Убежденный холостяк

— Хорошо, наверное, иметь столько подруг? — почему-то смущаясь, спросила Кэйла.

— С чего вдруг мы коснулись этой темы?

— Ты спросил, не желаю ли я взглянуть на твои шрамы, ведь этим ты обычно заинтриговываешь женщин?

— Неужели ты думаешь, что я расхаживаю по улицам, предлагая всем незнакомкам полюбоваться моими отметинами?

— Ну, тебе далеко ходить не надо, чтобы найти желающих. — Поняв, что сказала лишнее, она крайне смутилась.

— Интересная мысль. Но дело в том, что меня не интересуют никакие незнакомки, меня интересуешь ты.

— Правда?

— Ты очень красивая женщина.

— Ну теперь-то я точно знаю, что ты болтун.

— Ты не считаешь себя красивой?

— По-моему, у меня обыкновенная внешность.

— А ты не знакома с утверждением, что со стороны виднее?

— Я в это не верю.

— А во что ты веришь?

— В свою дочь.

— Это единственная твоя радость в жизни?

— Не единственная, но самая главная. А тебя что радует?

— Твое смущение, — ухмыляясь, заявил Джек.

Кэйла рассмеялась.

— Ты сам покраснел, когда я читала надписи на твоем гипсе.

— Я не покраснел, мне просто стало жарко.

— Я думала, что пожарные стойко переносят жар.

— Но не тот, в который ты меня вгоняешь.

Тихое признание Джека ошеломило женщину. Глаза их внезапно встретились. Дымчатый взгляд манил ее к себе, обещая сладкие запретные удовольствия. Кэйла вдруг отчетливо увидела их обнаженные тела на прохладных атласных простынях. Сплетение тел, объятия…

Прочь, прочь, видения!

Господи, ей нужно что-то сказать, чтобы нарушить эту сумасшедшую тишину. Кэйла откашлялась.

— Ммм… Ты всегда хотел быть пожарным?

— Думаю, что да. В детском доме я плохо адаптировался, а когда меня усыновили, был потрясен, что мой приемный отец — пожарный. Я ходил за ним буквально по пятам и постоянно расспрашивал о работе. Сэм был на редкость терпелив со мной и всегда рассказывал разные истории из своей практики — он и сейчас рассказывает, хотя уже ушел в отставку.

— Значит, ты пошел по стопам своего отчима?

— Нет, желание стать пожарным появилось раньше…

В голосе Джека послышалось напряжение.

— Если ты не хочешь говорить об этом…

Джек пожал плечами и глотнул эля.

— Я уже говорил тебе, что мои родители погибли в автокатастрофе. Лобовое столкновение… Я тоже был тогда в машине.

— Господи, Джек…

Джек, похоже, попытался не обращать внимания на ее сочувствие.

— Приехавшим на место происшествия пожарным пришлось использовать автоген, чтобы вытащить родителей из машины. Их пытались спасти, но… В общем, еще тогда пожарные произвели на меня неизгладимое впечатление. Их бесстрашие… — Джек снова пожал плечами. — Даже спустя столько лет я ненавижу, когда нас вызывают на дорожное происшествие и приходится открывать машину автогеном.

— Это вполне объяснимо.

Мужчина пошевелился в кресле.

— Ты все еще жалеешь, что пришлось остаться здесь? — Он, похоже, решил больше не распространяться о себе.

— Уже нет. Но это не значит, что я собираюсь всю ночь провести с тобой или… — нерешительно начала Кэйла.

Джек перебил ее, поддразнивая:

— Не обязательно всю ночь.

Их глаза снова встретились, но на этот раз Кэйла побыстрее отвела взгляд, прогоняя свои видения.

— Расскажи мне еще что-нибудь о своей работе.

— Я тушу пожары.

— Это я уже слышала, — почему-то раздражаясь, заметила Кэйла. — А что обычно бывает, если пожарный сломает ногу?

— Его пристреливают, чтобы не мучился, — отшутился Джек.

Кэйла рассмеялась.

Джек широко улыбался, наслаждаясь ее звонким смехом. Смехом, полным жизни. Немного хриплым. Возбуждающим…

— Я вижу, что ты скучаешь в бездействии. — Тихие слова были скорее утверждением, нежели вопросом.

— Это точно.

— Расскажи поподробнее, мне интересно, как работают пожарные. Как проходит их обычный день?

— У нас нет понятия обычного дня. — Полагая, что такой ответ не устроит Кэйлу, Джек продолжил: — Но в общих чертах… Я дежурю сутки через двое. Работа начинается в восемь утра и включает в себя усиленные тренировки, такие, например, как поднятие тяжестей…

Это объясняет его великолепную мускулатуру, подумала про себя Кэйла.

— Но нас не обучают, например, бегу вот на этих приборах, — проворчал Джек, с усмешкой поглядывая на костыли.

— Ты и так неплохо с ними справляешься, — заметила Кэйла.

— Возможно. Естественно, любые занятия прекращаются по тревоге, и ты никогда не знаешь, в какой момент прозвенит звонок. Мы отвечаем за любые пожары, утечку газа или химикатов, оказываем при необходимости первую медицинскую помощь и так далее. А в свободное от вызовов время проверяем всю технику и снаряжение. Ну, ты знаешь: сирены, топливо для машин, шланги, кислород и давление в АДАх.

— В чем?

— В автономных дыхательных аппаратах. Необходимо убедиться в исправности регуляторов подачи воздуха. В общем, мы без конца обязаны все проверять и перепроверять.

Кэйла понимающе кивнула.

— В полдень у нас обед. После этого снова работа. Всегда нужно то полы вымыть, то топоры заточить, то размотать и проверить шланги. Кроме этого, у пожарных полно медных деталей снаряжения, которые требуется полировать. Вот в этом мне нет равных, — заметил Джек, бросив на свои ладони, а затем на Кэйлу многозначительный взгляд. — Так что, если нужно что-нибудь отполировать или потереть, всегда пожалуйста.

— Буду иметь в виду, — ответила Кэйла, тут же представив себе его ладони на своем теле…

— Так, о физических упражнениях я уже говорил. Еще мы тренируемся завязывать и развязывать узлы.

— Узлы? Для чего?

— Чтобы перетаскивать людей и всевозможные грузы. Для этого используются специальные узлы.

Весьма практично, подумала Кэйла, а упрямое воображение вновь искушало ее, рисуя обнаженного Джека, который привязывал ее шелковыми веревками к медному изголовью кровати, закрепляя специальными узлами… Отгоняя от себя буйные фантазии, Кэйла попыталась сосредоточиться на словах Джека.

— Еще мы постоянно штудируем справочную литературу, чтобы быть готовыми ко всяким неожиданностям. Например, пожары класса С — это электрические возгорания, и если для тушения использовать воду, то тебя может поразить током. В общем, работа пожарных не для слабаков. Одни мои ботинки весят не меньше десяти фунтов, а в полном снаряжении я тащу на себе не меньше восьмидесяти в самое пекло в то время, как всякий здравомыслящий человек бежит оттуда.

— Зачем тебе все это?

— Я никогда не претендовал на звание здравомыслящего.

Вот в этом ты весь и есть, всегда выкручиваешься с помощью шутки, подумала Кэйла.

— Я не собирался нудно бубнить о своей работе, но просто обидно, что большинство считает, будто мы целыми днями валяем дурака в ожидании вызова.

— Ты вовсе не бубнил, мне было интересно. — Кэйлу завораживал голос Джека. Определенно, этот шалопай обожает свою работу и страшно скучает в вынужденном бездействии. — Расскажи еще что-нибудь.

— Да вроде бы я все тебе рассказал. Знаешь, самое трудное для меня — это пожары в высотках. Один дьявол знает, как нелегко выбраться наружу. Поэтому я и предпочел для себя второй этаж четырехэтажного дома.

— Я тоже чувствую себя спокойнее, когда нахожусь недалеко от выхода.

— Твоя квартира тоже невысоко?

— Нет. Я снимаю пока что отдельное жилье. — Именно жилье, а не дом, с грустью подумала Кэйла. Она, конечно, превосходно оформила комнату Эшли, и во всех комнатах чисто, но все же уюта и надежности родного дома не добилась. Это было временное пристанище, пока не подвернется что-то более подходящее.

— Временно?

— Я мечтаю когда-нибудь обзавестись собственным жильем, — задумчиво призналась Кэйла. — До развода мы с Брюсом жили в квартире недалеко от госпиталя, а потом, три года назад, я сняла этот домик. Он, конечно, не очень просторный, но зато его легко убирать. Хотя иногда мне хочется завести большой дом. — Кэйла окинула взглядом кухню Джека. — Везет тебе, у тебя есть окно рядом с раковиной, — пробормотала Кэйла, вспомнив, как уныло выглядит ее кухня без окна и как нудно, долго тянется время готовки и мытья посуды и нет возможности отвлечься и выглянуть на улицу.