по этим горам, как маленькая лань. Так, во всяком случае, было сегодня днем.

– Вы встретили Анну? – Кэл улыбнулся.

– Сначала я встретила ее котенка. Он запутался у меня в волосах. – Она рассказывала, как будто речь шла о летучей мыши, а не о котенке. – Я взяла его на руки, а он залез ко мне на плечи. – Кэл не ответил. Шина задала новый вопрос: – Как высока Брайн-Дэри?

– Примерно восемнадцать сотен футов над поселком. А сам Кефин-Ас на высоте четыре тысячи пять футов над уровнем моря.

– Роб сказал мне, что у вас там, наверху, есть дом.

– Да.

Она представляла себе, как луна и звезды сияют в черном озере и над головой, в чистом ночном небе. И маленький домик – один-одинешенек на вершине горы.

– Скажите, как вы выносите одиночество?

– Все зависит от того, что именно вы подразумеваете под словом «одиночество».

– Когда, кроме вас, рядом нет ни души. Вы кричите и знаете, что никто не придет на крик.

– Города переполнены такими криками.

– Кто-то все же их слышит. Люди должны слушать и слышать и приходить друг другу на помощь. – Она чуть сбавила тон, заметив, что излишне увлеклась.

Он тихо рассмеялся:

– Насколько я понимаю, для вас это вопрос личный – убеждение.

Понимайте, как вам угодно, хотела сказать она, но это прозвучало бы вызывающе и грубо. Вместо этого она в сердцах произнесла:

– Знаете, кажется, вам просто скучно. Этот разговор вас тяготит.

– Мне искренне жаль.

– Не сомневаюсь, – ответила Шина и собралась уходить. Потом остановилась. – Вы ведь больше не вернетесь к гостям, как я поняла.

– Вы поняли правильно, возвращаться я не намерен. Спокойной ночи, – добавил Кэл, и, попрощавшись, они разошлись. Шаги ее гулким эхом отдавались в каменных сводах террасы, и она специально шла неторопливо, чтобы ему не почудилось, что она бежит.

Шина вернулась в гостиную, и Роб спросил ее:

– Все в порядке?

– Это всего лишь Барби. Звонила, чтобы узнать, как мы доехали и как дела.

Он прищурился и, взяв ее за плечи, отвел в сторону:

– Ты уверена, что это все? Ты выглядишь слишком расстроенной.

Она провела по щеке тыльной стороной ладони:

– Наверное, это фруктовый пунш. Кроме того, на обратном пути я встретила Кэла, и мы с ним немного пообщались.

– О, – произнес Роб.

– Прости. – Она виновато пожала плечами. – Я не нравлюсь ему.

– А он тебе?

– Не особенно, – призналась она. – Думаю, ему следовало подождать, пока не разойдутся гости. Я имею в виду не себя, а остальных приглашенных на ужин. Мне кажется, он ведет себя вызывающе.

Роб замялся:

– Знаешь, он много работает. Все это знают и относятся с пониманием.

По отношению к брату Роб сохранял крайнюю любезность. Мир должен был делать Кэлу Хьюарду скидки и относиться к его жесткому нраву с некоей долей снисхождения.

– Он твой брат, – ответила Шина, – поэтому я его прощаю. Но это не означает, что мне нравится все, что он делает.

Немного позже, минут пятнадцать спустя, Джина Вэрни, отозвав ее в уголок, подальше от остальных, конфиденциально сообщила:

– Прости, дорогая, до меня случайно долетели обрывки вашего с Робом разговора относительно Кэла.

Шина приподняла брови. Их с Робом беседа была личной и никого не касалась.

Джина тем временем мягко и осторожно продолжала:

– Знаю, неприятно, когда кто-то пытается лезть тебе в душу, но есть кое-что, что ты должна знать. – Лицо Шины выразило любопытство. – Кэл держит в своих руках бразды правления, – шептала Джина уголком рта, и со стороны это могло показаться даже забавным, если бы шепот ее не был таким тревожным.

– Мне кажется, я не совсем вас понимаю, – ответила Шина.

– Это дом Кэла, – шептала ей Джина. – И все деньги тоже его. Твоя позиция в отношении Кэла может обернуться против Роба.

– Как именно? – спросила Шина, и Джина вздохнула:

– Энтони убьет меня, если узнает, что я сую нос куда не следует. Но с другой стороны, я говорю тебе правду, и, кроме того, Роб мой крестник.

Джина опасливо огляделась. Казалось, никто их не слышал. Она склонилась так, что губы ее оказались на расстоянии полудюйма от уха девушки, и заговорила таким шепотом, что Шине пришлось напрячься, чтобы расслышать его:

– Кэл ежемесячно платит Робу. Поэтому, если Роб женится на девушке, настроенной против Кэла, полагаю, он можеть перестать делать это.

– Вот как, – холодно проговорила Шина, подавив в себе мимолетное желание ответить какой-нибудь дерзостью.

– Ведь ты и Роб любите друг друга? – Лицо Джины не выражало ничего, кроме дружеского беспокойства.

– Да, конечно.

– Прекрасно, – кивнула Джина. – И конфронтировать с Кэлом у тебя особых причин нет, правильно?

– Я ничего не знала, – сказала Шина.

– Только не выдавай меня, ладно? – В голосе Джины слышалось сожаление.

– Хорошо, – пообещала ей Шина. Но поднять этот вопрос с Робом она была просто обязана, конечно же не называя имен.

Проводив гостей, Элейн, изящно зевнув и поцеловав ее в щеку, заявила:

– Я не жаворонок, так что увидимся завтра в течение дня. Спокойной ночи.

Они с Робом остались одни.

– Так, значит, речь шла не только о твоей привязанности к семье, когда ты беспокоился – подружимся мы с Кэлом или нет?

– Что?

– Я слышала, он может лишить тебя наследства? – пояснила она, и на лице ее невольно проскользнуло подобие усмешки. – О родителях, которые подробно изучают досье невесты сына, я слышала, но чтобы этим занимался еще и старший брат, это уже слишком.