Бабочка и разбойник

— Я пришлю их на твой личный почтовый ящик, иначе мама разорвет их на куски!

— То, что она сделала, недопустимо! Проблема в том, что я до сих пор ее люблю. Не спрашивай почему. Кто знает, может, Мариза сотворит маленькое чудо!

— Я не привезу девочку в этот дом!

Алан потер подбородок.

— Я за многое должен извиниться! Но наши с мамой неудачи не должны мешать тебе, Сэт, стать счастливым! Это только усугубляет трагедию.

У Сэта пересохло во рту.

— Знаешь что? Только что мы с тобой по-настоящему поговорили!

Алан улыбнулся.

— Ну, вот и хорошо. Не пропадай, сын! Я приеду куда угодно, чтобы увидеть свою внучку!

Отец и сын крепко обнялись, что было так непривычно в их отношениях, затем Сэт уехал. Дорога была длинная. Уже темнело, но Сэту надо было многое обдумать. Самое главное — у него было письменное подтверждение от матери. Он покажет Лии эту бумагу.

Сэт быстро набрал номер. Через несколько секунд она сняла трубку, и Сэт услышал знакомый до боли голос:

— Лия д'Анджели.

У него пересохло в горле, но все же он сказал:

— Встречаемся через полчаса в кафе «Клима», оно напротив твоего отеля.

— Ты в Вене?

— Да. Неужели ты думала, что я буду ждать, пока ты вернешься?

Сэт здесь, в Вене.

Лия быстро оделась, подкрасилась и распустила волосы. Она выглядела классически строго.

Она вышла из отеля и перешла площадь, остановилась в лучах весеннего солнца, пытаясь понять — почему она так много думала о нем в последние дни?

Сэт сидел под картиной «Поцелуй», на которой мужчина с женщиной страстно целовались. Она направилась к нему, он встал навстречу, расцеловал ее в обе щеки.

— Я буду турецкий кофе и большой кусок торта «Захер».

После того как официант отошел, он протянул ей белый конверт:

— Это тебе.

Она взяла конверт так осторожно, как будто это была ядовитая змея. Затем, с неожиданной решительностью, она его вскрыла и прочла записку.

— Твоя мать уничтожила оба письма, — отсутствующе сказала она.

В ее глазах стояли слезы.

— Я клянусь, Лия, если бы я только знал, я был бы рядом!

Его глаза сузились. Если она могла бросить ему вызов, чем он хуже?

— Когда я увижу Маризу?

— Я еще не рассказала ей о тебе.

Ее слова резанули его как ножом.

— Не рассказала? Но почему?

Защищаясь, она пробормотала:

— Сначала я хотела узнать о письмах!

— И это единственная причина?

Она закрыла глаза, чтобы избежать его взгляда.

— Когда я вернулась с Кариб, все было так странно, непривычно. Мне нужно было, прежде всего, самой разобраться в своих чувствах!

Лия барабанила пальцами по столу. Имела ли она право винить Сэта за поступки его матери?

— Сейчас я не могу это решить!

Сэт встал и, не обращая внимания на публику, поцеловал ее в губы. Он достал маленькую коробочку.

— Это для тебя, должно принести сегодня удачу!

Она уставилась на коробочку, не осмеливаясь ее взять.

— Сэт, я не могу принять от тебя подарка!

Он пододвинул коробочку к ней.

— Всего лишь открой ее, Лия!

В коробочке на подкладке из красного бархата лежали бриллиантовые серьги.

— Они великолепны, но...

— Они напомнили мне тебя. — Он улыбнулся уголком губ, отчего ей захотелось заплакать.

— Мне нужно было поверить тебе насчет этих писем сразу, не требуя подтверждения. Пожалуйста, прости меня!

— Ты уже прощена.

Лия облегченно вздохнула.

— Сэт, серьги действительно очень милые. Я буду рада надеть их сегодня вечером... Спасибо!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

После перерыва оркестр настраивал инструменты, и зал замер в ожидании. Сэт занял свое место в ложе и внимательно смотрел на сцену, где расположились музыканты в смокингах. Он так нервничал, как будто это ему предстояло сейчас играть. Все это время Лия стояла за кулисами. Как она это переносит?

Под звонкий стук своих каблуков Лия вышла на сцену в сопровождении Ивора Росникова, знаменитого виолончелиста и дирижера. На Лии было пурпурное атласное платье с длинной юбкой с небольшими складками. Ее обнаженные руки были цвета слоновой кости, волосы гладко зачесаны назад, в ушах блестели бриллиантовые сережки. Дирижер взмахнул палочкой, Росников взял свой инструмент, и они начали играть. Лия казалась какой-то отрешенной. Зачем ей был нужен он, Сэт, когда у нее была музыка? Она никогда не была в него влюблена, по крайней мере об этом он мог не беспокоиться.

Оркестр замолк, и Росников начал играть свое соло — яркую насыщенную мелодию. Лия подняла скрипку и присоединилась к нему. Два инструмента слились в одно целое, образуя плавную мелодию.

Лирическая часть сменилась счастливым финалом. Лия даже улыбнулась. Она делала то, для чего была рождена. Зал наполнился величественными финальными аккордами. Публика затихла, после чего зал взорвался громом овации.

Лия и Ивор взялись за руки, дирижер поцеловал Лию в щечку. Ивор притянул ее к себе и поцеловал в губы. У Сэта упало сердце. Да как он только посмел?!

Теперь меньше всего на свете Сэт хотел присутствовать на фуршете и видеть, как этот Ивор пристает к Лии.

Но Сэт никогда в своей жизни не отступал. Он все-таки пошел на фуршет, взял бокал шампанского и встал в стороне от Лии и Ивора, окруженных фотографами и знакомыми. Все это время Ивор обнимал Лию за плечи. На всякий случай Сэт отошел к своим знакомым в другом конце комнаты, встал спиной к Лии и так оживленно говорил об экономике, как будто от этого зависела вся его жизнь.

Постепенно толпа разошлась. Лия подошла к нему. Когда он повернулся, она сказала:

— Ивор, я хотела бы познакомить тебя с моим другом, Сэтом Толботом. Как я уже говорила, мы сегодня идем ужинать вместе. Сэт, это Ивор Росников.

Сэт должен был признать ее победу. Он улыбнулся Ивору и сказал что-то о прекрасном концерте.

— Как ты с ним познакомилась, Лия? — спросил Ивор на своем плохом английском.

— О, мы познакомились давно, хотя и не виделись в течение многих лет.

— А сейчас вы идете вместе ужинать?

— Да, идем.

— Тогда я проиграл, кажется, вы так говорите? — заметил Ивор, галантно целуя ее руку. — Скоро увидимся в Гамбурге, дорогая. — Широко улыбаясь Сэту, он добавил: — Береги ее. Ей нельзя поздно ложиться!

— Потанцуем?

Сэт вывел ее на середину танцпола. Она была, как всегда, очень сексуальна. Сегодня мы переспим, подумал он. Но на сей раз мы не будем терять голову, чтобы потом не было никаких последствий.

Он наклонился к Лии, шепнув ей:

— Принесли еду, Лия!

Она облокотилась на его руку и сказала:

— Так отведи меня!

Хорошо, подумал он. Я отведу тебя туда, где наше место, — в постель!

За столом Лия набросилась на еду.

— Превосходно! Я хочу еще десерт — яблочный штрудель, подогретый, с нежным кремом и бокал рислинга в придачу.

— Ты — женщина с чрезмерным аппетитом!

Сэт заказал десерт и бутылку рислинга и повел Лию танцевать. Они были единственные, кто был изысканно одет, и это его в какой-то мере забавляло.

Лия выпила бокал рислинга и стала разговорчивой. Она рассказывала о взлетах и падениях, о работе с различными дирижерами и пианистами. К удивлению Сэта, она не говорила о Маризе. Потом позвала официанта и заказала двойной ментоловый ликер. Он пил кофе. Кому-то из них надо было остаться трезвым. Его забавляло, как у нее заплетался от выпитого язык.

— Лия, мне кажется, лучше вернуться в отель. Ивору не понравится, что ты так поздно возвращаешься.

— Днем я улетаю в Гамбург.

— Ты и похмелье.

Она удивленно посмотрела на него.

— Я что, пьяная?

— Неудивительно.

— Не говори так.

— Ладно. Еще немножко, и ты не сможешь встать из-за стола.

— Это ты во всем виноват!

— Правда?

— Я понятия не имею, что с тобой делать! Ты такой милашка...

Трезвая Лия никогда бы не использовала этого слова.