Люби меня такой

— Люблю все новое, — непринужденно сказала она.

— Ты раньше не ездила на мотоцикле? — поинтересовался он, надевая свой шлем.

— Никогда, — улыбнулась Кэт.

— Похоже, мы с тобой сегодня делаем открытия, — улыбнулся Кевин.

А сколько открытий еще предстоит, с тревогой подумала Кэт. Она явственно ощущала его близость, слышала мягкое шуршание его кожаной куртки, видела, как джинсы обтянули его крепкие мускулистые бедра.

— Застегни все пуговицы, а то простудишься, — с улыбкой напомнил он.

— Ах да.

Она залилась краской. Какое счастье, что он не видит ее. Она почти суетливо застегнулась, недобрым словом вспоминая сестру. «Расстегни две верхних пуговицы»! Она смущенно заметила, что жакет плотно облегает ее грудь, подчеркивая мягкие округлости.

— Шарф, — напомнил Кевин.

Она вновь покраснела. Поспешно завязала узлом легкий шарф, перебросив длинные концы за спину.

— Держись, — последовало новое предупреждение.

Словно обратный отсчет перед стартом. Он одобрительно кивнул и вставил ключ в замок зажигания.

— Знаешь, Кэт, я передумал. То, что ты выбрала такую расцветку, — очень символично, — сказал он. — Женщина, которая носит такой шарф, просто наверняка — любительница быстрой езды. Что ж, постараюсь доставить тебе такое удовольствие.

Не дожидаясь ответа, Кевин включил зажигание, и мотоцикл, взревел, а через секунду он, словно ракета, уже набирал скорость. Кэт инстинктивно обвила руками талию своего босса и прильнула к нему. Солнце светило в глаза, ветер подхватил концы воздушного шарфа, в голове калейдоскопом закружились странные и непривычные мысли.

ГЛАВА 6

Нестись по шоссе на быстром мотоцикле, навстречу солнцу и ветру — это ни с чем не сравнимое удовольствие, подумала Кэт. Машина была такая мощная и так быстро наращивала скорость, что они могли всех обгонять и маневрировать с такой ловкостью, какая не под силу была бы любому автомобилю о четырех колесах. Когда они останавливались на светофорах, пешеходы с завистью поглядывали на сверкающий мотоцикл и на саму Кэт. Я словно Золушка, которой на один вечер дали карету и бальное платье, подумала Кэт и тихо засмеялась.

— Что тебя так позабавило? — поинтересовался Кевин.

Кэт покачала головой. Какие люди доверчивые. Они думают — раз она сидит на дорогом мотоцикле, значит, она тоже имеет какое-то отношение к богатству и блеску.

— Я чувствую себя, как кинозвезда на съемках, — отозвалась Кэт. — И одновременно, как мошенница.

— Не понял, — удивился Кевин.

Знакомый лаконичный тон заставил ее успокоиться. Она заговорила уверенно и без смущения.

— Все дело в мотоцикле, — пояснила она. — Из-за того, что я еду с тобой, люди думают, что я какая-то необыкновенная.

— Что же в этом смешного, — пожал плечами Кевин.

— Разве не смешно? — опять улыбнулась Кэт. — Я про то, что это ты — владелец мотоцикла и всего. Я-то всего лишь служащая. А они думают — я какая-то особенная.

— Ну не знаю. — Он улыбнулся. — Ты сегодня выглядишь так, что я бы сказал, они не слишком ошибаются. Настоящая кинозвезда. И вовсе не мошенница.

Это замечание было совсем не похоже на обычный деловой тон их общения. Хорошо еще, что он сидит спиной к ней, и она не видит его глаз. Одного его голоса, волнующего, обволакивающего, достаточно, чтобы внизу живота что-то сладко заныло.

— К тому же, — продолжал Кевин, — почему тебя удивляет, что они считают тебя особенной? Я тоже считаю тебя особенной.

Кэт с трудом перевела дыхание. Мысли ее путались.

— Не в этом дело, Кевин, — пробормотала она. — Я имела в виду эту машину… и твое богатство. Эти люди связывают меня с твоими деньгами, потому и думают, что я особенная. Ты-то воспринимаешь свои деньги, как нечто само собой разумеющееся, но простые люди всегда это отмечают.

В этот момент им дали зеленый свет, и разговор прервался — из-за рева мотоцикла и свиста ветра разговаривать во время езды было невозможно.

Но во время следующей остановки Кевин вновь вернулся к этому разговору.

— Так ты что, любого, кто имеет деньги, считаешь необыкновенным? — скептически спросил он.

— Может быть, я выбрала неудачное слово, — проговорила Кэт. — Нужно было сказать — привилегированный класс.

— Ara, привилегированный класс. Как правило, синонимы к слову «привилегированный» — испорченный, избалованный, но вовсе не особенный. Что касается этой машины, я выбрал ее не как знак принадлежности к высшему обществу. Я люблю, чтобы все было самого высокого уровня. И вещи, и люди, и сотрудники. Ты работаешь у меня потому, что ты полностью отвечаешь моим требованиям. По-моему, ты гораздо более достойна, ехать на этом мотоцикле, чем любая другая женщина из тех, что сидели на твоем месте.

Даже Тара?

В это невозможно поверить. Хотя… Вполне возможно, что Кевин приобрел мотоцикл уже после того, как расстался с женой.

И потом, он говорил не о внешности. Это замечание относилось к ее профессиональным качествам, не более того. Так что радость Кэт по поводу комплимента была напрасной.

Но Кевин продолжил, дождавшись следующего светофора:

— Я так скажу. Ты сама себя назвала обманщицей. Это правда. Все это время ты обманывала и себя, и всех вокруг. Мне кажется, ты выбрала такой облик, который сделал тебя ближе к твоему парню. А теперь, когда он исчез с горизонта, все увидели тебя настоящую. Ты выпорхнула, словно прекрасная бабочка из кокона. Или райская птичка. И засверкала красками. Так что сегодня ты уже не обманщица. Ну как, хорошо сказал?

Кэт не смогла удержаться от смеха, выслушав этот цветистый комплимент. Она почувствовала себя лучше, он почти заставил ее поверить, что она так же хороша, как ее сестры.

— Вряд ли это было связано с ним, — все же возразила Кэт. — Мне кажется, у меня долгие годы были проблемы с самооценкой.

— С чего бы это? — изумился Кевин.

От его удивления, такого искреннего и неприкрытого, у Кэт стало тепло на душе. Он не видит причин для ее недовольства собой! Как это приятно!

Но она покачала головой и не ответила — ей не хотелось пускаться в дебри самоанализа. Лучше она будет тешить себя «прекрасной бабочкой» и «райской птичкой». И она улыбнулась одной из самых обворожительных своих улыбок.

— А если я скажу, что всегда оценивал тебя по высшему разряду? — спросил Кевин.

— Спасибо. Очень любезно с твоей стороны.

— Я слышу нотки неуверенности, — настаивал босс. — Словно после этого должно последовать «но».

Улыбка Кэт стала немного задумчивой.

— Мне кажется, что ты просто отдаешь мне дань уважения за ту работу, что я выполняю для тебя. И я очень ценю твое высокое мнение. И все же… я иногда думаю о том, что для женщины иметь голову на плечах — скорее наказание, чем награда.

— Именно награда, — решительно сказал Кевин. — И глупо не использовать свой острый ум. Тебе было бы скучно, если бы ты не могла найти ему применения. Ты сама прекрасно знаешь, Кэт, что тебе доставляет удовольствие решение трудной задачи. Причем чем сложнее задача, тем тебе интереснее.

— Это верно. И все же я не совсем удовлетворена такой жизнью, когда все упирается в работу. Я бы хотела…

Она осеклась, внезапно осознав, что разговор вновь становится, очень личным. В понедельник, когда они снова встретятся на работе, не будут ли они оба испытывать неловкость?

— Продолжай, — без улыбки сказал Кевин. Она с деланным безразличием пожала плечами.

— Ну, я бы хотела всего того, что обычно хочет женщина.

— Справедливое желание, — коротко заметил Кевин.

К огромному облегчению Кэт, такой ответ его удовлетворил, и он не стал продолжать. Она отвечала как-то уж очень открыто, слова срывались с языка сами, и ответы шли, как будто из сердца, оставив в стороне ее холодный ум. А все потому, что Кевину как-то удалось вторгнуться в ее личную жизнь, и она его заинтересовала.

Она выглянула из-за его спины, и ее взгляд остановился на его затянутых в кожу руках, покоящихся на рулевом колесе. Сила контролирует силу. Непроизвольная дрожь возбуждения, пробежавшая внутри, предупредила ее, что необходимо держаться подальше от соблазнительных фантазий. Но это было чрезвычайно трудно, когда она прижималась к нему, чувствуя, как уверенно он управлял мотоциклом. Как это неосмотрительно! Зачем она пустилась в эти совсем не профессиональные разговоры о личной жизни.